На промзоне было весело, можно сказать, горячо было. Славка, помня о том, что он сегодня за водителя, старался много пива не пить, но всё-равно не удержался и несколько перебрал.
Наташа танцевала весь вечер в кругу молоденьких девчонок и парней, рассказывала какой у неё заботливый и сильный брат, что в Приморске они живут недавно и никогда прежде не были здесь в той весёлой компании. Но пить спиртные напитки она отказывалась, помня, как ей было плохо однажды на Новый год после выпитого пива и шампанского. Её задачей на сегодняшний день, было наблюдение за молодёжью и фиксация чего-то необычного, но в первый вечер их успешного внедрения в молодёжную среду, к счастью ничего криминального не произошло.
На утро они вместе писали отчёт об этом мероприятии в кабинете у Егорова. Он прохаживался вдоль сдвинутых столов и смотрел на, равнодушного ко всему, своего старшего помощника Жигулина. Тот даже не спросил, как съездили вчера его сослуживцы, было ли что-нибудь интересное, как их там встретили, не опасно ли снова будет там появится. Да, поведение Андрея последнее время Егорова настораживало, но он отгонял от себя всякие крамольные мысли, тем более, что у Наташи с Андреем, как ему казалось, что-то уже разрешилось в личном плане, а это не могло не радовать полковника.
- Ну, вот ребята, а сегодня в кафе "Чайка", что на Отрадной. Съездите туда, а завтра - перерыв! В субботу с Игорем поедешь, - он кивнул на дочь, которая сидела и молча писала за столом свой отчёт.
Наташа собиралась сразу же отправиться к Шаболиным за объяснениями по поводу их родственника фармацевта, но Терещенко ей это делать одной запретил. Он послал их с Игорем в библиотеку, ещё раз поговорить с завсегдатаями шахматного кружка и они вернулись оттуда с результатами. А под вечер вместе с майором и оперативниками, взяв ордер на обыск, поехали на квартиру к Виктору Шаболину.
Перед тем, как появиться на его квартире, была проделана большая оперативная работа. В восьмом часу вечера в одном из узких переулков Почтовой улицы рядом с частным сектором, остановилась оперативная милицейская машина.
Виктор Шаболин был дома и явно не ожидал такого скорого визита по его душу. Терещенко с оперативниками и своими помощниками прошёл в его просторную квартиру на первом этаже, где фармацевт проживал с сыном от первого брака и второй женой.
Его сын Василий, худой паренёк болезненного вида сразу бросился убегать, но его задержали в коридоре и вернули в квартиру. Он забежал в кухню и стал прятаться за холодильник, что указывало на его психическое отклонение.
- Ты чего так испугался? -спокойно спросила его Наташа, но парень закрыл лицо ладонями и стал вздрагивать, как от ударов.
- Этого к медикам, на освидетельствование, - приказал майор, а сам пошёл с экспертами по комнатам.
Вскоре на столе выросла гора из предметов, которые могли послужить уликами и доказательствами в деле погибшего Николая Реброва, а также Матрёны Фёдоровны Ильиной. Александр взял один из них и покрутил в руке. Это была маленькая, гранёная баночка с остатками художественного лака. Рядом на столе стояла такая же, но только лак в ней был уже бурого цвета.
- Для Реброва изготавливали? - спросил Терещенко у молчавшего и сразу поникшего Шаболина. - Нам удалось выяснить на вашем месте работы, что прежде вы были сотрудником химлаборатории в одном из посёлков под Краснодаром. Потом выучились на фармацевта, так как хорошо владеете химическими формулами. Вам не составило труда очень талантливо применить ваши прежние навыки, не так ли? Особенно, когда вы подбирали отраву для соседки вашего брата, Ильиной.
Шаболин вскинул голову, но снова промолчал.
- А доказательства теперь есть, и молчать не в ваших интересах, - продолжал майор. - Наташа, расскажи, что вам с Истоминым удалось сегодня выяснить, когда пришли в библиотеку?
- Там нам дали подробное описание человека, с кем в последнее время часто играл в шахматы Ребров и показали совместное фото на доске почёта, где по итогам прошлого года Виктор Шаболин был признан лучшим шахматистом кружка. Потом нашли адрес человека, у которого Шаболин несколько дней работал в гараже, это художник Заславский, свой гараж он использовал, как мастерскую, Художник подтвердил, что помогал достать Шаболину по его просьбе специальный декоративный лак, который можно было использовать в качестве покрытия скрипичной деки, - Наташа с раскрытым блокнотом в руках, стояла возле стола рядом с подозреваемым.
Шаболин опустился на стул и посмотрел на разложенные на столе предметы.
- Снова молчите, ну что же, - Трещенко достал из папки протокол допроса Сергея Шаболина. - Вот показания вашего племянника Сергея. Мальчишка очень испугался последствий и сознался, что по вашей просьбе ещё в самом начале сентября месяца выкрал из школьной раздевалки вторую обувь своего приятеля Аркадия Демидова... Хотели все стрелки на этого скрипача перевести? - Александр наклонился к Шаболину и посмотрел ему в глаза.
Тот отвернулся и закрыл лицо ладонями.
- Ну, понятно, что Ребров к вам обратился с просьбой сам - помочь лак изготовить. Показал скрипку и отметил при этом, что она сделана знаменитым мастером. Даже подшивки показал из старых газет, которые добыл в библиотеке. И значит, вы из-за этого старого инструмента, который даже невозможно было восстановить до конца, и алмаза, что был приделан на грифе в два карата, необработанного и не огранённого, которому сейчас красная цена десятка, и то в лучшем случае, убили не в чём неповинных людей? Так получается? - Терещенко пристально смотрел на Шаболина. - И где она теперь эта скрипка, успели сплавить какому-нибудь коллекционеру? И сколько он вам за неё заплатил? Не менее тысячи, надо полагать... И это был предел всех ваших мечтаний?
- Он отказался мне её продать, хотя я нашёл выгодного скупщика для Таганрогского музея. А когда узнал её истинную стоимость, то... Не удержался. Подготовился, как следует и... - разлепил губы и неохотно произнёс Шаболин.
- Ну, и чтобы подумали на внука Ильиных, которому Ребров тоже показывал этот инструмент, вы подбросили его обувь в контейнер, - дополнил Терещенко общую картину преступления. - А, за что вы убили Матрёну Фёдоровну?
- Они соседи были с моим братом, могли о чём-то догадаться, тем более, что Ребров сказал им однажды, что может эту вещь мне продать.
- Он не сказал им конкретное имя, просто упомянул в разговоре, о продаже. Значит, вы убили женщину, которая даже ничему и свидетелем не была? Просто погибла из-за ваших домыслов? Или тут опять грубый расчёт, по поводу перевода стрелок подозрения на их внука? - переспросил майор.
- Можно и так, - ответил Шаболин. - А скрипку я не продал ещё, искал более выгодные предложения. Она у меня в гараже.
Когда инструмент извлекли из большой картонной коробки и принесли в комнату, то эксперт чётко разглядел на нём следы горения.
- Вот на грифе видно, - показал он обработанный участок новым слоем лака. - Значит, это та самая скрипка из дома Соломатиных, - уточнил эксперт. - Нет сомнений.
Терещенко взял её в руки и рассмотрел со всех сторон.
- И как же это, всё-таки, у вас получилось? - спросил он у фармацевта.
- Я не собирался его убивать в ту ночь, просто шёл поговорить, а он стал упираться. Мы поспорили, а потом подрались. Я выхватил у него скрипку из рук, он стал тянуть её обратно, так, что струна оборвалась, а потом... вбежал Василий и ударил его молотком. У меня не совсем здоровый сын... И он, как заведённый, бил его до тех пор, пока Ребров не умер. Во всяком случае, мы так подумали, когда выходили оттуда.
- Не здоровый сын? Но вам это не помешало впутать парня в дело, ведь именно он влез в квартиру к Ильиным, надо полагать, и оставил там в тумбочке, на которую вы ему указали, эти самые убийственные лекарства, верно? - Александр положил скрипку на стол и снова навис над Шаболиным. - И потом я не верю, что вы шли просто поговорить. Когда идут поговорить, не берут с собой молотки и сумасшедшего ребёнка для страховки, и тем более, заранее не готовят такую улику, как обувь Демидова. А ведь именно в эту ночь, после преступления, вы и оставили в мусорном баке эти туфли. А, как же чехол? Его зачем скинули во дворе, где совершили убийство?
- Вася, когда скрипку у меня выхватил, после того, как Реброва молотком по голове добил, сбежал во двор, и там пытался на ней играть. Я прибежал, инструмент у него отнял, но уже без чехла. Он его выкинул куда-то, а мне некогда было искать.
Шаболин вздохнул и отвернулся от следователя. Всем стало ясно, что больше он не скажет ничего в своё оправдание.
Когда вернулись на Загорянку, было уже десять часов вечера. Составляя отчёт, Наташа обратила внимание, что отца на работе нет и, к тому же, было уже поздно ехать в кафе "Чайка".
- Значит, отложим эту птичку на субботу, - проговорила она про себя и вспомнила, что в этот день поедет туда уже с Коломийцевым.
Егоров был дома. Ровно в девять часов вечера он открыл дверь своей квартиры на настойчивый звонок. И первое что он увидел, это был огромный букет цветов, красных роз в прозрачной подарочной обёртке. Рядом смеющееся лицо тёти Сони, а потом немного растерянного Андрея.
- Одень улыбку на свою физиономию, - напутствовала она его уже стоя у двери Егоровской квартиры, но у Жигулина это плохо получалось.
Они прошли в двери, дальше в большую комнату, ужасно удивили своим приходом маму Наташи и её бабушку, но не дав сказать никому и слова, Соня тут же вступила в свои права свахи.
- Уже в их возрасте пора вить своё гнездо, - говорила она, сидя за столом. - Одним словом, даём Наташе время на раздумье до утра. Утром я заеду за ней и к девяти часам нас будут ждать в ЗАГСе. Подадим заявку и попросим, чтобы скорее их расписали. Чего тянуть? Жить надо и радоваться, а не ждать у моря погоды!
- Да, разве же мы против? - отвечала на это Елизавета Юрьевна. - Раз любят друг друга, то мы своему дитя не враги. А жить могут тут, квартира трёхкомнатная и места всем хватит.
- Нет-нет, будет своё жильё, - возразила на это Соня. - А пока в квартире Андрея, а мама его ко мне переедет. Но можно и наоборот, это уж как они сами решат. У меня хата тоже не лыком шита. Сталинский дом с высокими потолками, есть балкон и большая комната 25 метров! Кухня тоже приличная, могу уступить, а сама перееду к его матери.
Когда Андрей вышел в коридор, чтобы проводить Соню, которая вдруг резко заторопилась домой, она шепнула ему на ухо:
- Теперь веди атаку на полковника насчёт Москвы и не мешкай, давай, как только я уйду, - и она, распрощавшись со всеми, быстро ретировалась.
Жигулин отозвал Егорова в кухню для делового разговора, а Светлана Ивановна, оглушённая таким пышным визитом, сидела за столом и разговаривала со своей матерью о предстоящем событии в жизни их семьи.
- Алексей Михайлович, - начал Андрей. - Мы с Наташей решили уехать в Москву на постоянное место жительства и работать там же. Можно с вами сейчас обговорить все эти наши условия? У вас есть там возможность устроить нас на работу, чтобы это было как-нибудь престижно? Ведь Наталья закончила такой серьёзный ВУЗ и ей не мешало бы вырваться на оперативный простор, что называется. Вы одобряете? - и он впервые за этот вечер улыбнулся.
- Что так срочно? Или есть ещё причины для отъезда? - Егоров насторожился.
- Есть причина, и вы знаете какая... Это майор Терещенко. Я не хочу, чтобы Наташа с ним вместе работала, - ответил Андрей и залился ярким румянцем.
- Просто ты тупо её ревнуешь, - Егоров поднялся из-за стола. - И для этого нужно непременно уезжать? Переведём её к нам в отдел, какие проблемы?
- Нет, уж! Пусть она будет от него подальше, я так решил!
- Хорошо, мы это ещё обсудим, - Алексей Михайлович был явно не доволен таким поворотом в ходе разговора. Он не был готов сейчас ответить Андрею положительно и захотел потянуть время, но всё остальное Егорова устраивало.
Когда Наташа пришла домой в одиннадцать часов, всё уже было решено и замётано. Отец сиял от счастья, мама плакала, а бабушка смотрела на неё как-то очень строго и с сомнением в искренности её чувств к этому синеглазому парню. Девушка сперва не поняла, что произошло, но ей быстро рассказали всю историю сегодняшнего вечера и декоративного сватовства. Она увидела стоящий в вазе пышный букет и вся, почему-то, похолодела, как и в прошлый раз в кабинете у отца. Она не могла сейчас сказать ничего в своё оправдание, слушала доводы отца о возможном переезде в Москву и ловила себя на мысли снова сбежать, но тут же отбросила эту чушь, как оскорбительную затею, прежде всего, для любимого папочки. Наташа не хотела ему делать больно, она понимала, что значили для Егорова слухи и сплетни относительно её свободной жизни. Он хотел видеть её счастливой, замужем за достойным парнем, каковым Жигулин и являлся, а любовь, ну что же, стерпится-слюбится! Тем более, что полюбить по-настоящему, она считала, после Коли уже никого не сможет. А с Андреем, возможно всё и наладится. Она медленно опустилась возле стола и этого пышного букета, молча обвела всех глазами и закусила нижнюю губу.
В девять утра, как и было уговорено, они с Андреем с паспортами уже стояли в приёмной ЗАГСа и разговаривали о подаче заявления. Тётя Соня хлопотала во всю:
- Можно через две недели уже оформиться? - спрашивала она у секретаря по регистрации и подачи заявлений.
- А что, есть повод? Невеста уже беременна?
- Нет, но люди работают в милиции понимаете?
- Всё-равно, не положено, - ответили ей. - Можем лишь на месяц сократить, пусть покажут свои служебные удостоверения.
С этим и вышли на улицу в это солнечное и тёплое, словно весной, утро.
- Вот, ребята, вам назначили на 10 ноября регистрацию брака, - радовалась Соня. - Это для вас символично! А как же, распишитесь на день милиции, - и она зашлась в громком смехе. (Знала бы тогда Наташа, чем обернётся для неё этот день?)
Андрей был с самого утра вежливым и предупредительным. Он часто входил к ней в кабинет, поздравил с успешным окончанием дела Реброва, даже улыбнулся Александру пару раз, проходя мимо него. И напомнил, так же, что вечером они все вместе пойдут в театр.
- И мама моя тоже будет. Там и договоримся об ответном визите уже к нам домой твоих родителей, - тихонько проговорил он ей на ухо, когда Истомин принёс последние сводки из дежурки.
Она кивнула в ответ и, когда он ушёл переспросила:
- Можно сегодня уехать на танцы по заданию и до самого поздна не возвращаться? - она смотрела большими глазами на Терещенко и Славу.
- Тебя же, вроде в театр пригласили? - Слава с каким-то сожалением смотрел на неё.
Она отрицательно замотала головой.
- Я поздравляю тебя, Наташенька, - вошедшая эксперт Велембовская подошла к Егоровой и поцеловала её в щёку, потом обняла за плечи и увела с собой в коридор.
Истомин и Терещенко переглянулись, но промолчали на это.
- Поезжайте! - скомандовал Александр и стал готовить план работы на сегодняшний вечер по оперативному мероприятию.
- А может быть, и ты с нами, а? - лукаво спросил его Истомин уже перед отъездом в портовое кафе "Диана".
- Да, куда я попрусь-то, на ваши танцульки? Совесть-то у меня есть? - Александр мило улыбнулся на это. - А ты за Наташкой сегодня пригляди, что-то она не нравится мне совсем. Понял?
- Слушаюсь и повинуюсь! - Славка взял под козырёк и пошёл готовить свой мотоцикл.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
