Начало
За работой, приготовлениями к свадьбе, быстро пролетело лето. Вот и настал тот самый торжественный день, перед которым Раиса очень волновалась. Татьяна и другие подружки пришли к ней с самого утра и принялись наряжать невесту. Свадебное платье было прямым, слегка расклешенным к низу и по длине доходило до белых туфелек. Фата тоже была длинная и крепилась к венку из мелких искусственных цветочков. Таня укрепила этот венок на пышных локонах подруги. За неделю до свадьбы, Рая снова съездила в райцентр и в парикмахерской сделала себе модную химическую завивку и теперь цветочки венка буквально утопали в ее кудрявых волосах.
Жених должен был появиться с минуту на минуту, поэтому Раины подружки выбежали на улицу, чтобы устроить выкуп невесты. Недалеко от дома, в котором жила Раиса, поперек улицы была натянута толстая веревка. Петька Исаев, который был дружкой жениха, стал торговаться, стараясь сбить цену, которую назначили те, кто перекрыл дорогу,но те не сдавались, обвиняя жениха в жадности и скупости. Наконец, требуемый выкуп был получен и процессия жениха двинулась дальше, снова встретив на своем пути перетянутую веревку. В этот раз откупились спиртным и конфетами.
Наконец добрались до дома невесты, но и тут свадебная процессия столкнулась с препятствием: ворота и калитка во двор были забаррикадированы. Петр Исаев снова стал спорить со стоящими во дворе подружками невесты. Услышав его голос, Таня смягчилась и не стала настаивать на большом выкупе, ограничившись мелкими монетами и конфетами.
Попав в дом, Николай прошел к Раисе и , взяв ее за руку, вывел во двор, откуда они вместе отправились в правление, чтобы поставить свои подписи в книге регистраций. За ними шли гости, а сосед дядя Вася, играл на гармошке. Самыми последними бежали любопытные мальчишки и девчонки, крича громко: «Тили-тили тесто, жених и невеста.»
После росписи пошли в дом жениха, где во дворе уже были накрыты столы. У калитки молодоженов встречали родители Николая, мать, по обычаю держала на рушнике каравай, а Зинаида Михайловна благословила их старинной иконой, которая ей досталась еще от бабушки.
Николая и Раису усадили на почетные места, во главе стола, рядом с Раисой села ее самая близка подруга Татьяна, а около Николая- его дружка Петька Исаев.
Когда все гости заняли свои места, то слово взял главный тамада- Захар Егорович. Он поздравил молодых со столь важным для них событием и передал слово родителям жениха и невесты. Отец Николая- Иван Ильич, смущаясь и поправляя галстук, пожелал молодоженам много детишек, а мать- Анна Прохоровна, вытирая слезы, пожелав молодым любви и счастья, снова расплакалась.
Раины родители тоже были немногословны, сказав молодоженам, чтобы они «жили в любви и согласии до самой старости.»
После поздравительных речей, гости принялись за угощения, не прошло и получаса, как в разных концах стола стали слышны их возгласы , мол у них все «горькое», да такое, что есть и пить невозможно. Это было явное требование, чтобы жених и невеста поднялись со своих мест и прилюдно поцеловались, потешив присутствующих
Раиса и Николай медленно встали со стульев , быстро поцеловались и сели
обратно.
- Э, нет, так дело не пойдет,- зашумели возмущенные гости,- Целуйтесь, как положено. Горько!
Молодожены снова поднялись, Рая прикрылась фатой. На этот раз поцелуй длился дольше.
Частые возгласы «Горько» стали для молодых настоящим испытанием, им буквально приходилось преодолевать себя, чтобы при всех поцеловаться в губы. Когда кто-то из гостей в очередной раз кричал «горько», то Николай смотрел в его сторону взглядом, полным ненависти, но все равно, покорно, снова и снова целовал невесту, надеясь в душе, что когда-нибудь это все же закончится.
Захар Егорович, увидев, что гости стали более оживленными, провозгласил, что пора бы начинать дарить подарки. Дружка жениха поставил на большую тарелку две стопки и налил в каждую самогонки, чтобы гости, преподносив дары, выпивали ее до дна за счастье молодых.
Подарки были разнообразные: постельное белье, посуда, кастрюли, прочая домашняя утварь. Родители невесты подарили молодым козу и пару поросят, а родители со стороны жениха- новую кровать с панцирной сеткой и пуховое одеяло.
После того, как все подарки были получены, Захар Егорович попросил Раю и Николая разбить тарелку и рюмки, которые на ней стояли, так сказать на счастье. Посуда разлетелась на мелкие осколки и гости радостно загудели, значит семья будет крепкой и станет жить в достатке.
Веселье продолжалось до самой ночи, с песнями, частушками, плясками. На второй день все собрались в доме родителей невесты, ели уху и пельмени, которые были заготовлены заранее. Теперь на месте жениха с невестой сидели ряженые, которые задавали свадьбе новый тон.
Похмелившись, гости снова веселились, но голоса женщин уже были с хрипотцой от тех песен и частушек, которые были спеты накануне, да и плясать уже не особо кто то стремился.
Тем более, что молодежь продолжила веселье на берегу реки, а молодожены и вовсе рано отправились домой, устав от всеобщего внимания и свадебной суеты. Теперь Николай и Раиса начинали свою новую, семейную жизнь. И какая она будет: счастливая или нет, зависело только от них двоих.
На свадьбе старшей сестры, Машка сидела в самом конце длинного стола и удивлялась:
- И чего сеструха так смущается целоваться со своим мужем. Вот если бы я сейчас находилась на ее месте, а рядом был Петька Мазуров, то мы только и делали, что целовались,- думала она, глядя на новобрачных.
- Что ты, Машка, загрустила?- к ней подсел подвыпивший Генка Лизутин, одноклассник Раисы,- Сеструхе своей завидуешь? Ничего, через пару годков и на твоей свадьбе погуляем.
- Вот еще, -фыркнула Маша, - отвернувшись в другую сторону,- Я не
собираюсь всю жизнь жить деревне. Уеду в город, поступлю учиться, а сюда даже дорогу забуду.
- Это что же, - присвистнул Генка, - Ты даже родителей проведывать не будешь? В чем же они перед тобой провинились то?
- Я знаю, что отец и мать меня не любят и даже не пытаются скрывать это. Они думали, что вторым родится мальчик и даже имя ему придумали- Мишка, а родилась я — Машка. Мать рассказывала, что в детстве я очень сильно кричала и плакала, наверно, старалась привлечь к себе родительское внимание, а когда поняла, что я им безразлична, то замолчала и до сих пор стараюсь не делится ни с ними, ни с Райкой своими душевными переживаниями.
Мне ведь и одежду никогда не покупали новую, все вещи я донашивала за старшей сестрой. А мне не нравились ее платья или кофты. А вот Любку, младшую сестренку, балуют, покупая новые вещи и только те, которые она захочет носить. А я словно изгой в своей семье. Поэтому мне так хочется уехать отсюда далеко-далеко и больше не возвращаться,- Маша встала из-за стола и через калитку вышла со двора. Она брела по темной улице, а в спину ей неслась музыка, пьяные возгласы гостей и крики «горько».
Дойдя до заброшенного дома, она присела на скамейку, которая стояла рядом с обвалившимся наполовину забором.
Мать рассказывала, что когда родилась Раиска, то она была очень счастлива, да и отец сразу полюбил старшую дочку, которая к тому же, была как две капли воды похожа на него.
- Ты мне следом сына роди,- говорил он жене, любуясь на дочку,- Мы с ним на рыбалку будем ходить, да и лишние мужские руки в хозяйстве не помешают. У нас в роду вторыми всегда сыновья рождались. Сама знаешь, что у моей матери было три дочки и я один- сын, которого она безумно любила. Так что, Зинаида, не подведи нашу породу.
Когда Зина снова забеременела, то все с нетерпением ждали мальчика, даже имя ему придумали, в честь отца Зинаиды, который погиб на фронте. Когда ей сообщили, что родилась снова девочка, то Зинаида даже расплакалась и не хотела ее брать из рук медсестры, которая принесла ребенка на кормление.
Несколько дней она вовсе не могла смотреть на новорожденную дочку и отворачивалась, когда та чмокала губами, прильнув к материнской груди. Муж сначала поворчал, что «снова родилась девка», а потом успокоился, но на Машку не обращал никакого внимания. Впрочем, и сама Зинаида достаточно прохладно относилась ко второй дочке, практически игнорируя ее крики и плач. Всю свою материнскую любовь она отдавала старшей дочке- Раиске, а когда через десять с лишним лет на свет появилась — Любашка, то теперь уже она стала «светом в окошке» для отца и матери.
После Машки, Зинаида долго не могла забеременеть и уже махнула рукой, нет так нет, ей и двоих детей вполне хватает. Она не сразу поняла, что беременна в третий раз. К тому времени она раздалась в талии и бедрах, да и живот появился. Так что, когда он стал увеличиваться, то Зинаида не обратила на это особого внимания. А вот когда внутри живота начались какие то шевеления, тут уж она испугалась и поехала в районный центр, к врачу, который и сообщил ей, что пугаться особо нечего, а нужно радоваться скорому прибавлению в семействе.
Услышав такую новость Зинаида даже сразу не поверила, что у нее скоро появится ребенок, а когда родилась дочка, которую она сразу решила назвать Любашей, едва взглянув на девочку, то словно помолодела. Да и муж Зинаиды был рад рождению ребенка, к тому моменту ему уже не важно было, кто родится: дочка или сын, главное чтобы ребенок был здоровым.
Раиса помогала матери ухаживать за младшей дочкой, вернее проводила с Любашкой больше времени, чем мать, которая была занята то на работе, то домашними делами. Машка снова осталась не у дел. Нянчится с сестренкой ей не разрешали, боялись, что она либо уронит ее, либо не доследит и Машка все чаще и чаще убегала на улицу, замыкаясь в себе от обиды и разочарования в родных людях.
Продолжение завтра...