Анатолий трясся в междугороднем автобусе. Получилась не очень комфортабельная поездка. Ему, мужчине высокого роста, просто невозможно было вытянуть ноги. Шесть часов, можно сказать, в скрюченном состоянии, показались ему настоящей пыткой.
Никто ему не виноват. Сам решил показаться в родной деревне безлошадным. Приходится терпеть все неудобства. А едет он к отцу.
Их у родителей двое: он и младшая сестра. Как только родителями перевалило за шестьдесят, они с Натальей заключили устный договор. Инициатором была, конечно, сестра.
- Вот так, Толик, давай сделаем без обид. Ты будешь доглядывать отца, а я мать. Обоих я их взять не могу, сам понимаешь. В двушке не поместимся. А к тебе за тридевять земель они вряд ли поедут. Еще неизвестно, как к такой новости отнесется твоя суженая недотрога.
- Не пойму, мне придется бросить семью, работу и перебраться сюда?
- Раньше времени не расстраивайся. Еще лет пятнадцать у нас в запасе есть. Там, гляди, папа согласится на переезд.
А сама, никого не поставив в известность, забрала мать. Прошло с того разговора всего пять лет. Отец третий год как на пенсии, еще при силе. Сам занимается заготовкой дров на баню. Каждое утро пропадает на рыбалке. Да и огородик, Наташа сама хвалилась, содержит в чистоте.
Матушка немного прихворнула, возраст такой, все болячки, накопленные годами, выскакивают наружу. Чуть подремонтируют в больнице, и никаких проблем. Так нет, сестре некогда мотаться к родителям, внуки, видите ли, у нее.
Если у Анатолия их нет, слишком поздно женился, это не значит, что он обязан каждые выходные преодолевать более шестисот километров.
Понятное дело, никакой обиды на сестру не было. Уговор есть уговор. Едет с одной целью уговорить отца переехать к нему на постоянку.
Ближе к обеду автобус остановился в Ольховке. Была двойная радость: встреча с батей и освобождение от оков, именно такое у него было состояние всю дорогу. Анатолий вышел, немного потянулся, как после сна. Выпрямил спину, рюкзачок на плечо и – через триста метров - он дома.
- Толя, а ты чего это на общественном транспорте? – мужчина оглянулся. Перед ним стояла Люба, его постоянная любовь. Ее белокурые волосы туго завязаны косынкой, летний сарафан на тоненьких бретельках подчеркивал ее стройную фигуру.
- А ты чего тут делаешь?
- Племянника проводила, в гостях был.
Идти им по разным улицам, но они пошли по одной, не сговариваясь. Анатолий постоянно замечал на себе виноватый взгляд женщины.
- Толь, ты до сих пор обижаешься на меня?
- Есть немного такое.
- Так, говорят, ты женился.
- А ты хотела, чтоб я всю жизнь за тобой, как собачонка бегал. Люба, пора и мне думать о старости. Не успеешь оглянуться, как она подскачет. Должен же мне кто-то кружку воды поднести.
- Рано, Толя, ты об этом заговорил. Тебе еще женихаться можно, все при тебе…
И Толик увидел отца, сидевшего на скамейке под плакучей ивой.
- Ну, пока, я пришел. – и глянул на Любашу приветливым взглядом, как будто внушая надежду, что не все еще потеряно.
- Привет, батя, - за несколько метров крикнул Анатолий.
- А чего без звонка, я бы рыбки нажарил, свежей ухи наварил, - и обнял сына скупо, по-мужски.
- А Любаша тебя встречала?
- Не, - чуть покрутил головой, - кого-то провожала.
- А что одной дорогой шли?
- Бать, нам что теперь и поговорить нельзя?
- Поговорить-то вам никто не запрещает, а вот вольничать не надо.
- Что ты имеешь в виду?
- Не прикидывайся дурачком, все же прекрасно понял.
- Ты это сейчас хочешь напомнить мне, что я женат. Да мужик, как только за порог, сразу холостой.
- Не балуй, сын, не надо. Пошли в дом, чем богат, тем и накормлю.
- Ты, бать, молодец, шустрый еще. Плохо, что один, - Анатолий решил сразу завести разговор о переезде.- Наташке надо было повременить с матерью. Вдвоем-то веселее. А то живешь, поди, как бирюк.
- Это кто тебе сказал? Я весь день среди людей, правда, последнее время ситуация изменилась.
-Чего вдруг?
- Ладно, тебе признаюсь, все равно рано или поздно обо всем узнаешь. А тебе потом судить меня.
- Что-то ты нагоняешь какой-то страх. За что мне тебя судить?
- Не за что, а за кого…
- И за кого?
- За Любашу?
- Что? – Анатолий удивился так, что лицо его побагровело, - уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя с ней шашни.
- Все правильно, сын, домыслил. Только не шашни, а настоящая любовь.
- И давно вы с ней снюхались? А где ж ее новый сожитель?
- Толь, ты ешь, а потом уж договорим. Я пойду курам воды налью,- И Степан, почему-то сгорбившись, поспешил уйти. Он не чувствовал никакой вины ни перед детьми, ни перед женой. Захотела Нина в город к дочке, пусть живет там. Муж же упрашивал, чтоб она его не оставляла.
Нашлась женщина, которая его приголубила. Жаль, что ровесница его детям. Да ничего. Вот только бы не убежала к Тольке. Долго он с ней валандался, голову морочил, а замуж не звал. Поэтому ей пришлось сойтись с Геннадием. Женщина, она когда полноценная, когда у нее дети есть, муж. Поэтому Любу никто не осудил.
Потом был Василий. Но ни с одним мужиком детей не было. А тут на прошлой неделе Люба прильнула к нему.
- Степа, не знаю радоваться нам или нет, но я беременна. – Да, реакция мужчины была неописуемая. Они всего третий месяц, как встречаются по ночам, и сразу такое.
- Степ, что делать будем? Ведь люди нас заклюют. – Люба закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Мужчине тоже не хотелось осуждающих взглядов и пересудов за спиной.
- По мне бы, ребенок мне сейчас ни к чему, а вот тебе, роднулька, нужна своя кровиночка.
Степан, пока крутился во дворе, обдумывал, как все это преподнести сыну. Боялся непредсказуемой реакции сына.
- Не надо кричать, сын. Хочешь ты или нет, но Люба будет жить со мной. - репетировал свою речь Степан.
- Отец, ты чего бормочешь.
- Чего тянуть кота за хвост. Женщину я приведу в дом.
- А мать как же?
- Она сама променяла меня на город.
- Подожди, соскучится, прилетит. Сорок лет прожили вместе, это не шутка.
- Толь, я не шучу. Как только ты уедешь, я приведу Любу.
- Скажи еще раз, не понял.
- Все ты понял, не притворяйся.
- Это что теперь та, с которой я барахтался на сеновале, станет мне мачехой?
- Это уже быльем поросло. Ты сам почему-то брезговал ей, искал лучше. Теперь оставь нас в покое.
- Хочешь сказать, что даешь мне от ворот поворот.
- А нечего было без звонка приезжать, я тебя не ждал.
- Ну, как знаешь, я уезжаю.
- Погодь, Толик, хоть переночуй.
- Это что-то изменит?
- Сейчас уже нет. Ребенок у нас Любой будет.
Анатолий разразился истерическим смехом.
- Вот это батя, производитель. Ни от одного мужика Любка не залетала. Опыт какой есть? Поделись, я тоже хочу наследника.
Степан что-то бормоча себе под нос вошел в дом. Анатолий кинулся, было, следом, но в последний момент передумал. Сел на крашеную скамейку около деревянной веранды и глубоко задумался.
Такого поворота событий никак не ожидал. В мечтах у него было ночку, другую провести с Любой. Перебрал в памяти все, что связано с этой женщиной.
Уже стало темно, а мужчина уже начал горевать, что оставил Любашу. Оказывается огонечек в груди еще не потух.
При этих мыслях на крыльце появился его отец.
- Сын, посмотри, какое небо звездное, давай утром рванем на рыбалку, клев будет отличный.
- Нет, батя, русалку ты уже поймал. А я утром поеду домой. Жена ждет.
- Как знаешь, только без обид, судьба так распорядилась.
Как показалось Анатолию, с этого дня они с отцом не могут быть близкими людьми. Правильно сын решил или нет, решать не нам. Впереди у них еще долгая жизнь, и она все расставит по своим местам.
С уважением Дмитрий Д.