Мы с женой большую половину совместной жизни прожили в казенных квартирах. Я -- кадровый военный, дослужившийся до генерала и выйдя на пенсию, захотел на вольный воздух. Супруга моя, Татьяна, всегда поддерживала мою идею поселиться в какой-нибудь деревне возле речки, чтобы недалеко от леса.
Дети наши, сын и дочка, выросли, заимели свои семьи. Квартира в городе у нас была, но городской шум, суета, нам порядком надоели. Таня мечтала о цветах под окном, а я о рыбалке, грибах и огурчиках в теплице.
Вот так, недолго думая, мы с Танюшкой решили отправиться в путешествие по деревням и селам.
Мы договорились так: вот в какой деревне понравится, в той и останемся.
Я -- пенсионер, а Танюшка, супруга моя, учитель начальных классов, взяла отпуск.
Дело было летом.
Выехали мы рано утром, солнышко только взошло.
-- Ну что, штурман, в какую сторону махнем? -- Спросил я жену.
-- А поехали на выезд из города, -- показала она рукой в сторону дороги.
-- Ну, на выезд -- так на выезд, -- проговорил я.
-- Миша, давай заедем в магазин, который по пути будет, я воды забыла взять, -- попросила меня жена.
Первая деревня, в которую мы заехали, нам не очень понравилась. Домишки стояли как старички, которые прожили тяжелую жизнь. Обветшалые, покосившиеся, они выглядели ужасно. Людей в деревеньке было мало, да и те -- одни старушки. Мы с Таней решили даже не останавливаться.
Через тридцать километров мы свернули по указателю в деревню З..... Вот эта деревенька нам приглянулась. Такая красивая, вся в зелени. Возле дворов березки да елочки растут, а под окнами палисадники всеми цветами радуги горят. Каких цветов там только не было. Мы смотрели и любовались, вдали расположился неприступный скалистый утес, а рядом текла река К....
--- Миша, посмотри какая красота! -- Показывала на утес Таня.
-- Да, деревенька под утесом, -- ответил я.
-- О, как хорошо сказал, -- улыбнулась жена. -- Мишаня, ну что, жил бы здесь? -- Спросила она.
Я посмотрел на утес, он стоял величественный, неприступный, в голубой дымке, а деревенька расположилась под утесом, и такая красота была кругом.
-- Да, Танюша, здесь я жил бы, -- ответил я.
-- Пойдем, пройдемся по деревне, -- пригласила меня Таня.
Мы закрыли машину и пошли по улице. Везде возле домов были лавочки, и они выходили видом на реку. Садись возле дома и любуйся красотой.
Мы углублялись все дальше, но вот странно, что мы не встретили пока еще жителей деревни. Я спросил у жены:-- Тебя не смущает, что людей на улице нет?
-- Ну, может, по дому занимаются чем, стряпаются, -- ответила Таня.
Так мы дошли почти до конца улицы. И там мы наконец-то встретили жителя деревни. Это был старичок, весь белый, седая борода, расчесанная благородно, лежала на груди, а усы лихо закручены вверх.
-- Здравствуйте, -- поздоровались мы с дедушкой.
-- Ась, чего? -- Старик поднес руку к уху, -- говорите громче, я плохо слышу, -- крикнул он нам.
--Дедушка, дом продается какой-нибудь, не знаете? -- Прокричал я ему на ухо.
-- А, дом? Может, и продается какой, я не знаю. А пустой есть дом, там Су́дарька жила. Ага, значить, как померла она, и родня ее схоронила, а дом заколотили. Жить они не захотели здесь. Все в город бегут, а чего бегут и сами не знают. Разве можно от земли бежать? -- Дедушка не прочь был поговорить.
-- Дедушка, а где тот дом? -- Спросил я его.
-- А вы вот за угол заверните, и сразу под утесом у реки ее дом. Не пройдете, он травой зарос сильно, увидите.
Мы поблагодарили старичка и пошли, куда он нам показал.
Дом мы увидели сразу, как завернули за угол. Он стоял на красивом месте. Если выйдешь во двор, то видно утес и реку. Домик был слегка уставший, но если приложить руки, то можно сделать из него картинку.
Мы с Таней заглядывали через забор пытаясь рассмотреть огород. Но за травой ничего не было видно. Я посмотрел на заколоченные окна, они были забиты досками крест-накрест, и мне показалось, что в доме кто-то есть. Я ничего не сказал Тане. Не стал ее пугать. Мне, наверное, привиделось, но я четко видел, как дернулась занавеска в доме. А, может, это ветер колыхнул её?
-- Миша, пойдем назад, а то бросили машину, бог весть где? -- Забеспокоилась жена.
Мы той же дорогой пошли обратно. Когда проходили мимо дома, где сидел старик, то его на улице уже не было.
Машина наша стояла, слава богу, на том же месте. Никто не раскурочил в наше отсутствие.
Мы с Таней сели в нее и решили посоветоваться.
-- Ну что, Танюша, как тебе деревенька, какие впечатления? -- Спросил я жену.
-- Ну ты знаешь, природа, утес и река впечатляют. Я так думаю что здесь и ягоды и грибы в лесу растут. Хорошее место, -- ответила жена.
-- А дом, Таня, дом? Как он тебе показался? -- Пытал я жену.
-- Ну что дом? Конечно, старый дом, но еще крепенький, и двор большой. Если сюда приложить руки, да навести красоту, то будет просто здорово. Но, есть одно "но", Миша, и оно не маловажное.
-- Что такое, Таня?
-- Ты знаешь, мне, наверное, просто показалось, -- отмахнулась жена.
-- Таня, ну что за "но", говори уже если начала.
--Мне показалось, что в доме кто-то был, занавеска закачалась, как будто ее кто-то рукой отодвинул, а потом вернул обратно. Но, наверное, мне показалось, так ведь не должно быть? -- Засомневалась она.
Я ничего не стал Тане говорить, пока не осмотрю дом сам, супругу пугать не стану.
-- Ну что, Тань, поехали хоть адрес у соседей возьмем родственников, или, может, у них телефон их есть?
Подъехав к соседям рядом с домом Су́дарьки, мы постучали в калитку. Во дворе залаяла собачка. Но никто к нам не вышел. Я еще раз постучал по забору, собачка чуть не захлебнулась лаем. К нам из дома шла женщина.
-- Вам чего? -- Спросила она.
-- Добрый день, извините за беспокойство, нас интересует этот дом, он продается?-- я показал рукой на соседний дом.
-- А, этот, Сударькин, ну да, продается, да только никто не покупает, не хотят в деревне жить, молодежь, все в город бегут, -- рассказывала женщина.
-- А как нам связаться с хозяевами, чтобы посмотреть дом, да цену узнать? -- Спросил я.
-- Ну дом и я вам могу показать, а цену это с хозяевами.
-- А можете сейчас показать, или вы заняты? -- Спросил я.
-- Да не, не занята, я банки спускала в подвал, и не сразу услышала вас. Сейчас же сезон закаток, вон малинка, да клубничка, да землянички набрали, -- рассказывала женщина.
Она пошла за ключем, а мы с женой остались ее ждать.
Соседка вернулась быстро.
-- А как вас звать, а то выкаем и не познакомились? -- Спросил я.
-- Анна, Анна Михайловна я, -- ответила она.
-- Меня зовут Михаил, а это моя жена Таня, --жена протянула руку Анне Михайловне и слегка поклонилась.
-- Ну что, пойдем? -- Позвала соседка.
Мы открыли калитку и вошли во двор. Анна Михайловна шла впереди и приминала ногами сухой бурьян делая маленькую тропинку. Так мы прошли до крыльца, оно было высокое, шесть ступенек насчитал я.
-- А почему фундамент такой высокий? -- спросил я.
-- Так река рядом, раньше размывала и выходила из берегов, вот, чтобы в доме воды не было, высокий фундамент ставили, -- рассказывала женщина.
-- Умно, да, Тань? -- Да, -- ответила мне жена.
Я заметил, что Таня как-то стала немногословна. Некая настороженность чувствовалась в ее поведении.
-- Все в порядке? -- Спросил я жену.
-- Да, да, не волнуйся, все в порядке, -- поспешила успокоить она.
Я сошел со ступенек и прошел вдоль окон, заглядывая внутрь, но ничего не увидел, вернулся на крыльцо. Анна Михайловна уже открыла замок, и женщины ждали меня, чтобы зайти в дом.
Дверь со скрипом отворилась. -- Надо петли смазать солидолом, -- сказала Анна Михайловна, -- вон как скрипят, пугают. -- Женщина передернула плечами.
-- А вы боитесь? -- Спросил я ее.
-- Да вроде и не боюсь, да и боюсь. Она ж ведь странная была, Сударька-то. Не тем, конечно, ее вспоминать, -- Анна Михайловна быстро перекрестилась.
И мы вдруг услышали, как в доме что-то свалилось и громко покатилось по полу.
-- Свят, свят, Господи сохрани! -- Стала креститься Анна Михайловна.
Мы с Таней насторожились.
-- Что это было? -- Спросила жена.
-- Да хтож его знает? Она ведь, Сударька, не простая была. Знала много, ну, ходили к ней испуг детям вылить, или хто руку, или ногу вывихнет, она на место ставила.
-- А вот когда померла, мы то уже знали, что помрет, следили за ней, болела она сильно. Ну так вот, померла она ночью. Мы с бабами пришли ее обмывать и обрядить в последний путь. Зашли, а она лежит, как живая, мы ей закрыли рот, подвязали его платком. Обмыли, обрядили и на стол положили. Хто-то, не помню, из баб к плотнику побежал гроб заказывать. А мы сидим над ней, нельзя оставлять одну ее. А страшно не передать, я" страсть как покойников боюсь, -- рассказывала нам Анна Михайловна. -Свечки нашли, зажгли и сидим. А я от нее глаз не могу отвести. Не хочу смотреть, а глаза все на нее пялятся. И вижу, а она вдруг вздохнула и выдохнула воздух. Я испугалась, подскочила -- и на выход.
Бабы мне: --ты куда?
А я махнула рукой и на выход. Что это было, я и сама объяснить не могу, -- рассказывала женщина.
А потом её схоронили, дом заколотили.
А вот недавно иду от соседки, припозднилась, смотрю, а в доме у Сударьки свет горит и тень по потолку движется. Я так и обмерла от страха, бежала и не помню, как в дом влетела. Так-то вот -- закончила свой рассказ Анна Михайловна.
Мы вошли в сенцы, с улицы сразу ослепли, пытаясь протереть глаза я повернулся к проходу, и тут меня кто-то двинул в спину, да так, что я споткнулся о порог и влетел в комнату падая на колени...
Продолжение следует...
Спасибо что дочитали историю до конца