Пока воздух над озёрной гладью ещё не прогрелся солнцем, нехотя поднимавшимся из-за скал и леса, он оставался неподвижен. Даже здесь, на выдающемся в воду мысу, не было ни дуновения, хотя по самой Ладоге вдалеке уже бежала куда-то лёгкая, но резвая рябь.
Открыв палатку, я высунула лицо в этот безмятежный фантастический мир, который, казалось, существует отдельно от всего остального мира.
Иногда бывает так, что из-за усталости и передозировки впечатлениями за ночь успеваешь забыть о том, что было накануне и где ты сейчас находишься, а когда просыпаешься, вдруг вспоминаешь, и внутри тебя растекается тёплое, ласкающее ощущение внезапного счастья.
Утро. Мысль первая: мы на Ладоге! Мысль вторая: мы в походе, и сейчас ни о чем не надо думать кроме маршрута и еды. Мысль третья: какой чудесный солнечный день предстоит! Мысль четвёртая: хочу, чтобы этот день никогда не заканчивался.
На прошлой неделе мы бросили все дела и уехали на четыре дня в Карелию. Загрузили вещами и едой взятую напрокат байдарку и ушли на один из ладожских островов — самый крайний перед большой водой, где открывается захватывающий и одновременно умиротворяющий вид на озеро.
Мы вышли на воду вечером и успели преодолеть километров пять-шесть, пока солнце было ещё относительно высоко. Стояла тихая погода, и вода в штиль имела приятную шелковую фактуру.
Проходили мимо высоких отвесных скал острова Хауккасаари, на которых вода оставила видимые глазу отметки своего былого уровня. На этих неудобных и безжизненных камнях местами вырастают высокие сосны, цепляющиеся корнями за узкие расщелины.
Свою будущую стоянку мы увидели издалека — сильно выступающий в большую воду покатый мыс, который отвергли все любители пляжного отдыха, расположившиеся в соседних песчаных бухтах.
А нам, наоборот, понравилось, что со всех сторон этого мыса в темную воду уходят покатые каменные бараньи лбы, а на самом верху — редкий, но уютный лесок, в котором только низкие сосны, можжевельник, несколько робких худых берёз и ковры черники.
В отличие от укромных и заросших бухт здесь постоянно гуляет ветер, поэтому ни один комар не потревожил нас ни во время обустройства лагеря, ни во время ужина, ни во время наблюдения за закатом.
С высоты мыса открывалась такая красивая и объемная панорама, что усилием воли заставила я себя залезть в палатку после того, как село солнце. Хотелось спать, но одновременно не хотелось отводить взгляд от этой идиллической красоты. А ещё больше хотелось, чтобы скорее наступило утро, чтобы снова, прищурившись, смотреть на Ладогу.
Первое утро нашего четырёхдневного похода было особенно прекрасным и запомнится мне надолго. Оно было свежим, красивым и неторопливым. Мы пили кофе на каменных бараньих лбах, высматривали маленькие парусники, повесили чуть позже гамак, в котором я читала книгу.
А когда солнце разогрело, растопило воздух, мы купались в скалистых ваннах Ладоги, несмотря на то что температура воды была совсем не июльская. Может, градусов пятнадцать. Но каждый последующий раз погружаться в озеро становилось всё легче и приятнее, и потом уже невозможно было остановиться.
Нам так понравилась эта первая, спонтанно найденная накануне вечером стоянка на мысу, что мы решили целый день провести там и никуда с острова не уходить. И это был один из лучшей дней этого лета...
Мы гуляли вокруг лагеря, ходили по тёплым покатым скалам босиком, изучали растения, нашли огромный выворотень, наблюдали за увлекательной жизнью местных птиц и насекомых, собирали чернику и голубику, читали, купались, готовили, часами смотрели вдаль, провожая взглядом парусники и байдарки.
Сначала прятались от солнца, потом прятались от ветра, нашли себе скалистый «диван», покрытый мхом и ягелем, где устроили столовую с самым лучшим видом.
А потом на наш остров опустился вечер — всё ещё ветреный, но тёплый, постепенно стихающий и угасающий. Мир преобразился, окрасился в нежно-розовые и мягкие медовые оттенки. Зазолотились сосновые кроны, а каменные бараньи лбы со своими аккуратными выступами и впадинами стали похожи на изгибы загорелого тела.
Лёжа на тёплых скалах, мы смотрели, как солнце закатывается за другие лесистые острова, силуэты которых в сумерках накладывались друг на друга так, что их невозможно было отличить и распознать.
Перед сном продумали маршрут на завтра, планируя утром уйти с этой волшебной стоянки, но одновременно пообещали себе когда-нибудь вернуться и устроить здесь настоящую Робинзонаду — остаться на необитаемом острове не на день, а на целый месяц.
Чтобы только мы, Ладога, солнце и лес.
