Роман "Горький аромат полыни" книга 2, глава 24
Оживлённо обсуждая фейерверк, семья вернулась в дом. Зарема никак не могла успокоиться и теребила за рукав то Степана, то Карину, то Марию Александровну, взмахами рук показывая, насколько это было прекрасно и в каком безумном она восторге! Елизавета Петровна с улыбкой перехватила её запястье.
- Ну, полно, полно, детка… Пришло время подарков!
Зарема встрепенулась, услышав заветное слово. Её умоляющий взгляд заметался по лицам домочадцев, то и дело обращаясь к ёлке.
- Вперёд, Заремка, - улыбнулся Георгий Константинович. – Ты у нас самая младшая, так что твоя очередь – первая!
Девушка поспешила к ёлке, но не нырнула под неё с головой, как на секунду показалось Марии Александровне, а тихо, едва ли не благоговейно, опустилась на колени. Первые в её жизни новогодние подарки требовали самого почтительного и бережного отношения! Тем более что коробки и коробочки, надписанные её именем, лежали на самом виду. Зарема вспомнила, каких усилий воли ей стоило почти две недели ходить мимо них и даже кончиком пальца не прикасаться, даже не смотреть лишний раз! Зато теперь её терпение было вознаграждено сполна!
«Зареме, моей ласточке, - лёгкости и радости!» В длинной плоской коробке – светло-бирюзовый шёлковый шарфик, расписанный по краям теми самыми ласточками, и плоский золотой зажим к нему, чтобы повязывать на разные лады. Девушка заворожённо пропустила нежную шёлковую струйку меж пальцев – а потом крепко обняла Марию Александровну.
«Зареме, моей ненаглядной сестричке. Люблю тебя, родная!» Девушка открыла и чуть не выронила коробочку, в которой переливались зелёными огоньками изумрудные серьги. Она уткнулась Карине в плечо, та поцеловала её в забинтованную макушку.
«Зареме, моему самому стойкому и прекрасному пациенту!» Глаза Заремы изумлённо расширились. Серьги от Карины – это одно, хоть и безумно дорогие, но кольцо от Кости… Она было покачала головой, однако Константин поднял ладонь:
- Никаких возражений, Заремка! Это самая первая награда, которая должна была найти своего маленького героя! Лучше примерь – размер подходит?
Кольцо село как влитое. Зарема вскочила, приложив к невидимым под повязкой ушам новые серёжки, закружилась и изобразила что-то вроде реверанса. Костя заулыбался.
- Как есть принцесса! – кивнул Степан. – Ну, давай дальше, что там тебя поджидает?
«Зареме, с наилучшими пожеланиями от всего сердца!» Изящная кожаная сумочка жемчужного цвета с золотистым отливом. Брови девушки уехали куда-то под повязку. Неужели Георгий Константинович разбирается в дамских аксессуарах?! Но почерк его – никаких сомнений. Она нерешительно подошла к хозяину дома, и он тепло приобнял её за плечи.
- Угодил? – Счастливый кивок в ответ. – Я очень рад!
«Зареме – пусть твоя новая жизнь будет цветущим садом!» Золотая эмалевая брошь-тюльпан с розовыми лепестками и длинным изумрудно-зелёным листом. Девушка всплеснула руками, подняла на Елизавету Петровну повлажневший благодарный взгляд. Та ответила ласковым кивком. Зарема тут же приколола подарок к воротнику кардигана.
«Зареме – на большие радости и маленькие приятности!» Резная деревянная шкатулочка, в каких обычно хранят украшения. Вот уж что ей теперь просто необходимо!
- Ты открой, открой, - подмигнул Степан. Девушка повиновалась – и вдруг из-под крышки зазвучала музыка, словно кто-то незримый вызванивал серебристую капель на хрустальных колокольчиках. Зарема готова была слушать эту музыку хоть до утра – и танцевать под неё. Она снова обняла Степана, и он снова чмокнул её в кончик носа.
- Теперь будет где твои обновки хранить!
Зарема озорно блеснула глазами и сделала вид, что пытается засунуть в шкатулку сумочку. Все рассмеялись и начали разбирать свои подарки.
Мария Александровна долго любовалась серебряной ложечкой и сердечно расцеловала Карину. Обрадовалась маленькому хрустальному ангелочку – скромному подарку Заремы её «ангелу-хранителю». Обняла Степана, благодаря за тёплые домашние валеночки-катанки с затейливой вышивкой.
Сразу примерила в причёску черепаховый гребень с перламутровой инкрустацией – она всегда носила гребешок в пучке, и Георгий Константинович это знал. Тут же надела подбитую беличьим мехом душегрейку, подаренную дочерью. И чуть не расплакалась при виде броши-камеи.
- Запомнил, запомнил, мой дорогой, ну надо же… А я всего разок при тебе и рассказывала про ту брошку из моей молодости!
Георгий Константинович очень обрадовался, когда из конверта, надписанного супругой, достал путёвку с открытой датой на романтический уик-энд в Праге. И так совпало, что все остальные подарки – и дорожный несессер от Кости, и беспроводная зарядка от Карины, и тёплое кашне от Заремы, и новое портмоне с монограммой от Марии Александровны, и кожаные перчатки на меху от Степана – всё пригодится ему в дороге.
- Вы как будто все сговорились, чтобы эта поездка стала для меня максимально лёгкой и удобной! – улыбался он, по очереди обнимая домочадцев.
Елизавета Петровна только что в ладоши не хлопала, как Зарема, получив от Кости и Карины украшения с эмалью. Расцеловала их, назвала «самыми чудесными внимательными детьми». Мария Александровна и Степан со значением переглянулись тайком от остальных. Зарема подарила хозяйке набор для ухода за лицом и волосами – несколько натуральных губок для умывания, спонжи-конняку для массажа и серебряные щётки с настоящей щетиной для расчёсывания её коротких, но пышных волос.
- Ну какая ты умница! – восхитилась Елизавета Петровна. – Я как раз после праздников думала себе что-то такое поискать – а ты уже обо всём позаботилась!
Мария Александровна подарила дочери своё самое дорогое украшение – не по цене, а по значимости: серьги, которые её свекровь передала невестке и которые перед тем получила от своей матери, а та – от своей…
- Им больше семи поколений, доченька. Настало твоё время их носить… и однажды передать дальше, в будущее, вот как я тебе сейчас…
Елизавета Петровна, смаргивая выступившие слёзы, долго смотрела на маленькие синие капельки в простой серебряной оправе – редчайшие звёздчатые сапфиры, пережившие почти четыре века, не канувшие в кровавых вихрях двух мировых войн и нескольких переворотов… Словно вся история женщин её семьи поблёскивала у неё на ладони. Женщина прижала материнскую руку сначала к щеке, потом – к губам.
- Спасибо, мамочка…
- А всё-таки, Георгий Константинович, как-то нехорошо, что от нас тут ничего не лежит… - нарушил затянувшееся молчание Степан. Заворотынский-старший бросил взгляд на наручные часы.
- То, что от нас с тобой, Стёпа, сюда не поместилось бы.
- Что же это такое? – Елизавета Петровна недоумённо воззрилась на мужа и помощника. – Ну не томите, хитрюги, интересно же…
Со двора донеслось звонкое ржание.
- Иди посмотри, - улыбнулся муж. – Твой подарок тебя сам зовёт. Ай, Степан, ай, молодец, всё устроил! Тютелька в тютельку когда надо привезли…
Елизавета Петровна ойкнула и, как была, в платье и туфельках, выбежала в холл. За ней заторопились Георгий Константинович с шубкой и Степан – с зимними сапожками. Костя и Зарема подхватили Марию Александровну под локотки и повели к окну в столовой, которое выходило на двор. Карина поспешила за ними.
А на дворе в белой зимней попоне стояла огненно-рыжая, словно вылитая из расплавленной меди лошадь. Она встряхивала головой, почти растрепала пышный бант, который ей повязали на шею, и даже попробовала его пожевать – но тут подоспела Елизавета. Домашние видели, как она кинулась на шею мужу, как расцеловала Степана, а потом подошла к своему «подарку», который с любопытством обнюхал её и потёрся мордой о ласковые ладони. Георгий Константинович вручил супруге мультифору с какими-то бумагами – видимо, документами на нового обитателя конюшни.
- Красавчик какой! – улыбнулась Мария Александровна. – Или красотка? Ну, сейчас узнаем… Ох, Георгий, да веди ты её уже в дом, вы же там закоченеете все!..
Наконец Елизавета Петровна вернулась. Её лицо светилось каким-то совершенно детским счастьем.
- Я мечтала, я так мечтала! Чтобы у нас, как в сказке, были кони Белого Дня, Чёрной Ночи и Солнечной Зари… И вот теперь у нас есть Коппер! Его зовут Коппер, «медный» по-английски… И он чистокровный ахалтекинец, вы видели? Ой, какой же он… и какие вы все у меня… А вы-то, оба-два, ну хитрецы, ну тихушники! Вот правильно Женя Степана «партизаном» прозвал! И ведь ни слова, ни полслова! И когда только успели? Ведь фейерверки запускали – а никого во дворе не было!
- А как же иначе? – разводил руками Степан, скидывая куртку – он размещал новичка в конюшне и пришёл минут через десять после хозяйки. – А иначе бы и сюрприза бы не было! А он вон какой счастливый получился! Пока мы салютами любовались, коника как раз через Химки везли. Да он и не боится ничего, спокойный, умный… Георгий Константинович его сам выбирал, а моё дело маленькое – перевозку организовать, тряхнуть старыми шофёрскими связями…
- Ну тогда иди к ёлке, партизан! Твоя очередь!
Степан охотно повиновался – и вскоре уже крякал и охал, радуясь своим подаркам. «Ну угодили, ну уважили, ну распотешили!» - приговаривал он, разглядывая мультитул от Кости, новый сверхпрочный смартфон, которому не страшны ни удары, ни падения с какой угодно высоты на какую угодно глубину, от Заворотынского-старшего, мягкий свитер из альпаки, который, даже промокнув насквозь, сохраняет тепло, от Елизаветы Петровны, резные костяные шахматы в ониксово-гагатовой коробочке, от Марии Александровны – уж она-то знала, как Стёпа любит сражаться сам с собой, пока она мирно подрёмывает после обеда, комплект ремней для аккордеона от Заремы… А Каринин подарок Степан отложил в сторонку.
- Вот прямо завтра и опробуем! То есть уже сегодня! Этакая роскошь без дела лежать не должна! – почти слово в слово повторил он сказанное Елизаветой Петровной по поводу кузнецовского сервиза.
- Кариночка, ну а теперь ты! Твоё волшебство ждёт!
Карина, радуясь за близких, совсем забыла о подарках, предназначенных для неё. И мягкое напоминание Марии Александровны в первый момент даже удивило её. Но все смотрели на девушку с ласковым ожиданием – им не терпелось порадоваться и за неё! «Они и в самом деле моя семья…» - растерянно подумала она, нерешительно шагнув к ёлке. Краем глаза Карина заметила, как побледнел от волнения Костя.
Ох, Костя… Если бы он только знал, как она кляла себя за то, что тогда его оттолкнула! Ведь с ним всё было бы иначе… могло бы быть… И он не стал бы ухаживать за ней так бережно и внимательно, если бы рассчитывал на простое развлечение с очередной симпатяшкой! Да и не было у него никаких симпатяшек – во всяком случае, Карина не видела, чтобы он близко общался с кем-то, кроме родных, больничного персонала, ну и Даны. Но Дана – девушка друга, всё равно что сестра… А Карина – кем бы могла ему стать? Если бы могла… но её жест был не просто капризом. Она испугалась, так испугалась… в том числе и собственной внезапной готовности потянуться ему навстречу…
Сколько мыслей может мелькнуть в голове за три коротеньких шага к новогоднему дереву? Очень много…
- А разве сейчас не очередь Константина? – услышала она свой собственный голос, слегка севший от волнения. Костя отчаянно замотал головой, потом перевёл дыхание и выпалил:
- Нет уж, дамы – вперёд!
«Иначе я не доживу до того момента, когда ты откроешь мой подарок… и я смогу хотя бы надеяться на то, что ты простишь меня за мою несдержанность!..»
От Заремы Карина получила очень красивую серебряную заколку с лунными камнями. От Марии Александровны – старинный янтарный браслет с золотой подвеской-стрекозой. От Георгия Константиновича – полную экипировку для верховой езды, от шлема до краг. От Елизаветы Петровны – сертификат на годовое обслуживание в одном из лучших московских салонов красоты. От Степана – мягчайшие сапожки-дутики на гагачьем пуху, для долгих зимних прогулок.
- Вот завтра и опробую их, дядя Стёпа! То есть уже сегодня! – радостно рассмеялась девушка.
- Так затем и дарено, - отозвался Степан.
Когда она взяла последнюю коробочку – надписанную Константином, - тот отвёл глаза, боясь, что не сдержится и выдаст себя. В коробочке лежал бархатный мешочек. Карина потянула за тесёмки, и ей на ладонь выпала топазово-жемчужная капелька-подвеска на цепочке – и крошечная, с ноготок, записка, с мелкими, но чёткими буковками "Прости". Карина встретилась взглядом с Костей – и опустила ресницы.
Костя распаковывал свои подарки не торопясь – ему надо было унять лихорадочную дрожь в пальцах и вообще успокоиться. Бабушка подарила ему серебряную визитницу – «а то носишь свои карточки в кармане, несолидно!» Отец приготовил платиновый зажим для галстука и платиновые запонки. От мамы он получил новую гарнитуру – наушники с микрофоном – для участия в онлайн-консилиумах и конференциях. Зарема подарила вязаный жилет из мягкой ангорской шерсти. Степан – новые композитные наколенники для езды на мотоцикле. Костя очень радовался подаркам и благодарил… а сам, чувствуя, как пересыхает во рту, смотрел на маленький свёрток, надписанный округлым почерком прилежной ученицы – «Константину».
В свёртке оказался длинный узкий футляр, а в нём – перьевая ручка с золотым пером и маленьким фианитом на зажиме, похожем на стрелу. Стрела прижимала к ручке бумажную ленточку с надписью тем же округлым почерком
«Прости»
У молодого человека дрогнули губы. Он поднял на домашних взгляд, сияющий ослепительным ликованием, и произнёс:
- Знаете… мне кажется, это самый лучший Новый год, который мы когда-либо праздновали!
- В наступившем году – точно! – пошутила Мария Александровна. – Каждый Новый год должен быть лучше предыдущего, иначе какой в нём смысл?
- Предлагаю вернуться к столу! – улыбнулся Заворотынский-старший. Карина заторопилась в столовую, на кухонную половину. Надо было подавать горячее. Елизавета Петровна и Зарема помогли сменить тарелки на столе.
Пока индейку осторожно, чтобы не забрызгаться ароматным соком, перекладывали из формы в большое блюдо, Карина шепнула Елизавете Петровне:
- Мне так неловко… вы сделали нам такие доро…
- Тс-с-с! – тонкие пальцы хозяйки мягко легли на губы девушки. – Запомни раз и навсегда, Кариша: мы не дешевле денег. И ценность подарка может определяться многим… но только не ценником. Если, конечно, это настоящий подарок.
Карина тихо всхлипнула, на мгновение прижавшись щекой к ладони женщины. Но тут же улыбнулась вновь:
- А когда вы с Георгием Константиновичем отправитесь в поездку?
- Пока не знаю точно… Я планировала на Рождество. Там, конечно, уже не будет всей этой праздничной мишуры – она после двадцать пятого декабря сходит на нет, чехи же католики… Но мы с мужем очень любим сам город, в любое время года и в любых одёжках. Поэтому как он решит, так и сделаем. В конце концов это же подарок для него, а не от него. Но как замечательно сошлось с подарками! Практически полная экипировка в дорогу!
Наконец все расселись и приступили ко второй части новогодней трапезы. И почти тут же тенькнул телефон Кости.
- О, видеопоздравление от Данки!
Он быстро сходил за своим рабочим планшетом, перекинул на него сообщение и поднял гаджет повыше, чтобы видели все. Запустился видеоролик: светлая уютная комната, новогодняя ёлка в углу, а на фоне ёлки – старушка, которую поддерживает под локоть молодая темноглазая женщина, девочка, размахивающая бенгальскими огнями, и с обеих сторон от этой группы – Дана и Женя, и все нарядные, и все радостные!
- С Но-вым го-дом! С Но-вым го-дом!
- Это же Рукиша, - улыбнулась Карина, а Зарема в который раз за эту ночь захлопала в ладоши. – Я и не знала, что она празднует в другой семье…
- Судя по всему, ей хорошо, - заметила Мария Александровна. – Смотри, как у них там тепло…
Карина поняла, что старая женщина говорит совсем не о температуре воздуха в доме, и согласно кивнула.
- Дана и Женя днём приедут, - сообщил Костя чуть позже. – На шашлыки. Степан, готовься держать оборону!
Степан ухмыльнулся. Он совершенно искренне симпатизировал и Жене, и Дане, с которой часто сотрудничал его сын, но фирменный рецепт – это фирменный рецепт.
- Санёк мой тоже заедет поздравить, - ответил он. – Обещал деревенских гостинцев привезти. Соленья домашние, варенья, и всё такое…
- Вот и будет повод, Кариша, попробовать испечь пирог самостоятельно, уже с настоящим домашним вареньем, - подмигнула Елизавета Петровна.
- Я с удовольствием! – обрадовалась Карина. – Испеку большущий и половину девочкам отвезу, пусть тоже попробуют! Но всё равно, Мария Александровна, вы за мной одним глазком присматривайте, хорошо?
- Конечно, детка, - улыбнулась старая женщина. – Я люблю смотреть, как ты готовишь…
Поскольку разговор шёл с Кариной, Костя мог на совершенно законных основаниях не отрывать от неё глаз. Девушка по-прежнему избегала смотреть прямо на него, но чувствовала его взгляд – от него по телу бежали мурашки… Как так могло получиться, что они оба вложили в подарки друг другу одну и ту же записку? И подаренную ею ручку Костя сразу вложил в кармашек костюма…
После чая с пирогом все начали потихоньку расходиться. Мария Александровна ушла к себе – Зарема и Елизавета Петровна помогли ей раздеться и приготовиться ко сну. Сама хозяйка, уже в тёплой уличной одежде, пошла на конюшню – ещё раз полюбоваться своим Коппером и угостить его морковкой. Степан отправился в своё маленькое царство – проверить, как там поживают замаринованные шашлыки. Георгий Константинович засел в библиотеке с ноутбуком – ему надо было проверить свой рабочий график и перестроить его так, чтобы ничего не помешало их маленькому путешествию с супругой. Костя вернулся в свою комнату и долго не мог уснуть, рассматривая подаренную ручку и крошечную записку. Карина с трудом уложила Зарему, переполненную впечатлениями, но в конце концов девушка заснула, прижимая к груди свои новогодние подарки. Сестра полюбовалась на неё, потом ушла к себе, там переоделась и спустилась на первый этаж, чтобы убрать со стола.
Она аккуратно мыла фисташково-золотые чашки и блюдца и с изумлением осознавала, что уже не боится их повредить. Волшебная новогодняя ночь вселила в девушку какую-то новую уверенность в собственных силах… И она в конце концов честно призналась себе, что главную роль в этом сыграли две маленькие записки с одним и тем же словом. О них Карина думала, когда принимала душ, когда ложилась спать… И уснула, глядя на жемчужную подвеску, лежащую на тумбочке возле кровати.
Продолжение следует...