Из цикла "ПлЕменные революционеры" Часть 2
Итак, мы расстались с Воровским-Фавном в Одессе (начало-здесь), где в годы первой русской смуты он всячески нагнетал и провоцировал русских людей своими каракулями "памфлетами" и "фельетонами", которые в большинстве своем представляли собой глумливые тексты, передающие в придурковатом стиле те серьезные и трагические события, которые переживала Россия.
Не говорю - в смешном стиле, потому как юмора там просто не найти, а фельетон, все-таки, это веселая история, рассказанная "на злобу дня" с элементами сатиры и юмора. Саша Черный, Ильф и Петров, Юрий Олеша, Михаил Булгаков были фельетонистами, а Воровский был агентом мировой закулисы, и в этом, как любят говорить в той же Одессе-маме, две большие разницы.
Воровское трио
В 1917 году Воровскому крупно подфартило. Ленин, уже запутавшийся в финансовых реках и каналах, текущих из вражеских (для Российской империи) денежных хранилищ в загребущие лапы большевиков, дал указание систематизировать поступления марок, долларов и фунтов стерлингов, для чего было создано Заграничное бюро ЦК РСДРП(б) в Стокгольме. В это бюро вошли такие одиозные персонажи, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Хотя описать все же я попробовал, и если у любезного читателя есть желание заглянуть в серпентарий из трех гадюк, то вот ссылочки. В эту ядовитую троицу вошли Яков Ганецкий (читать здесь), Карл Радек (здесь и здесь) и Вацлав Воровский. Ну вылитая группа "Воровайки", хотя девчонок-то я понапрасну обидел.
Та троица фору дала бы и лихим медвежатникам, поскольку общались они напрямую через шифрованные смс тексты с главным вором того времени Гельфандом-Парвусом, через которого львиная доля денежек на революцию к большевикам и "прибежала".
Вор должен сидеть...в Европе
После прихода большевиков к власти Воровский стал советским полпредом в Скандинавии, где контролировал счета в банках для поддержки «международного рабочего движения», катался по всяческим конгрессам и совещаниям, "торгуя лицом", типа, смотрите европейцы, бывший дворянин не расстрелян, а представляет диктатуру пролетариата.
Только никого он этим в заблуждение ввести не мог, потому как миллионы русских людей из-за "классового несоответствия" были расстреляны, замучены, отправлены в концлагеря, в лучшем случае, депортированы из страны.
А еще, простым рабочим, устраивавшим голодные мятежи против новой власти, было неведомо, что у хитрого дяди с козлиной бородкой в одном только Стокгольмском банке около двух миллионов крон (!) на личном счете припасено.
Да десять миллиончиков в других финансовых институтах "на развитие рабочего движения" (отмазочка такая) припрятано. Плюс разномастной валюты на десятках счетов в европейских банках под вымышленные фамилии заложено. А как же, вдруг чего в России не так пойдет, надо и пути отхода в Европу приготовить, не так ли?
Богоборец и полпред
Когда же пришло время вернуться в советскую Россию, то Воровский оторвался по полной, став заведующим Государственного издательства и одним из активнейших инициаторов гонений на Церковь. Ох, и поглумился Фавн над священнослужителями, храмами и верой русского народа. Главные богоборцы Ярославский с Маяковским у него могли многому научиться.
Лишь одно угнетало джентльмена удачи. Настолько привык Вацлав Вацлавович к размеренной европейской жизни, что при первой возможности стал проситься обратно в старушку-Европу.
А тут и с локацией подфартило! Италия - страна солнца, пасты и вина. Сладко покушать Воровский не то что любил, обожал, разбираясь в заграничных деликатесах и винах, лучше самого изысканного гурмана и сомелье со стажем.
Когда из Кремля поступали депеши - проехать в соседние страны по текущим делам, ругался Воровский на всех известных ему языках, так не хотелось ему покидать чудесную Италию с ее ласковым морем и оливковыми рощами.
"Унылая" Швейцария
Вот и в 1923-ем году очень не хотелось ему ехать в Швейцарию на Лозаннскую конференцию, желал полпред под майским итальянским солнышком в шезлонге поваляться, да карбонару с беконом, густо приправленную тертым пармезаном, откушать.
Но с карбонарой пришлось повременить. В Лозанне, куда Воровский все же прибыл с двумя помощниками (не самому же чемодан Louis Vuitton тягать), ему было откровенно скучно, хотелось обратно в Италию, унылые дни скрашивали лишь прогулки по дорогим часовым бутикам и сырным лавкам.
И, конечно, роскошная гостиница "Сесиль" на проспекте Луи-Рюшоне с ее богато обставленными номерами и изысканным рестораном, куда ежевечерне вся компания "новых русских" прибывала на чудесный ужин.
Выстрелы в ресторане
Вот и вечером 10 мая 1923 года в ресторане отеля "Сесиль" появилась веселая троица, возглавляемая джентльменом удачи в котелке, шикарном, шоколадного цвета, двубортном костюме, и с всклокоченной бородой. Воровский, а это был именно он, сделал заказ.
Господин дипломат возжелал альпийский салат, осетрину, яблоки в красном вине, кофе со сливками и кекс на десерт. Кто бы мог подумать, что этот заказ окажется последним в красивой жизни адепта большевизма, добравшегося до самой верхушки красной пирамиды, Вацлава Вацлавовича Воровского по кличке Фавн.
Сидевший за соседним столиком молодой человек подошел к столику, где сидели "новые русские" и дважды выстрелил в Воровского. Третий выстрел был в воздух, но Исаак Аренс и Максим Дивильковский решили затеять драку с незнакомцем, что привело к новым выстрелам, ранившим обоих сотрудников НКИД. Убивать простых клерков у Мориса Конради (так звали человека с браунингом) задачи и желания не было.
Кто вы, мистер Конради?
Морис Конради родился в мае 1896 года в Санкт-Петербурге, в семье переселившихся в Россию швейцарцев (основателей кондитерских фабрик в Петербурге и Москве). Окончил реальное отделение училища при Реформатских церквах в Петрограде.
С началом Первой мировой войны в Павловском военном училище окончил 4-месячные курсы военного времени и ушел на фронт. Причем? по российским законам ему потребовалось личное разрешение Государя Николая II, которое было получено.
Летом 1917 года, героически сражался в боях на Буковине, был дважды ранен, награждён орденом Св. Анны 4-й ст. с надписью “За храбрость”.
Дальше было Белое движение, где в составе отряда Дроздовского Морис прошел легендарным походом из Ясс на Дон, служил в Дроздовской стрелковой дивизии, был ординарцем и личным адъютантом командира Дроздовского полка, полковника Туркула. Отличался смелостью и отвагой, вследствие чего его имя вошло в популярную песню дроздовцев:
«Вперед проскачет Туркул славный,
За ним Конради и конвой…»
Уходил из Крыма вместе с армией барона Врангеля, потеряв за годы правления большевиков отца (убит в ЧК), дядю (расстрелян, как заложник), брата (убит комиссарами из-за классового несоответствия), тетю (латышские стрелки забили штыками в собственном доме).
На пользу миру...
Понятно, что у Конради были личные причины ненавидеть большевиков. Но сердце обрусевшего швейцарца разрывалось еще больше от того, что ленинская гвардия сделала с великой страной, где он родился и которую любил всем сердцем, Российской империей.
Кроме того, от предательства большевиков, открывших фронт Германии и сдавшим свою страну, погибли и тысячи солдат из Европы, которую те же большевики замышляли спалить в мировом пожаре своей "перманентной" революции.
Потому, передавая браунинг метрдотелю ресторана, Конради не говорил о личных мотивах мести, а попросил вызвать полицию и сказал:
«Я сделал доброе дело – русские большевики погубили всю Европу… Это пойдет на пользу всему миру»
Конечно, любое убийство без суда - грех. И мы не вправе одобрять и поддерживать убийства, какими бы словами его не пытались оправдать.
Но задуматься о миллионах людей, которых адепты большевистской секты, не задумываясь ни на секунду, лишали жизни ради неуемного желания "навластвоваться всласть", мы обязаны.
Жизнь после смерти
За оправданным швейцарским судом присяжных Морисом Конради совесткие спецслужбы готовились устроить веселую охоту, но тот "прочитал" намерения НКВД, отправившись служить во Французский Иностранный легион. Конради дожил до 1947 года, умерев своей смертью.
А вот Воровский-Фавн "продолжал свои атаки на церковь" даже после кончины. Так, например, в том же мае 1923-го член коллегии Наркомата иностранных дел Семен Аралов пишет в Моссовет письмо с просьбой решить судьбу Введенской церкви, располагавшейся на Лубянке по соседству со зданием дипломатического ведомства. Решить судьбу по-комиссарски - значит, ликвидировать. И ликвидировали, ничтоже сумняшеся.
Мотивировал тов. Аралов это тем, что памятнику Воровского будет лучше стоять без церкви, типа она его будет "огорчать", а можно даже его (памятник) на место церкви установить, что будет ответом мировому империализму и тем религиозным деятелям, которые еще чудом остались живы в советской России.
Кто ж его посадит? Он же памятник!
В итоге красивейшую церковь, построенную в ХVI веке снесли, а памятник установили неподалеку, причем настолько уродливый и нелогичный, что до сих пор люди, увидевшие это "чудо", диву даются.
В народе этому "шедевру соцреализма" сразу дали множество прозвищ, москвичи его называют “памятником радикулиту”, “танцующим хромым”, “пьяным хромым”. Впрочем, смотрите сами:
Высказываются разные версии происхождения этого "чуда" - от заказанного ранее Кацу памятнику обезьяне с палкой (формы сохранились и были использованы) до потеков воска в модели для литья, но я предположу свою, не обессудьте.
Этот Миша (по другим источникам Янкель) Кац служил под началом Воровского в полпредстве в Италии. Служил бухгалтером и видел, как босс ворует дипломатические денежки, ни с кем (а главное - с ним!) не делясь.
А поскольку денежная обида для представителя "богоизбранного народа" самая жгучая, он из мести и представил Воровского потомкам в таком неподобающем виде - в клоунском полуприседе, в неопрятной и неухоженной одежде (этого-то франта-модника!), одна рука в распальцовке, другая поддерживает за карман спадающие брюки, голова вывернута в параноидальном извороте.
И грустно, и смешно...
Какой вывод?
Простой.
Не обижайте бухгалтера!
Вдруг у них обнаружатся таланты скульптора.
Или художника. Или писателя.
Ну, вы поняли.
Не обижайте бухгалтера!
