Дорогие читатели, после длительного перерыва я продолжу делиться тем, что знаю о Москве в 1812 году, по возможности привязав события к карте нашего города. Вверху скриншот реконструкции участка Мясницкой улицы по карте Москвы 1768 года, ошибочно трактуемой 1810 годом. В центре церковь св. Евпла. Немного истории самой церкви. Она была построена во второй половине 18 века по завещанию и на средства прихожанина ее, генерал-майора Томилова. Состояла из двух церквей : верхней (во имя Живоначальной Троицы) и нижней (св. мученика и архидиакона Евпла). Последнее освящение (верхней церкви) состоялось в 1761 году. После этого она стала как официально действующей.
Практически от нее (церкви св. Евпла) отходят Кривоколенный пер. и Милютинский пер. Как видите, вид этого участка Москвы отличается от нашего устоявшегося представления о городе. Об о. Михаиле сказано и написано много. Его существование в Москве я отношу к разделу "Бедствий москвичей в 1812 году", как и мои предыдущие рассказы о Доме Кожина, Расловлева, Я.А. Сумбул и судьбе генерала Мосолова. Гражданский и духовный подвиг о. Михаила, действительно, заслуживают того, чтобы рассказать о нем еще раз на площадке Дзен. ибо он еще указывает нам на заслуги православно-российского духовенства вообще в Отечественную войну 1812 года. Из современных авторов подробную работу по жизнеописанию Михаила Андреевича Гратинского, основываясь на документах (церковных в том числе) и дореволюционных источниках, написала Назарян Елена Анатольевна – старший научный сотрудник научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации, кандидат исторических наук. Ее можно найти в интернете. Но в этой работе и некоторых других есть неточности.
Итак, о. Михаил родился в 1770 году в семье священника, его отец был протоиерем. Окончил духовную семинарию со всеми вытекающими отсюда знаниями по языкам, философии, риторики, истории, географии, математики и пр., и пр. По окончании богословского курса служил диаконом. В 1797 году рукоположен во иереи (священники) в Преображенский полк и служил в церкви Преображения Господня при батальоне Его Величества. В 1800 году по высочайшему повелению переведен в Кавалергардский полк. В 1804 году он возведен в сан протоиерея с пожалованием награды - наперстного креста (крест на грудь поверх одеяния священника) с драгоценными камнями (украшениями, наградной - награда выше, чем простой наперстный крест).
Позднее - камилавка (награда, вид головного убора у священников).
Участвовал в кампании 1807 года против Наполеона в составе Кавалергардского полка. Затем, наряду с другими священниками был на Бородинском сражении, получив награду - орден св. Анны 2-ой ст. Его сын также участвовал в войне 1812 года. По своему рапорту и с благословения И. С. Державина (протопресвитер, обер-священник армии и флота) отправляется в Москву "для исправления починкою церковных вещей". Каких, в какой церкви, если он был практически полковым священником? Еще непонятная деталь. Назарян говорит, что рапорт был написан 29 августа (что логично), а в Православной энциклопедии - 9 августа, что скорее все может быть опечаткой.
А дальше, в формулярном списке говорится, что 2 сентября он был взят в плен. При каких обстоятельствах? Говорится о личных делах, которые не позволили ему покинуть город с полком. Доподлинно известны лишь слова Адриена-Жана-Батиста Франсуа Бургоня в записи его дневника от 2 сентября 1812 года на Поклонной горе : "В этот день я был в авангарде еще с пятнадцатью товарищами и мне поручили стеречь нескольких офицеров, оставшихся в плену после большого Бородинского сражения. Многие из них говорили по-французски. Между ними находился, между прочим, и православный поп, вероятно полковой священник, также очень хорошо говоривший по-французски; он казался более печальным и озабоченным, чем все его товарищи по несчастию". Был ли это о. Михаил? Источники не дают нам ответа. Получается так, что все это время с 29 по 31 августа как минимум он мог находиться в Москве, затем пытается неудачно эвакуироваться из нее и попадает в плен? Возможно.
И вот, французы в Москве. Начался пожар, ужасы грабежей и мародерства. Многие русские пленные могли передвигаться по городу в поисках пропитания и жилища, кому это было дозволено. У о. Гратинского был даже "аттестат" на "фураж". Так было в то время и в более поздние времена (годы 1-ой мировой войны). В этом хаосе, бродя по улицам Москвы в поисках уцелевшего жилища, он и его спутник коллежский регистратор Соколов оказываются в доме генеральши Е.П. Глебовой-Стрешневой на Б. Дмитровке, ныне дом 7/5 стр. 4.
В этом доме, в домовой церкви, он отслужил молебен о послании русскому воинству победы над супостатом, причем в присутствии французских солдат. В пожар Москвы дом горел.
Из известных мне имен Соколовых могу лишь предположить, что им мог быть Соколов Алексей Данилович, значившийся в списках награжденных дворян Орловской губернии Трубчевской округи бронзовой медалью 1816 года за содействие в победе армии в войне 1812 года.
На Мясницкой улице о. Михаил подвергается ограблению: «Тут отняты у меня часы, бумажник с 600 руб., аттестат на получение фуража. Святотатственною рукою сорван был крест, всемилостивейше государем императором пожалованный, сорвали и святую дарохранительницу всегда носимую мною на ленте. Невозможно изобразить состояния моего, в коем находился я, взирая на поругание святыни». Дарохранительница - церковные предметы для причастия верующих.
Ка им удалось попасть на Мясницкую? Трудно сказать По воспоминаниям д'Изарна, пройти туда, чтобы не наткнуться на польских улан, охранявших ее, было очень опасно. Помог же о. Гратинскому неприятель, который проходил мимо. Он отнял крест и дарохранительницу у мародеров и отдал обратно о. Михаилу. Этим неприятелем был французский генерал Ж.Л. Гро (Jean Louis Gros) - бригадный генерал, барон, о котором в его автобиографии по поводу участия в войне 1812 года сказано почти ничего. Он приказал отвести погорельцев во двор дома Лобанова (Мясницкая ул., дом 43, строение 1), где сам квартировал, выделил о. Гратинскому особый покой, также ему был возвращен образ святителя Николая в серебряной позолоченной ризе. В этом доме о. Гратинский и Соколов прожили до 13 сентября. Вот этот дом :
Из книги в книгу, из сайта в сайт переходит имя французского генерала, спасшего Гратинского и Соколова, в неправильном правописании. Все пишут Ж.Л. Гросс. НЕ БЫЛО ТАКОГО ГЕНЕРАЛА. БЫЛ ЖАН ЛУИ ГРО (Jean Louis Gros).
После затихания основного пожара города, как раз ближе к 13 сентября, в этот дом заселяется польский генерал Дезидерий Хлаповский, оставивший свои воспоминания об этом доме и доме напротив - доме купца Барышникова (Мясницкая ул. д.42). Вот этот дом :
Этот дом занимал польский генерал Винценты Корвин Красинский. Дом Лобанова часто посещали другие польские военачальники, такие как полковник Моравский, граф Караман. Скорее всего в доме Лобанова оставаться было чревато и, как известно, Соколов находит для себя и о. Гратинского новое убежище на Мясницкой, перетащив с собой помимо всего прочего (как утверждается) 200 человек несчастных москвичей-погорельцев. Но скорее всего Соколову не надо было далеко ходить. Этим убежищем мог быть только дом напротив, дом Барышникова. Вот, что писал Хлаповский : "Оба дома были прекрасно устроены, и все в них было в полном порядке. Как в верхнем, так и в нижнем этаже мы нашли удобные широкие кровати, с сафьяновыми матрацами, превосходную мебель и полную обстановку. При доме имелись флигеля, обширные службы, оранжереи и большой сад. Лицевая сторона дома, выходившая на улицу, имела вид дворца, внутренняя же сторона, обращенная к двору и саду, представляла громадную барскую усадьбу, имевшую вполне деревенский вид. В двух боковых флигелях этого обширного дома находилось еще около 100 человек дворовых ремесленников и мастеров, которые впоследствии оказали нам большие услуги. Тут были сапожники и портные, ткачи, столяры, слесаря и всякого рода мастера, которым наши солдаты давали всю необходимую работу. Все эти люди были чрезвычайно услужливы. В амбарах мы нашли множество зерна, весьма пригодившегося нам для наших лошадей". Его описание скорее подходит к дому Барышникова и почти полное совпадение числа находившихся в доме людей.
Затихает пожар, Наполеон возвращается в Москву. О ДАТЕ ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ В ГОРОД ИЗ ПЕТРОВСКОГО ЗАМКА - ЭТО ОТДЕЛЬНАЯ ТЕМА. Скажу лишь, что о. Гратинский не сразу отправился за разрешением на проведение богослужений в разоренной и сожженной Москве. Прошло некоторое время, французами стала устраиваться Администрация Москвы. Началась реальная борьба французской администрации с мародерами.
Как случилось так, что о. Гратинский стал проводить службы в те трагические дни, если говорить честно, понять трудно. Возможно он рассуждал об этом с Соколовым, возможно были уговоры со стороны представителей создавшегося Городского управления или французской администрации, возможно, им руководил его пастырский долг... Так или иначе после обращения к Лессепсу, последний отправляет его к плац-коменданту Москвы графу Э.Ж.Б. Мильо, который ( о провидение ! ) , как писал Корбелецкий, квартировал в доме купца ЧЕРИКОВА (возможно Чиликина) в Милютинском переулке. Рядом, в Кривоколенном переулке в доме Веневитинова также жили расквартированные французские чины (в этом же доме вел свое жалкое существование отставной русский генерал Мосолов, о котором я упоминал в прошлых статьях) . Место для проведения службы в церкви св. Евпла - идеальное. Разрешение Гратинским получено, выделены два солдата для охраны. Гратинский ставит условие графу Мильо, что служба будет проходить так, что ни одно слово из литургии выброшено не будет, и он будет продолжать молиться за Александра I, своего законного монарха. И вот 15 сентября в 08.00 утра, в воскресенье, раздался благовест в опустевшей, опозоренной присутствием неприятеля столице. В сей день, ознаменованный годовщиной венчания на царство Благословенного МОНАРХА, служил священную литургию, в церкви архидиакона Евпла священник кавалергардскаго полка Гратинский. СЕЙЧАС, КОГДА МНОГИЕ НЕ ВЕРУЮТ, НЕ ЗНАЮТ ОБРЯДОВ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ, ТРУДНО ПРЕДСТАВИТЬ КАКАЯ ЭТО БЫЛА ДУХОВНАЯ И МАТЕРИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ ДЛЯ НЕСЧАСТНЫХ РУССКИХ ЛЮДЕЙ, МОСКВИЧЕЙ В ТУ ТРУДНУЮ ГОДИНУ.
Из позднейшего донесения о. Гратинского Державину : "...при первом ударе колокола, при многочисленном стечении оставшегося в Москве народа, начал я отправлять богослужение, после которого о здравии монарха и всего его семейства отправлено было молебствие с коленопреклонением. Вся церковь была омыта слезами. Сами неприятели, смотря на веру и ревность русского народа, едва не плакали. В самое
короткое время, в два дня дня служения моего, усерднейшими христианами были принесены в церковь серебряные и вызолоченные сосуды, до 10 пуд свеч и ладана, вина, муки на просфоры и довольное количество разной церковной утвари. В сем храме, до возвращения в
Москву той церкви священника, каждый день отправляемо было много богослужений." Именно в этой церкви раздался первый в разоренной Москве колокольный звон в 108-пудовый колокол отлитый мастером Слизовым еще в 1764 году, за ним в церкви Петра и Павла на Якиманке, а затем колокольный звон стал распространяться по Москве уже в остальных монастырях и храмах. Стечение народа было огромным.
