Если сказать, что я просто хороший стрелок, то ничего не сказать. Я отличный стрелок! До сих пор из пневматического пистолета-"переломки" сбиваю спичечный коробок на расстоянии в 30 шагов с первого-второго выстрела. Стрелять я люблю. Стреляю по пивным банкам, пластиковым бутылкам, спичечным коробкам, но никогда по живым мишеням. Не стреляю уже более 50 лет. И вот почему...
Срочную военную службу в рядах тогда ещё Советской Армии я проходил в артиллерийском дивизионе, расквартированном в городке Кизил-Арват, Туркменской ССР. Географически городок расположен на границе пустыни Каракум и предгорий Копетдага. Служил я по специальности - зарядчик аккумуляторов радиостанций малых мощностей. В моём ведении были мастерская и передвижной дизель-генератор. В стационарных условиях аккумуляторы заряжались от электросети, а в полевых от дизель генератора. Почему пишу так подробно? Потому, что это имеет отношение к дальнейшему повествованию.
Согласно планов боевой и политической подготовки, в летний и зимний периоды, наш дивизион выезжал на полигон для проведения боевых стрельб. Полигон располагался в глубине пустыни, на расстоянии примерно 30 километров от её южной границы. Такие выезды назывались - летние и зимние лагеря. Если кто думает, что пустыня это безжизненное пространство, покрытое песками, тот глубоко ошибается. Пустыня это довольно живописное место. Песка конечно в избытке, но среди барханов, в распадках идёт своя, особая жизнь. Там произрастают саксаул, пустынная акация, верблюжья колючка и кое-какая травка. Скажу больше. Каждый распадок между барханами, это особый, уютный мирок не похожий на соседний. И эти мирки заселены всякой живностью. Там водятся лисы, шакалы, змеи, ящерицы, жучки-паучки и...зайцы. Да, да! Именно зайцы! Настоящие зайцы, приспособившиеся к жизни в пустыне. Они помельче, чем наши и окрас у них пятнисто-бурый, а в остальном это настоящие зайцы. А так как полигон, это закрытая территория, то развелось их там многое множество.
Днём пустынного зайца практически не увидишь, а вот вечером, когда спадает жара, он выходит на прокорм. Вот этой особенностью его пользовались молодые офицеры, устраивавашие что-то вроде сафари на зайцев, используя малокалиберные винтовки. Стрелки они, надо сказать, были никудышные. Но иногда добывали за вечер одного-двух. Потом повар офицерской столовой готовил для них жаркое из зайчатины. Но что такое два зайца на их ораву!
С офицерами дивизиона я был "на короткой ноге". Дело в том, что у всех были электрические бритвы, а в пустыне, как известно,электросети отсутствуют. Каждое утро, а то и днём, у моей передвижной мастерской скапливалась очередь из желающих побриться. И хотя это было запрещено "уставом", я подключал несколько удлинителей и заводил дизель-генератор. За эту услугу они относились ко мне довольно благосклонно и допускали в "свой круг".
Технический регламент по зарядке аккумуляторов предписывал заряжать их при определённой температуре. А точнее, когда спадёт жара. Поэтому заряжал я их по ночам. Но сами понимаете, что дизель-генератор не может работать бесшумно и довольно громко тарахтит, а ночью личный состав дивизиона спит. Поэтому моя машина стояла на отшибе от основного расположения. И вот как-то раз недалеко от меня молодые офицеры решили устроить между собой соревнования по стрельбе из малокалиберной винтовки. В качестве мишеней использовали пятикопеечные монеты. Всего мишеней пять. Расстояние 50 шагов. Стреляли они, стреляли! Стреляли они, стреляли! Но пятаки оставались целехонькими! Когда им это надоело, я попросил у них разрешения тоже поучаствовать в соревнованиях. С чувством некого превосходства и неверия они согласились. Первый выстрел я сделал пристрелочно и промазал, что вызвало скептические улыбки на лицах у многих. Но каково было их удивление, когда последующими пятью выстрелами, я снёс пятаки напрочь.
С тех пор офицрики меня зауважали. И более того, стали брать на своё вечернее "сафари". Стрелял я зайцев без какого либо сожаления и даже азартно. Добывал до 12 штук и в отличие от этих горе-охотников, не оставлял подранков. Бил точно в голову. А эти неумехи иногда только ранили зайчишек и потом добивали их штык-ножом. А это, надо сказать, зрелище из неприятных. Так продолжалось довольно долго.
Но однажды всё оборвалось! Как-то раз, уже после охоты, заметил на ветке саксаула небольшую птичку. Что дёрнуло меня выстрелить в неё почти навскидку? Не могу объяснить до сих пор. Но выстрелил и попал! Пуля разнесла птичку в клочья. На ветке осталась одна зацепившийся ножка и такой беззащитный хвостик! Я смотрел на этот хвостик, а в душе закипало чувство отвращения к самому себе. Зачем?! Для чего я убиваю беззащитных зайчишек?! Не с голоду же пухнут эти офицерики! Каждая живая тварь имеет право на жизнь!
И как отрезало! Сколько бы меня потом не просили поучаствовать в охоте, я отказывался под разными предлогами. И вот уже более 50 лет ни разу не выстрелил в живое существо.