ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. А БЫЛИ ЛИ ШВЕДЫ?
Здравствуйте, дорогие друзья, продолжаем нашу статью о Невском проспекте. Настало время обсудить, чьими усилиями были проложены трассы обоих перспективных дорог, вошедших в состав современного Невского проспекта.
При большом количестве более мелких заблуждений и фантазий на тему строительства дороги, ставшей впоследствии Невским проспектом, уже очень давно существуют два крупных мифа. Первый - дорога полностью построена руками шведских пленных. Второй - дорогу построили "на костях" российских крепостных крестьян, согнанных со всей России на пожизненные подневольные работы и умерших от непосильного каторжного труда. Причем, один миф явно противоречит второму и наоборот. Но оба этих мифа прекрасно сосуществуют и в наши дни!
Поскольку обоим мифам в наше время посвящены только короткие заметки, постараемся провести их детальный анализ, для чего вынужденно разделим эту тему на две части. И начнем с возможной роли шведских пленных в строительстве обеих перспективных дорог, ставших основой для формирования современного Невского проспекта.
Миф о шведах родился еще в петровские времена, когда запад пытался осмыслить появление такого исторического феномена, как "выросший на болоте Санкт-Петербург". Мы уже приводили дневниковые записи камер-юнкера герцога Гольштинского Ф.-В. Берхгольца, прибывшего 24 июня 1721 года в Санкт-Петербург в качестве члена свиты герцога и оставившего целые тома воспоминаний о проживании в Санкт-Петербурге тех лет. Вот отрывок из его записей на нашу тему: "С самого начала мы въехали в длинную и широкую аллею, вымощенную камнем и по справедливости названную проспектом, потому что до конца ее почти не видно. Она проложена только за несколько лет и исключительно руками пленных шведов. Несмотря на то, что деревья, посаженные по сторонам в три или четыре ряда, еще не велики, она необыкновенно красива по своему огромному протяжению и чистоте, в которой ее содержат (пленные шведы должны каждую субботу чистить ее), и делает чудесный вид, которого я никогда не встречал".
Таким образом, указанный гольштинский вельможа "свидетельствует", что перспективную дорогу от начала до конца построили шведские пленные. Однако первый въезд Берхгольца в Санкт-Петербург и само это "свидетельство" относится к лету 1721 года. То есть Берхгольц при строительстве перспективный дороги в Санкт-Петербурге не бывал, и как она строилась не видел. Откуда Берхгольц взял "сведения", что вся дорога построена исключительно трудом шведских пленных, он нигде и никогда не пояснял. Вот такое "свидетельство" человека, который ничего не видел.
И такие сообщения не единичны. Имеется еще целый ряд аналогичных утверждений о работе пленных шведов при строительстве перспективной дороги, правда еще более отстоящих по времени от событий тех лет. А потому давайте разбираться.
Документальных свидетельств участия шведских пленных в работах по строительству перспективной дороги нет. При этом, никакого табу на такие сообщения в петровские времена не было. Наоборот, пленные шведы достаточно часто и даже поименно упоминаются в докладах о ходе работ на других объектах городского строительства.
Такое положение дел скорее всего связано не с тем, что пленных шведов по каким-то тайным соображениям старались не использовать при строительстве этой дороги, а потому, что в период прокладки обеих частей перспективной дороги шведских пленных просто не было в количестве, достаточном для такого рода работ.
Шведские пленные появились в Санкт-Петербурге после первых побед русской армии. При этом в первые годы после основания Санкт-Петербурга пленных шведов в значительном количестве в строящемся городе не было. Как известно, после взятия российскими войсками на берегах Невы шведской крепости Ниенщанц капитулировавший гарнизон по условиям почетной сдачи был отпущен с оружием и знаменами в шведские земли. Поэтому первыми шведскими пленными были офицеры и матросы с захваченных шведских кораблей. Еще часть шведов была пленена при осадах шведских городов-крепостей Выборг и Гельсингфорс (Хельсинки) и доставлена в город. Точных данных об их количестве нет. Но их число было невелико. Современники тех событий утверждают, что в Санкт-Петербурге и его окрестностях в 1710 году содержалось около 400 пленных моряков и около 650 пленных разных армейских чинов. Причем, большинство из них содержали подальше от города. Это и понятно. Северная война еще продолжалась, исход ее в 1710 году был неясен, и содержать значительный контингент слабо охраняемых шведских пленных для работ в самом городе, к которому неоднократно пытались пробиться армейские части и эскадры врага, было очень опасно. Да и пленных, которых можно было использовать при работе в самом городе было не так много. Обычно шведские корабли захватывались в плен со всем экипажем и командованием. Поэтому среди захваченных в плен моряков было очень много офицеров. А по соблюдаемым правилам тех лет пленные офицеры не могли привлекаться к какому-либо принудительному труду. А число пленных шведов нижних чинов в первые годы после основания Санкт-Петербурга не превышало 700 человек. И только их могли использовать на принудительных работах. Причем не все они содержались в Санкт-Петербурге. Большая часть пленных шведов содержалась в лагерях в окрестностях города и на острове Котлин. И всех их, если и использовали в принудительных работах, то старались давать им задания, связанные с морским делом. Зачем моряка заставлять копать землю, когда он обучен работе с оснасткой корабля? Поэтому пленные шведские матросы большей частью привлекались к изготовлению канатов, починке матч и такелажа, а также к работам по законопачиванию и смолению бортов при ремонте кораблей. Логично, что эти пленные были большей частью размещены на острове Котлин, где тогда размещалась часть Балтийской эскадры. Другая часть шведских пленных в первые годы после основания Санкт-Петербурга привлекалась к работам по возведению первого мазанкового Гостиного двора на Городовом (ныне Петроградском) острове, а затем шпилей первых церквей города - Свято-Троицкой (на Городовом острове), церкви первоверховных Петра и Павла (Петропавловской), а также первоначального шпиля центральной башни Адмиралтейства.
Об умении и бесстрашии шведских пленных при участии в этих работах записано много добрых слов в документах тех лет. Следовательно, факт использования труда шведских пленных в петровские времена не замалчивался. А малое число упоминаний об участии шведских пленных в других работах связано с тем, что в первые годы число пленных шведов было настолько невелико, что их невозможно было массово использовать в каких-либо крупных градостроительных проектах.
Ситуация с пленными кардинально изменилась только после разгрома шведской армии под Полтавой 30 июня 1709 года. В результате этой победы и при сдаче шведских отрядов при Переволочне в общей сложности в плен попали более 18 тысяч подданных шведской короны.
Но не все они и не сразу были привлечены к каким-либо работам. Дело в том, что в те времена пленные, сдавшиеся в составе своих частей, подлежали обмену или выкупу по завершении военных действий. Поэтому первое время ко всем захваченным шведам относились как к арестантам, ожидающих обмена на пленных из числа солдат и офицеров русской армии.
Но война все тянулась, а шведская сторона категорически отказывалась от равноценного обмена пленными. А все это весьма немалое количество пленных невозможно было бесконечно содержать в летних лагерях, специально организованных для этих целей под Киевом и Черниговым. С приближением осени пленных шведов стали переводить на содержание в города (Воронеж, Можайск. Азов, Астрахань) и даже в монастыри центральной части России. Часть пленных шведов была пригнана в Москву.
Встал вопрос, на какие средства содержать все это количество бывших шведских солдат и офицеров. По международно признанным обычаям ведения войны тех лет в плену они все должны были обеспечиваться за счет шведской стороны. Но шведы месяцами денег не присылали, а потому проживание и пропитание пленных вынужденно оплачивала российская казна. И, если содержание шведских пленных приравнивалось по нормативам к содержанию российских солдат, то пленные шведские офицеры "обходились казне в копеечку". Как мы уже отметили выше, офицеры, хоть и были пленными, но дворянами, а потому привлекать их к какого-либо принудительным работам не дозволялось. Но и содержать их по чину было очень накладно. В связи с этим выделяемые им на содержание средства медленно, но неуклонно сокращались. Вскоре пленным шведским офицерам, которым "казенных квартир" и "даточных хлебов" было недостаточно, было разрешено заниматься любыми промыслами для зарабатывания дополнительных средств на жизнь и пропитание. В результате за годы вынужденного пребывания в плену некоторые шведские офицеры весьма преуспели и имели солидные доходы, но были и такие, которые не смогли приспособиться и влачили полуголодное существование. А пленных шведов из числа нижних чинов местные власти стали постепенно и негласно привлекать к труду. Так их было легче контролировать, да и доход с их работ окупал их содержание. А работы, к которым привлекали шведских пленных солдат, были самые разные, но большей частью связанные с укреплением оборонительных стен и сооружений вокруг городов и монастырей, в которых они содержались.
Все поменялось лишь через два с лишним года. В декабре 1712 года Петр I посылает в Москву распоряжение: "Шведам полоным, которые есть на Москве и в других губерниях, велите работать, чтоб недаром кормовые деньги брали".
Но это распоряжение не имело целью обеспечить рабочей силой Санкт-Петербург. Большинство шведских пленных после этого распоряжения было направлено на работы в города и монастыри средней полосы России.
И только весной 1713 года первые шведские пленными несколькими партиями были отправлены в Санкт-Петербург: из Москвы - 338, и из Воронежа - 672 человека. К 1715 году общее количество присланных на работы в Санкт-Петербург пленных шведов по докладам царю составило 2682 человека. Достоверность данных этих докладов неизвестна, но порядок цифр понятен. Не бог весь какие цифры. Для сравнения в этом же 1715 году согласно тем же докладам из центральных губерний было прислано "для определения в санктпитербурхские работники" около 17.000 работных людей на сезонную работу и тысяча "добрых мастеровых людей с семьями на вечное поселение".
По сохранившимся данным большая часть прибывших в Санкт-Петербург в 1713-1715 годах шведских пленных была отправлена на работы на остров Котлин, где в те годы шло строительство крепости и базы Балтийского флота, известной нам теперь как Кронштадт. На этот раз пленные не были моряками, но их направили на Котлин вероятно потому, что пленным с острова было труднее бежать.
Вычтем их, и получается, что в те годы на работах в самом Санкт-Петербурге могло трудиться до 1 тысячи шведских пленных. А из них сразу отбирались владеющие хоть какими-то ремеслами и отправлялись на работы при Адмиралтействе. Оставшаяся часть, состоящая из наименее квалифицированных работников, передавалась в ведение Канцелярии городовых дел.
Наши расчеты подтверждаются архивными данными. По финансовым отчетам в 1715 году из казны выделено средств на содержание и проживание 510 пленных шведов, задействованных на различных работах в самом Санкт-Петербурге. Из них в этом году 321 пленный числится за Петербургской адмиралтейской канцелярией. Значит, за Канцелярией городовых дел - не более 200 человек. Эти цифры подтверждаются и записями о выделении средств на строительство 22 изб, предназначенных для проживания пленных шведов рядом с местами их работ.
Таким образом, число шведских пленных, задействованных на работах непосредственно в Санкт-Петербурге в 1715 году было примерно таково. Вероятно, что с годами их число росло, и к 1720 году их могло быть больше. Но в городе в те годы много что строилось. И нет никаких сведений, что шведские пленные трудились именно на строительстве перспективной дороги.
При этом надо учитывать, что какое-то количество пленных шведов из общего числа присланных в Санкт-Петербург, было отпущено на вольное поселение "под пароли", то есть под под письменное обязательство не бежать из плена и не вести с шведскими властями тайной переписки. Обычно такие поблажки предоставляли пленным, владеющим наиболее сложными и востребованными ремеслами. Уже в те временна было понимание, что принудительный труд мало производителен. А городские власти остро нуждались в умелых мастерах и ремесленниках. Поэтому с помощью такого подхода пытались получить нужных специалистов, работающих не по принуждению. Таким пленным предоставлялось право самим выбирать, где в пределах города жить, и на какие работы устраиваться по личному найму. Таким пленным даже предоставлялась возможность выписать из Швеции или завести местную семью. Ради этого была установлена возможность заключения межконфессиональных браков. Как правило, к владеющим ремеслами пленным шведам относились очень хорошо и старались привлечь их к самым сложным и квалифицированным работам.
Но и простые пленные шведы определялись не на самые тяжелые и примитивные работы. Просто потому, что в те годы сложилась практика, что самые важные работы даже из числа землекопных обычно поручались не пригнанным на принудительные работы крестьянам, а солдатам из числа стоявших в городе саперных батальонов. Например, все работы по строительству моста через Фонтанку проводились силами солдат рабочего батальона Азовского инженерного полка под командованием подполковника-инженера Михаила Аничкова. Поэтому и шведских пленных солдат определяли на более ответственные работы.
Пленных шведов старались привлечь не только к ремеслам. Петр I приложил немало усилий, чтобы образованные шведские пленные поступали на российскую гражданскую службу. Царем даже был издан указ "О приглашении шведских пленных вступить на гражданскую службу при Коллегиях". А отвечающий за военнопленных сподвижник Петра I Яков Брюс 9 августа 1717 года в своих "донесениях к именному указу" дал разъяснение, что всех пленных шведов из числа "находящихся под поролями", приглашают на именно на гражданскую службу и "за довольное жалование". При этом Я.Брюс пояснял: "...довлеет объяснить о предоставлении оным сей службы, что она есть гражданская, а не военная, в которую некогда употреблены будут, но в Коллегиях вышереченных чинами и далее пожалованы и награждены будут Его Государевым жалованием по состоянию и искусству своих дел, и по окончании войны, нежели кто и не похочет, отпущены будут в свое отечество".
Но, судя потому, что царские указы на эту тему выходили еще ни раз, желающих было немного.
Все это мы длинно рассказываем для того, чтобы не голословно, а с использованием фактов показать читателям, что в период, когда в Санкт-Петербурге велись работы по строительству перспективной дороги, за Канцелярией городовых дел, которая руководила всеми работами в городе, могло числиться не более 300 пленных шведов из числа нижних чинов, которые реально могли привлекаться к этим работам. А таким числом рабочих рук дорогу длинной в несколько километров не построишь.
В прежних частях нашей статьи мы уже приводили данные, что строительство дороги от монастыря проходило силами вотчинных монастырских работников за мирским (добровольным) наймом. Никакие шведские пленные при тех работах были не нужны. Поэтому, если шведские пленные и привлекались к каким-либо работам по строительству перспективных дорог, то они могли участвовать только в работах по устройству дороги от Адмиралтейства до Новгородского тракта.
Причем, к 1713 году все основные и самые тяжелые работы по прокладке трассы дороги от Адмиралтейства до Новгородского были уже завершены. А в 1716-1720 годы шли лишь поэтапные работы по расширению и мощению уже проложенных ранее частей первоначальной дороги, с целью преобразования их в единую перспективную дорогу.
Именно поэтому некоторые дореволюционные авторы, освещая эту тему, высказывали предположение, что шведам были поручены только работы по мощению идущей от Адмиралтейства перспективной дороги булыжным камнем.
Теоретически такой вариант не исключен. Но при этом надо принимать в расчет, что для участия в мощении дороги работник должен был быть обучен достаточно сложным навыкам. Умению выкладывать мостовые камнем учатся ни один год. Мощение дороги, предназначенной для парадного въезда в столицу, не может быть поручено простому солдату, даже шведскому. Многие профессиональные шведские солдаты ничего кроме военного дела не знали. Поэтому весьма сомнительно, что среди нескольких сотен пленных шведских солдат, привлекаемых к различным работам в самом городе, нашлось достаточное количество людей, способных качественно вымостить два километра дороги средней шириной 50 метров.
Дополнительные сомнения вносит и указ Петра I от 18 июня 1718 года, обязывающий всех владельцев, чьи дома или "огороды", выходят на дорогу, за свой счет мостить участок дороги по всей длине, на которую принадлежащий им земельный участок примыкает дороге: "<...> каждому жителю против своего двора насыпать песком и камнем мостить гладко, по указу, как показано от мастеров." Из этого проистекает резонный вопрос,- если перспективная дорога как и все была вымощена силами и на средства владельцев расположенных вдоль нее домов, то что тогда досталось для мощения шведским пленным?
Из всего приведенного выше получается, что, во-первых, как минимум все первоначальные (самые тяжелые и трудоемкие) работы по прокладке первоначальной трассы (завершенные до 1713 года), делали не шведские пленные. Их тогда просто не было в необходимом количестве. Во-вторых, общее число задействованных пленных шведов на работах в Санкт-Петербурге не позволяет допустить, что все работы по "улаживанию" новой перспективной дороги от Адмиралтейства и до Новгородского тракта, были сделаны исключительно их трудом.
При этом не исключено, что какая-то очень небольшая часть шведских пленных могла участвовать в работах по мощению этой дороги наравне с другими задействованными на этих работах русскими "умельцами".
Поэтому, если шведские пленные в каких-либо работах по "улаживанию" перспективной дороги и участвовали, то лишь на самых завершающих этапах, и их роль была незначительной.
А вот приведенные сразу несколькими источниками свидетельства, что уже после завершения всех работ по строительству перспективной дороги шведских пленных каждую субботу сгоняли на подметание "прошпекта" и уход за посаженными деревцами, очень похожи на правду. Отмеченный в свидетельствах факт, что шведские пленные занимались этим только по субботам, говорит, что всю неделю они были заняты на какой-то другой работе.
Весьма вероятно, что реальный факт ухода шведскими пленными за уже построенной дорогой остался в памяти современников тех событий и породил ошибочные суждения, что именно шведы эту дорогу и строили с самого начала.
Поэтому утверждения, что перспективная дорога от Адмиралтейства и до старого Новгородского тракта была построена исключительно трудом шведских военнопленных, надо признать недостоверными и отнести к прочим мифам о Невском проспекте.
А "доподлинные свидетельства" западных вельмож на эту тему, будем считать продолжением извечных рассказов, что все хорошее в России сделано исключительно представителями цивилизованного западного мира. Не хвалить же русских присылали всех этих вельмож в Санкт-Петербург их коронованные сюзерены!
А чьим трудом на самом деле были построена перспективная дорога от Адмиралтейства, ставшая впоследствии Невским проспектом, и сколькими жизнями заплатил Санкт-Петербург за свое величие и красоту, мы обсудим в следующей части нашей статьи.
*** ***
//Источники информации, планов, карт и иллюстраций, использованных при написании статьи, указаны в первых частях, или в подписях под приведенным материалами.
(С) Все права на текст статьи принадлежат автору. Текст статьи или цитаты из него не могут быть использованы без разрешения автора и без ссылки на авторство.
