Бабушка Вера помогла устроить Лиду Лебедеву в Эрмитаж. Девушка, хоть и не успела окончить учебу, но хорошо разбиралась в искусстве, и с радостью пошла работать помощником искусствоведа, вела учет, записи и составляла необходимые списки. Все понимали, что после родов она не сможет какое то время работать, но можно было пробовать записать ребенка в ясли, в которые принимали с трех месячного возраста.
- Письма не было? От Громова? - Лида помогала убирать новогодние украшения и разбирать ёлку. Младшие ушли с мамой на каток и девушки остались совсем одни дома, не считая задремавшей бабушки.
- Я не смотрела еще сегодня в ящике.
Тае было неловко смотреть подруге в глаза. Письмо она получила, только сказать, что в нем, не решалась. Она вообще была не уверенна, что сможет рассказать, особенно сейчас, когда до родов Лиды оставалось совсем мало времени.
После того, как она сама написала Громову, он старался отправлять короткие письма каждую неделю. Видимо, посчитал это знаком или негласным разрешением на переписку, тем более, что повод имелся.
Листки бумаги, правда становились все меньше и меньше, а чернила в один момент были заменены простым карандашом.
“Тая
Сегодня мы ступили за Полярный Круг.
Северное сияние впечатлило всю нашу роту. ...”
Громову дали старшего лейтенанта. Наверное, это было серьезным делом, потому что отец и мама долго его хвалили за столом, стоило Тае зачитать отрывок из письма Коли вслух.
Саша сам ни словом ни обмолвился, акцентируя внимание на своей скромности. В чем же еще могло быть дело?
К Масленице он прислал маленькую тряпичную куклу с фарфоровым белым лицом. Красное платье, синий фартучек и курточка из лоскутков, напоминал о том, что хочет прогуляться с ней по парку, как вернется домой.
Тая как раз крутила куколку в руках, когда в кухню забежала запыхавшаяся Неля:
- В больницу увезли! Ох! Дай водички!
- Погоди! Кого увезли в больницу? Откуда ты вообще такая красная и взъерошенная?
- Лидка в больнице!
- Откуда ты знаешь?
- Петька сказал из соседнего двора, а тому передал Ваня с проспекта, которого Лидкина тётка словила по пути в пышечную! Ой! Не могу больше!
Сестра Таи ухватилась за чашку, наполнила ее из графина и принялась жадно пить.
- В какую больницу то?
- На тридцать шестой Фурштатской!
- Я поняла.
Она оделась на скорую руку и побежала, заскочила на нижнюю ступеньку трамвая и соскочила прямо в сугроб возле родильного дома.
- Я к Лебедевой! Как она? С ней есть кто-то?
- Сестра?
- Да! - Без раздумий выдала Тая и сняла платок с головы.
- Ожидайте. В родах Лебедева.
- А к ней нельзя?
- Вы - акушерка?
- Нет...
- Медсестра, возможно?
- Нет, но я могла бы помочь?
- Чем вы тогда можете ей помочь? - Женщина из приемного отделение приспустила очки с носа и смерила Таю скептическим взглядом.
- Я все равно могла бы помочь! Она совсем одна, и ей, наверняка, страшно!
- Все в ваших руках... - Медсестра кивнула в другую сторону большой залы, где у двух столов стояла небольшая очередь из девушек. - Запишитесь, для начала, на курсы, отучитесь а потом в родильный блок сможете входить и делом заняться полезным.
- Но... я учусь уже. Буду преподавать языки и литературу...
- Ммм... - Задумчиво промычала женщина и отвернулась.
Тая не была солдаткой. Не была врачом или медсестрой. Даже готовить она не умела, чтобы стать кухаркой на полевой кухне, и станков не знала, чтобы стать и точить пули и патроны.
Он нее не было никакого толку в это время, где жизни обрывались быстрее, чем тикали профессорские часы с кукушкой.
- Не надумали?
Незаметно зал опустел и двое врачей женщин, набиравших желающих на сестринские курсы, сняли свои медицинские халаты и задвинули стулья.
- Я просто хотела узнать, много ли набралось?
- Много, дочка. Много. - Одной из них было уже за шестьдесят, но голос был крепким, а руки не дрожали. - Так что, тебя писать?
- Мне нужно подумать... Я ведь учусь. На филологическом, понимаете?
- Чего уж непонятного. - Женщина улыбнулась, собрала бумаги в портфель и коротко попрощалась, а Таю вызвали, потому что Лида родила
здорового, хорошенького мальчика, а санитарок, которые могли бы быстро убрать палату, не хватало.
- Я все сделаю! Я помогу!
- Ты то ведро с тряпкой хоть раз в руках держала?
- Разберусь. Не думайте, что я такая бестолковая...
- А ребенка в руках держала? Молоденькая еще...
Когда родился младший брат, Тайка сама еще была ребенком, так что малыш Лиды стал первым новорожденным, кого она взяла на руки. Крошечный, красный и сморщенный, но он казался девушке прекрасным с этим курносым носиком и пухлыми щечками.
Ребенок Кости, даже если он и не мог пока его признать, дать свою фамилию и отчество. И семья Разумовского обязательно должна была изменить свое решение, только взглянув на красивого младенчика.
В какой то момент, уже после выписки из больницы, когда Тая навещала подругу и малыша в коммуналке, девушка баюкала ребенка на своих руках, и воображала, будто он ее - такой теплый и трогательный. Она жена офицера, дом их не богат, но семья живет в любви, плод которой так забавно кряхтит, когда ему дают не материнскую грудь, а пустышку.