![Грамота № 46: «невѣжѧписанедумаказаах[т]осе[ц]ита...»](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/9874477/pub_64cf9f5db01c1104dd5e6792_64cfa6a9267b6a31f4abe752/scale_1200)
Помнится, однажды я сталкивался с весьма и весьма своеобразным суждением. Причём с логикой, по которой строилось такое суждение, — не раз и не два.
Дело выглядело таким образом: некто должен был г-ну Е. сумму денег. Я взял деньги у себя в дипломате, пошёл к нотариусу и решил внести в депозит на имя г-на Е. от имени того человека, которого я полагал должником, эту самую сумму денег. Представьте себе: нотариус отказался взять у меня эти деньги в депозит за указанного мною человека, и при этом нотариус требовал от меня не много, не мало, как доверенность на внесение денег в депозит. Тогда я сделал следующее: я обратился к другому нотариусу и тот деньги так-таки взял и квитанцию выдал. А в отношении первого нотариуса я обратился в суд.
И вот тут-то получилось весьма интересно. Суд (судьёй была Эльвира Вячеславовна Панарина, тогда трудившаяся последние месяцы в федеральном суде общей юрисдикции Калининского района города Новосибирска) тоже занял ту же самую позицию: «А ты докажи, причём непременно доверенностью или договором поручения, что имеешь право действовать от имени того, от чьего имени вносишь деньги!» Мои доводы, о том, что основания платежа, равно как и способы обоснования таких оснований, никак не могут быть исчерпывающими ни в ГК РФ, ни в ГПК РФ, да и не указаны они там как исчерпывающие, суд первой инстанции попросту проигнорировал, ссылаясь на то, что в кодексе написано, что имеет право внести деньги должник. При этом суд прочитывал норму так: имеет право только должник, хотя слова «только» в кодексах, конечно, не было. Коллегию Новосибирского областного суда в сем тезисе я также убедить не смог. Коллегия, похоже, вообще и не считала дело стоящим думания. Особенно когда узнала, что я обошёлся другим нотариусом. Мне даже задали вопрос, чего же мне тогда вообще надо?
Уходя из зала судебного заседания, я, впрочем, обронил: «Только затем не надо говорить, что изменилась практика!». Ну, областные судьи — народ, в принципе, привычный и реакции на это не было никакой.
Прошло совсем по историческим меркам немного времени. И вот теперь ту самую логику, которую я излагал судьям в Новосибирске, взялся демонстрировать в Санкт-Петербурге Президиум Высшего Арбитражного суда РФ. И Конституционный суд признал, что да, действительно, попытка навязать какие-то особенные средства доказывания и вообще влазание в чужие отношения — совершенно неправомерное вмешательство не в своё дело. Повод там был иной, а вот логика рассуждения именно такая же.
Знаете, что является при всём этом невероятно удивительным? Сейчас расскажу… а пока лучше обратить своё внимание на повод, по которому затеялось конституционное разбирательство. В законодательстве России, в частности, регулирующим применение нулевой ставки НДС, было установлено, что обязательным условием применения нулевой ставки является получение денег по договору, по которому отправляется товар покупателю за рубеж, на счёт продавца. Причём, если поступление было произведено не со счёта покупателя, то обязательно надо представить только и исключительно (!) копию договора поручения (!) между покупателем и плательщиком. Только такой договор: именно поручения и именно между указанными субъектами, ни один из которых, впрочем, не является ни в коем случае продавцом, и был указан в законодательстве в качестве непременного условия.
Заметим, что законодательство, о котором идёт речь, — налоговое, то есть построенное по модели совершенной иной, чем гражданский оборот.
Совершенно очевидно, что цивилист, настоящий цивилист, такую норму, какая оказалась написанной в НК РФ, ни за что бы не написал. И вот почему:
- гражданский оборот вообще, то есть обмен правами между субъектами построен исключительно на принципах усмотрения самих субъектов и свободы их действий;
- в гражданском обороте по общему правилу взять обязательство на себя возможно односторонним действием, предоставить другому своё право (любое) — также, а вот возложить обязанность, уменьшить чьё-либо право или получить у кого-либо право можно только и исключительно с согласия этого самого кого-либо;
- те, кто не участвуют в сделках, следовательно, не могут получать из них обязанностей, а вот права — могут;
- если субъект действует по своему усмотрению, то из его деяний не может возникать никаких последствий для иных субъектов, кроме как прибавления права.
Из описанных тезисов прямо следует, что
во-первых, нельзя требовать от субъекта никаких доказательств сделок, в которых он не участвует и ставить правовое положение субъекта в зависимость от таких сделок и наличия их доказательств,
во-вторых, говоря об административно-властных последствиях, проистекающих из событий гражданского оборота (но не о регулировании его самого!), надо интересоваться результатами, а не процессами.
Предположим, первый из выводов неверен. И пусть теперь законодательство допускает, что действия свободного субъекта Z уменьшают права свободного субъекта X. Пусть также это — субъекты равные. Но из этого следует, что необходимо также допустить, что действиями субъекта X могут быть уменьшены права субъекта Z — иначе они не равны!
Нетрудно при этом догадаться, что после некоторого количества итераций права обоих субъектов окажутся исчезающе малы. Иными словами, оба эти субъекта утратят свою субъектность и превратятся в вещи. Не согласны с таким выводом? А ведь именно это самое — утрату различения личности и просто субъектности, субъектности и вещности мы и наблюдаем, как только начинаем сталкиваться с государственной властью вообще, и с исполнительной — в частности. Собственно, восприятие тебя как не-человека, а часто так и просто в качестве животного — и есть как раз то, что более всего раздражает в государственной власти вообще, и в частности, России. Государство Российское — такое же государство, мыслящее себя вечным, как и любое иное буржуазное.
Второй из приведённых выводов имеет, скорее, методологический характер. Дело в том, что законодательство не может быть столь же изменчивым и текучим, как бесконечно переплетающиеся струи гражданского оборота. В последнем вообще нет ничего раз и навсегда, да и вообще на сколь-нибудь реальный промежуток времени установленного таким образом, чтобы это установление было объективным. Гражданский оборот субъектен по своей природе. Результаты его, разумеется, объективны. Но только как результаты. Сами же процессы могут лежать вообще вне времени. В частности в гражданском обороте, например, не действует начало обязательной связанности временной последовательности и причинности. Там может случиться так, что следствие наступит ранее, чем причина. Примеры нужны?
С другой стороны власть не может оказываться основанной на субъектных усмотрениях и тем более — произволе. Такого рода субъектная власть всегда привлечёт к порче государственного механизма, сиречь, к коррупции. Но в налоговом законодательстве должна достигаться связь между властными действиями и поведением свободных субъектов, действующих по своему усмотрению в гражданском обороте. Отсюда и привязка к результату, а не к процессу.
Скорее всего я заслужу сейчас обвинения в полной очевидности всего того, что я написал. Да, я не претендую на открытие Америки. Совершенно не претендую. Но вот на что я претендую, так это на получение внятных ответов на некоторые вопросы.
Мне хочется получить ответ от законодателей:
- Каким местом законодатели мыслили, когда записывали в налоговое правило именно специфичное требование о представлении вообще потустороннего (ну, заключённого по ту сторону границы) договора, да ещё и весьма специфического вида в качестве обязательного доказательства наличия права субъекта, в сем договоре не участвующего?
- Какая, в сущности, разница вообще законодателям — кто именно и на каких основаниях уплатил мне за проданный мною товар, если в редакции платежа прямо указано, что оплата произведена именно по той сделке, по которой товар передан в собственность?
- Почему законодатель вообще ограничился только договором поручения, но ни словом не упомянул ни договор доверительного управления, ни договор поручительства, ни гарантии, ни договор комиссии… ни… словом, если уж начать называть процессы, то тут, разумеется конца и края не будет, но какое, собственно, дело кому в государстве при сборе налогов до процессов, разве интересует не только результат в виде полученных денег?!
Ну, это были вопросы к законодателю.
А вот есть вопросы и к судьям-цивилистам. И главный из них: а может, хватить сервильничать-то? может пора уже перестать быть подстилками у исполнительной власти и вообще у государства и начать брать на себя кое-что? Вроде и кормят арбитражных судей уж не так скудно, и поят, и обувают и одевают.
- Может пора уже и стать судьями?
- Кто из судей мне может ответить на вопрос, отчего это даже по рассмотренному в КС РФ делу, нужно было дотопать аж до Президиума ВАС, чтобы вопрос возник в судейских головах?
Что, в городе Красноярске окончательно вывихнулись мозги у судей в Арбитражном суде или засалились окончательно от безответственности и бесконтрольности? - А то, что многие из налоговой коллегии на самом деле там не полудурки и не неучи, лично я сам это знаю. И при аккуратном подходе к делу, между прочим, судьи и в Красноярске имели точно такое же право и возможность сформулировать и поставить конституционный вопрос. И дело приостановить, и бумаги в Москву (тогда КС РФ располагался в Москве) отправить. Отчего же это сделано не было?
А ведь как на самом деле всё просто: когда любой из судей был маленьким, то мама или бабушка частенько ведь посылала уплатить, скажем, за квартиру, так? И действие это, кажется, производили, правда? И никому же в голову не приходило снабжать отроков да отроковиц договорами поручения или доверенностями. И уж тем более никогда никто не требовал передавать такого рода документы получателю денег. И все жили, и ничего не случалось. И как же надо извратиться умом от должности, и чтобы написать обратное в законе, и чтобы не усомниться при этом в нормоприменении? Ну не так ли?
Не грустно наблюдать это, граждане?