Понимаю, что пора завершать рассказы про мои приключения во время перелетов, но в памяти всплывают все новые удивительные случаи. Постараюсь пару таких происшествий объединить в предлагаемой публикации на эту тему.
Ловите очередной «виталик от Виталика»
Когда шасси не срабатывают
По крайней мере дважды в жизни мне пришлось напрямую столкнуться с летными происшествиями, связанными с неисправностью шасси.
Первый произошел в 2001 году. В составе представительной делегации Всероссийского Союза Страховщиков я вылетел в Берлин для ознакомления с системой обязательного страхования гражданской ответственности владельцев автотранспортных средств Германии. Ну или, как у нас принято говорить, ОСАГО. Тогда только готовился наш российский закон и надо было максимально учесть опыт развитых стран в этом деле. Принимали нас радушно, я бы сказал, тепло за счет немецкой стороны.
Разместили делегацию в берлинском отеле «Hilton». Совместные заседания с представителями Министерства финансов Германии и Немецкого союза страховщиков проходили в здании федерального Минфина в бывшем кабинете руководителя фашистского Люфтваффе Германа Геринга. Ну и кабинет у него был, это что-то с чем-то!!! Размером больше, чем школьный спортзал!!!
Два дня пролетели незаметно. Много интересного узнал я тогда про систему ОСАГО в Германии. Например, что по закону государство может конфисковать авто у владельца при отсутствии полиса «автогражданки».
В этой поездке я столкнулся и с очередным разочарованием от западной системы ценностей.
Наш самолет вылетал в Москву поздно вечером, а принимающая сторона оплатила наше проживание только до 12 часов дня. Мы обратились к администратору гостиницы с просьбой продлить проживание еще половину суток. То, что я услышал в ответ повергло меня в шок. «Максимально, что мы можем сделать для вас – это продлить срок на сутки без оплаты завтрака»,- невозмутимо отчеканила дама, -«Вы что, хотите чтобы мы держали дополнительный штат горничных и платили им за работу ночью?». Если бы она сослалась на строгие немецкие инструкции, или десятилетиями отшлифованный режим работы отеля, я бы расстроился, но, наверное, понял. Но когда свои внутренние управленческие проблемы вываливают на клиента, при этом не считаясь с его ситуацией, ну это для меня слишком.
В итоге пришлось оплачивать номера за еще одни сутки.
Обратно мы летели самолетом ТУ-154 авиакомпании «Аэрофлот». Конечно, лайнер не выглядел новым. На подлете к Москве я вдруг поймал себя на мысли, что мы как бы застыли на одной высоте. Действительно, мы просто нарезали круги в районе аэропорта. Длилось это около часа. Потом самолет вдруг резко пошел на посадку, и мы благополучно приземлились.
Лишь на следующий день я узнал от руководителя нашей делегации депутата ГосДумы Коваля Александра Павловича, что у нашего самолета не выпускались шасси и он вырабатывал остатки топлива для экстренной посадки «на брюхо». Но в какой-то момент шасси разблокировались и трагедии не произошло. Не случись этого чудесного итога, вряд ли я вам сегодня рассказывал об этом инциденте.
Интересно, что значит выражение «и так долетят»?
В начале 2000-х годов я довольно часто летал в Москву. Кроме того, что я в то время был руководителем своей страховой компании и президентом Союза страховщиков Татарстана, мне приходилось выполнять не хилый такой комплекс обязанностей на федеральном уровне. Я был членом Экспертного совета по страховому законодательству Государственной Думы и членом Президиума Всероссийского Союза Страховщиков. Членство в Президиуме ВСС я совмещал с председательством в Комитете ВСС по региональной политике.
Так что в Москве дела появлялись довольно часто и, соответственно, летал я в столицу почти еженедельно. В конце1990-х-начале 2000-х годов в парке компании «Авиалинии Татарстана» еще оставались старенькие ЯК-42. Наверное, уместно напомнить, что этот самолет имел свой собственный трап в хвосте.
Однажды, уже вылетая из Москвы, я столкнулся с задержкой вылета «по техническим причинам». Во всяком случае именно такую версию озвучивал безразлично-механический голос громкоговорителя.
Рейс переносился снова и снова, задержка насчитывала уже несколько часов.
Ну вот, наконец, объявили посадку.
Когда мы подошли к трапу самолета, я увидел, что на хвосте перед открытой обшивкой двигателя сидит работник аэропорта и что-то, вероятно, чинит. Периодически сверху доносились звуки, напоминающие удары молотка по металлу. На земле стоял, очевидно, его напарник и они оживленно переговаривались.
Вдруг до моих ушей донеслось: «Эти татары и так долетят!», и работник начал спускаться по стремянке на землю.
Стоп, подождите, как это «и так долетят»? И так-это как? На неисправном самолете?! На одном двигателе?! На одном крыле?! Что за черт?!!
Я огляделся по сторонам в надежде увидеть удивленные и испуганные лица пассажиров. Но нет, на лицах окружающих читалась лишь усталость и желание как можно быстрее взлететь. Рядом со мной садился в самолет генеральный директор Казанского вертолетного завода Лаврентьев Александр Петрович. «Он то точно должен заволноваться!» -подумал я и посмотрел на него. Но и на его лице я не заметил признаков беспокойства. Ну если производитель вертолетов спокоен, значит нет причин для паники. Потихоньку все заняли свои места, По характерному звуку я понял, что поднялся трап и самолет начал готовиться к взлету.
Вдруг вся подготовка остановилась, вновь опустился трап. Из кабины вышел член экипажа в форме и направился в хвост самолета. При этом он что- то держал в правой руке и прижимал этот предмет к бедру. То есть, он очень не хотел демонстрировать публике то, что нес.
Когда он поравнялся с нашим рядом кресел, я разглядел в его руках небольшой охотничий … топорик!!!
Карл, охотничий топорик, черт возьми!!!
Ну конечно же, а что еще могло быть в руках пилота? Универсальный инструмент для ремонта самолетного двигателя, разве не ясно?
Ни что не напоминает, а?
Помните в «Армагеддоне» наш космонавт Лев Андропов починил космическую станцию гаечным ключом??? Вот, вот, и я про то же…
И действительно, из хвостовой части лайнера вновь послышались звуки ударов по металлу. Причем, били от души, наотмашь, поскольку от каждого удара сотрясался весь самолет.
Но уж на этот раз кто-нибудь разделит мои опасения? Я вновь взглянул на главного вертолетостроителя. Александр Петрович спокойно читал газету.
«Что за черт?» - в третий раз чертыхнулся я. Как же мы все -таки полетим? Нет, точнее, как мы «и так долетим»?
Через несколько минут удары прекратились, пилот вернулся в кабину, и мы полетели. Нет необходимости описывать мое состояние во время этого полета. Я прислушивался к шуму двигателей, вздрагивал от любой воздушной ямы, всматривался в лица стюардесс, считал минуты до окончания полета.
Как вы понимаете, долетели мы без происшествий.
А вскоре ЯК-42 навсегда ушли в небытие. В «Авиалиниях Татарстана» их сменили несколько тоже уже стареньких «Боингов», которые по слухам, ломались не реже, чем наши «Яки».