В январе 1826 года поступил на службу в канцелярию Нижегородского генерал-губернатора А.Н. Бахметева молодой дворянин 28 лет от роду. Звали его Иосиф Петрович Томашевич. В службе прежней мало чем отличиться успел, хотя и служил уже 12 лет. Все больше по питейному сбору в Санкт-Петербурге. Несмотря на то, что на его форменном мундире красовалась бронзовая медаль в память 1812 года на Владимирской ленте, первый свой чин XIV класса коллежского регистратора Иосиф Петрович получил только через 6 лет после вступления в государеву службу. Хотя обычно дослужиться до него можно было всего за 3 года. Потом вроде бы и карьера пошла: цельных два месяца молодой чиновник исполнял должность столоначальника в своем питейном отделении. Но в должности утверждения от начальства не получил, и решил попытать чиновничьего счастья в Москве.
Следующие почти четыре года в размеренной и неторопливой Белокаменной прошли также тихо и незаметно. И были бы опять ничем не примечательными, если бы не долгожданное повышение чина – до губернского секретаря. И хоть чин относился к XII классу внеочередным не являлся. Просто XIII ступень провинциального секретаря или сенатского регистратора формально не присваивались и де-факто чиновники сразу поднимались на 2 ступени.
С новым чином, утомившись от обеих столиц, Иосиф Петрович едет за удачей во вновь образованное генерал-губернаторство Нижегородское, Казанское, Симбирское, Саратовское и Пензенское.
А вслед ему в Нижний Новгород летит циркуляр Министерства финансов «о взыскании с губернского секретаря Томашевича денег за повышение им чина в Казенную Палату в размере 69 рублей 26 копеек» Да, была такая практика в Российской империи, когда за повышение в чинах либо представлении к орденским наградам, у служащих военных и гражданских удерживали из месячного жалованья деньги. Практику эту положила еще императрица Екатерина I в 1726 году, а все последующие государи и государыни не только не отменяли, но и наоборот, совершенствовали. Деньги шли и на гербовую бумагу, и на печати в патентах, да еще удерживали копеечку на так называемые лазаретные деньги. И ведь не дай Бог прошение какое по начальству на простой, а не гербовой бумаге напишешь – штрафов и взысканий не оберешься! Для российских "акакиев акакиевичей" сие взыскание было весьма ощутимо.
И вот уже генерал-губернатор Бахметев велит своему казначею титулярному советнику Грибовскому удержать и рапортовать об исполнении.
Но удача, наконец, улыбнулась «нашему благородию»! В августе 1826 года по случаю коронации нового императора Николая Павловича вышел Манифест, который, между прочим, повелевал «все недоимки по сбору за пожалование чинами по 1825 год сложить».
Не долго думая, Томашевич подаёт прошение на имя генерал-губернатора с просьбой взыскание с него недоимки оставить и денег не удерживать, потому как вот же в пункте 18 Всемилостивейшего Манифеств чёрным по белому "недоимки - сложить".
И вновь Бахметев пишет своему казначею: "от исполнения распоряжения относительно Томашевича удержаться, а взыскание денег отставить".
А в Петербург так и отписали, что взыскание с Томашевича денег остановилось, ибо на то воля государя, в Манифесте Всемилостивейшем, бесспорно отраженная.
