Глава 5 / начало
И опять перед глазами светлая пелена и голос Колобка вещает.
- Снова дорога. Не запомнилась она ничем. Помню только, что мне становилось легче, чем ближе я приближался к дому Стояна. Это не мой дом. Но место моей силы. Сколько меня здесь не было. Пять или шесть лет? Что изменилось в деревне? Не так много время прошло. Все участники тех событий ещё живы. Должны быть живы.
Меня сейчас трудно узнать. Нет уже того шустрого, безусого паренька. Сейчас я больше походил на ремесленника. Широкая окладистая борода. Длинный волос, собран в хвост, на лбу перетянут тесьмой. Нет, не узнают меня местные.
Вот сейчас за леском, дорога сделает крутой поворот. У реки там излучина, обрыв высокий, дно каменистое, течение большое. Собственно только из-за этого по нашей реке не ходят лодки.
На краю обрыва я увидел девушку. В одной рубахе, босая. Она явно собралась прыгать. Стояла, подняв голову к небу, мелко-мелко крестясь. Я не торопясь остановился и очень тихо подошёл к ней. Схватил за руку. Девушка вздрогнула и, вскрикнув, отшатнулась от обрыва.
- Что испугался! - Выкрикнула она, повернувшись ко мне. - Пусти. - Голос её был хриплым, надорванным. А испугаться было от чего. На меня смотрела страшная розовая маска. Ни губ, ни бровей, ни ресниц. Ни какой мимики. Лишь злые серые глаза жили отдельной жизнью.
- Нет, не страшно. Главное жива осталась. - Пожал я плечами.
- Что? - Не поверила девушка. - Это главное? Зачем я жива осталась? Для чего? Народ пугать? Боль терпеть? Для чего жива?!
- Для жизни. Тебя господь жить оставил. Ты ему здесь нужна. - Не отпуская её руки, произнёс я. Ладошка у девушки была тонкая, нежная. Длинные пальцы вздрагивали в моей огрубевшей ладони.
- Ты слепой? Ты не видишь? - Свободной рукой она обвела вокруг своего лица.
- Вижу, — кивнул я головой. - Боль вижу. Шрамы вижу, которые никто не озаботился увлажнять. А ещё слышу, как ты споришь сама с собой. Не хочешь ты прыгать. Жить хочешь.
Девушка осела на землю, заплакала.
- Как жить? Я первой красавицей на деревне была. Ко мне с других деревень свататься приезжали. А мне Егорушка нужен был. И я дождалась. Он посватался. И свадьба была весёлой. Да только в первую брачную ночь сеновал вспыхнул, на котором нам постели. Егор меня вытолкнул. А сам... Кому я теперь нужна? Зачем он это сделал. - Рыдала она.
- Ты поплачь, поплачь. - Гладил я её по спине, — Легче будет.
- Год уж плачу. Не легче. У матушки с батюшкой живу. Они глаза прячут. Смотреть на меня стыдятся. Олюшку, сестрёнку младшую сватать пришли. Так мне велели на глаза сватам не казаться. Олька ходит мать со свахою умоляет на сеновале в брачную ночь не стелить. Всем я укор, всем напоминание.
- Напоминание да. Напоминание о том, что беда вот она, всегда рядом со счастьем ходит. Хочешь, сказку расскажу. И не дождавшись ответа девушки начал рассказ.
Притча о нашей жизни. https://dzen.ru/media/id/5f8219f0109c65627e4edb58/603a96b46cd9133fa635b2db
- Человек, стоявший на высоком мосту, был очень молод. Он многое хотел свершить в этой жизни, но почти ничего не успел. Любимая девушка от него отвернулись, все его предали, никому он был не нужен. Все в его молодой короткой жизни пошло наперекосяк, и не было сил начать сначала. Он сжёг за собой все мосты. И теперь, чтобы свести счёты с этой никчёмной жизнью, ему осталось сделать всего лишь один шаг...
Ссутулившись, он стоял на самом краю пропасти, разверзшейся под его ногами, и в последний раз глядел вниз. Молодой человек тяжело вздохнул и подался вперёд, как вдруг...
— Добрый вечер, — неожиданно прозвучал надтреснутый старческий голос. — Помоги, чем сможешь, сынок!
Молодой человек невольно отшатнулся назад от пропасти и растерянно похлопал себя по карманам. Достал кошелёк, вынул из него все деньги, которые теперь были ему не нужны, и протянул старику.
— Это не мне, сынок, — ответил старик. — Тут совсем рядом живут две девочки-сиротки. Голодают они, заброшенные и неухоженные. Отнеси им деньги, помоги, сынок.
Он стоял на высоком мосту, молодой, растерянный, минуту назад готовый совершить тяжкий грех самоубийства, и не знал, что ему делать.
— Хорошо, — неожиданно для самого себя согласился он, — скажи, куда, я отнесу. «Эти деньги, — подумал он, — могут стать спасеньем для несчастных сироток, а потом... потом я снова вернусь сюда».
И чем дальше молодой человек уходил от моста, тем меньше решимости свести счёты с жизнью у него оставалось. Плечи его распрямлялись, шаг становился увереннее. Он понял вдруг, что не вернётся больше на этот мост, потому что всегда можно найти людей, которым будешь нужен ты и твоя помощь.
- Зачем ты мне это всё рассказываешь? - Пожала плечами девушка. - У меня нет знакомых сироток. И у меня нет денег.
- У тебя добрые глаза. И ты можешь помочь людям. - Я поднял руку, не давая девушке возразить. - Но сначала поехали ко мне. Я постараюсь облегчить твои страдания.
- К тебе? Но, как же...
- А тебе не всё или равно? Ты только что бросилась в омут.
- Там мои вещи. - Пробормотал девушка. А сама подумала. - (Не всё ли равно, как надо мной будут насмехаться).
- Звать тебя, как? - Повернулся я к девушке, когда мы уже уселись на облучок.
- Матрёна я. (Забыть имя Настя. Нет её, умерла, утонула). - Быстр ответила Девушка.
- Пусть будет Матрёна. Новая жизнь, новое имя. - Девушка в недоумении уставилась на меня.
- Тебе сколько лет? Поинтересовалась Матрёна на следующий день. - Я думала ты старик. А сегодня смотрю, ещё и тридцати нет.
- Правильно думала. - Улыбнулся я. - Место силы. Нет мне хода отсюда.
Радости маленького народца не было придела. Яков с Прошкой все углы землянки об целовали. С Даромыслом целый час обнимались. Я смотрел на это и улыбался.
- Чему ты всё улыбаешься? - Удивлялась Матрёна. - Расскажи? Чему?
- Не чему, а кому. Домовой со слугой возвращению домой рады.
- Кто? - Закрыв рот в испуге руками, переспросила Матрёна. - Нет их. Не гневи Бога. Ересь всё это!
- Давай так, Матрёна, ты в моём доме. А в моем доме есть и домовой и слуга, я тебе больше скажу, есть ещё и дворовой и овинник. Поставлю баньку, призову банника. А тебя лечить, мне Берегиня поможет. И если ты в них не веришь, это не значит, что их нет. И обижать их не смей. Рассердится на тебя, я бессилен буду. - Припугнул я её. Матрёна зачем-то перекрестила угол печи, чем развеселила домового. - Ну-ну, пригрозил я пальцем Якову. Не обижать.
- Та и не думал никто. Её и так бог обидел. - Отмахнулся Яков и заспешил по своим делам.
В этом году я решил поставить над землянкой небольшой сруб. Я буду в землянке жить. Матрёна сверху. Может она, на что и рассчитывала. Но в моем сердце жила Любава. Тихая, скромная, весёлая. Не стёрлись ещё из памяти, чуть оплывшие черты лица Любавы.
Я уже заканчивал класть сруб, когда на опушку пришли пять женщин и молча бухнулись на колени.
- Вы чего бабы? - Опешил я. От костра подняла любопытный взгляд Матрёна.
- Ведьмак! Прощения просим! Прости ты нас! За речами глупыми и пустыми наши мужики пошли. Батюшку глупые послушали! А он ведь и первый от твоего проклятия угорел. Все мужики в деревне, один за другим. А потом и сыны наши. Всё кому двенадцать исполнилось! Прости ведьмак! Наказаны мы сполна! Деток малых пожалей. Боятся они уже. Сергуньки моему одиннадцать. Он каждый день спрашивает, когда помрёт. Сил нет смотреть на это. Пощади!
- Не моё то проклятье. А и помогу я вам. А вы меня жечь на следующую ночь придёте? Стоян вам помогал. Деток ваших лечил. А вы чем ему отплатили?
- Помоги ведьмак! Христом богом просим! Не было нас тогда. Ни нас, ни деток наших. Пятилетние мальчишки в похороны играют. Им бы на палочках кататься, да в салочки играть. А они хоронят друг дружку. К гробу привыкают. - Бабы опять хором взвыли. - Век твоими должниками будем. И детям, и внукам накажем.
- Ну, с детьми и внуками вы замахнулись. Я посмотрю, что сделать можно. Но ничего не обещаю. - Поторопился подстраховаться я.
Бабы ползком удалились с опушки. Оставив в траве три полные корзины припасов.
- Так ты травник. - То ли спросила, то ли утвердила Матрёна. - А мне это уже нравится, — Пробормотал она, заглядывая в корзины. Продолжение
