Мое малиновое лето с поцелуями. Часть 11. Рассказ
Все части рассказа здесь
Я встаю очень-очень рано с ощущением того, что сегодня всё должно выясниться, но должно ли на самом деле? Эти рисунки, которые я пыталась сложить в единое целое...Я вдруг поняла, что у меня не получилось. Какие-то мелочи ускользают, словно в пазле не хватает одной или двух деталей... И пока я не могу понять, что же именно ускользает от меня.
Наскоро выпиваю кружку холодного молока, ещё раз просматривая рисунки, стараясь отследить последовательность, и понимаю, что действительно, в этих рисунках чего-то не хватает.
Бабушка уже занята во дворе, целую её в щёку и убегаю, сказав, что у меня есть срочные дела и мне нужно отлучиться неизвестно на сколько. Бабуля, конечно, недовольна, но я не обращаю внимания на её нахмуренные брови - мне обязательно нужно завершить то, что я начала.
На озере опять лёгкий туман, окутывающий зеркальную поверхность и деревья на том берегу. Рисунки у меня в непромокаемом пакете, но всё-таки я держу руку с ними над водой, на всякий случай. Вода сегодня необычно холодная почему-то, особенно это чувствуется, когда я доплываю до середины.
Жалею после, что накануне я не попросила лодку у того же Эда - он бы точно мне не отказал, почему-то сегодня плывётся очень тяжело, одной рукой работать непривычно, я чувствую, как паника начинает захватывать мой мозг и моё тело, почему-то именно сейчас я думаю о том, что если бы мама Гриши тонула, как бы это было.
Представляю себе женщину, одиноко плывущую по озеру, вода такая же холодная, как сейчас, она сама не замечает, как оказывается на середине, внезапно холод сковывает её сердце, возможно, стягивает ноги, она не в силах с этим бороться и...
Нет! Стоп! Нужно успокоиться и прийти в себя. Я переворачиваюсь на спину и позволяю воде качать моё тело, пока мой пульс постепенно не замедляется, а состояние паники не покидает меня.
Удачно добравшись до берега, некоторое время сижу на крутом, заросшем травой, бережке, и прихожу в себя. Что это было? Никогда у меня не было такого, откуда это состояние панического ужаса? Потеря контроля над собой? Или я сильно много думаю об этой истории?
Кое-как обсохнув, - сейчас только утро, и солнце ещё не греет, как следует - надеваю сарафан и лёгкие спортивные тапочки, и иду в сторону деревни, думая о том, не рано ли я наведаюсь в гости к Людмиле.
Но она уже не спит - занята чем-то во дворе, посматривая иногда в сторону калитки - она ждёт меня, покусывая губы и досадуя, что я до сих пор не пришла.
-Аксинья - кидается ко мне - слушай, ты можешь ненадолго остаться с Егором? Мне нужно сходить до одной женщины, купить у неё козьего молока. Егор спит сейчас, но если проснётся - завтрак на столе, только пусть умоется сначала, а то так и полезет за стол...
-Конечно, без проблем - говорю я - Люда, я бы хотела попросить тебя, чтобы ты разрешила мне посмотреть его стол с рисунками.
Я показываю ей те, что она привезла мне:
-Тут чего-то не хватает, из-за этого я не понимаю общей картины, может быть, ты не увидела эти рисунки, когда разбиралась.
-Да, конечно - она быстро показывает мне стол Егора и уходит, взяв с собой литровую банку.
Я смотрю на парня - он спит, правда, беспокойно и что-то мыча про себя, словно ему снится плохой сон, но не просыпается, а только переворачивается на другой бок.
Я достаю из стола его многочисленные рисунки, - видимо, большую часть Людмила всё-таки выкинула - но осталось ещё столько, что устанешь рассматривать.
Егор действительно очень способный, эх, если бы можно было помочь ему с художественной школой! Но сначала надо привести в порядок его мозг и сознание, а уже потом... Хотя вряд ли это возможно, скорее всего, такой процесс необратим.
Я внимательно рассматриваю каждый рисунок, но понимаю, что среди них нет тех, которые могли бы служить связующим звеном между остальными рисунками этой истории.
Когда я уже заканчиваю, приходит Люда. Она будит брата, сокрушаясь, что если не поднять его до десяти утра, он потом всю ночь может не спать. Видя меня, парень глупо улыбается и, усмехаясь, произносит:
-О, ангел опять с неба прилетел! Люська, почему и зачем она нас навещает?!
-Егор - я сажусь с ним рядом за стол на кухне - мне нужна твоя помощь.
-Моя? - он ухмыляется - ну давай, помогу!
Этот парень, конечно, не совсем уж дурачок, каким хочет казаться. Его умственное развитие остановилось там, где ему было лет восемь, но всё-таки что-то он соображает.
Смотрю, как он жадно ест отправленный мною накануне с Людмилой творог и сметану, откусывая плюшку, говорит:
-Вкуусно! Люська тоже такие печёт!
-Это бабушка Аксиньи стряпала - комментирует с улыбкой Людмила, сама откусывая плюшку и запивая чаем.
У меня аппетита нет, и я просто прихлёбываю чай из кружки с золотистым ободком и синей каймой по краям.
-Егорушка - я аккуратно подвигаю парню рисунок леса с избушкой, к которой ведёт тропинка - скажи пожалуйста, ты когда это рисовал?
Он смотрит на рисунок, хмурит брови, и я чувствую, что он начинает сердиться.
-Егор, помоги мне - говорю ему - для меня это очень важно, поверь!
-Когда Люська меня в лес отправила! - со злостью говорит он - я маленький был ещё!
Я вопросительно смотрю на Людмилу - она старательно прячет от меня глаза, потом прикладывает к лицу концы цветастого платка, лежащего на плечах.
-Это правда? - спрашиваю я её.
Она некоторое время молчит, потом кивает головой. Я тоже молчу, хочу, чтобы она сама мне всё объяснила. Через несколько минут она берёт себя в руки:
-Я ведь и правда тогда хотела всё Веркиному мужу рассказать. Со злости, понимаешь, Аксинья. Очень уж меня задевало, что её любят сразу двое - Сашка и Митя. А ведь Сашка мой! Мой! И ноль внимания на меня. Я хотела выяснить, где они встречаются, заснять всё и отправить Митяю фотографии и видео. Телефон, хоть и старенький, но чего-нибудь всё равно получилось бы отфотографировать.
-Ты отправила Егора выяснить, где они встречаются?
-Да. Заметила, что Сашка по утрам, до работы, но чаще в выходные, уходит куда-то. Так и поняла, что к этой змее, скорее всего. Вот и отправила Егорку проследить, должно же у них быть место для встреч. Он убежал, а вернулся... Было ощущение, что его что-то очень сильно напугало. Он постоянно оглядывался, будто за ним следит кто-то, чего-то боялся и первое время только и мог, что мычать, понимаешь?!
Я кивнула головой.
-Я ничего не могла от него добиться. А когда нашли Сашины сандалии, я подумала, может быть, он видел, как Саша тонул. Детская психика нестабильна...
-И ты всё это время винила себя за то, что отправила тогда брата проследить за ним?
-Конечно! Ведь это действительно я виновата! Не отправила бы его - он был бы здоров сейчас...
-Люда, скажи, ты знаешь, что это за дом? Где он находится?
-Понятия не имею. Скорее всего, это какой-то охотничий домик, здесь, в лесу... Наверное, далеко от деревни, где-то в тайге. Или может быть это для тех, кто когда-то здесь работал, с городу приезжали на полях помогать... Но сама я там никогда не была.
Я кладу перед Егором второй рисунок, на котором изображено окно, в которое смотрит кто-то снаружи. Конечно, подразумевалось, что смотрел сам Егор, поскольку парнишка рисует то, что видит перед собой. В окне можно было разглядеть небольшую комнату, в которой стояла кровать, стол и печка. На кровати чуть заметные фигурки - мужчина и женщина, потрясающе похожие на Сашу и Веру. Да-да, мне было удивительно, что Егор смог так здорово и похоже изобразить их. Я восхищаюсь его мастерством, но эти рисунки для меня были пока некоей загадкой.
Две фигурки с каким-то страхом на напряжённых лицах смотрят в сторону предполагаемой двери, которую на рисунке видно не было.
-Егор - осторожно спрашиваю я - кто стоял вот тут? Ты видел этого человека?
Он покивал головой, а потом вдруг зажал уши руками и закричал:
-Я не хочу говорить! Я не буду говорить об этом! Уходи!
-Егор, успокойся, пожалуйста! - я обнимаю его и прижимаю к себе - Егор, послушай, мне больше никто не поможет, кроме тебя!
-Не-хо-чу! - кричит он по слогам, вырываясь из моих рук.
Я отпускаю его, и он тут же выбегает из комнаты. Я беру в руки следующий рисунок. Между ним и предыдущим не хватает того самого связующего звена. Так как на этом рисунке изображены те же самые лица, только в этот раз они лежат на кровати, и руки их сложены на груди. На первый взгляд кажется, что они спят, но в их головах виднеются небольшие дырочки, а на полу валяется ружьё. Я долго смотрю на этот рисунок. В деревнях практически все умеют стрелять, практически в каждом доме есть оружие, потому что здесь хватает охотников.
Следующий рисунок уже отличается от предыдущих - изображена та же тропа, лес, и в обратную сторону от домика ведут следы - следы либо ботинок-берц, либо кирзовых сапог. Понятно, что следы нарисованы символически - как знак того, что кто-то шёл от домика прочь. Следы кончаются на некотором расстоянии (предполагалось, что расстояние должно было быть большим) от домика, там, где вырыты две ямы и воткнута лопата.
Когда я рассматриваю этот рисунок, стараясь уловить все детали, например, какие деревья находятся поблизости от вырытых ям, в кухню возвращается Егор. Я думаю о том, что не стоит мучить его этими рисунками, а просто спрашиваю, показав ему на первый:
-Егор, ты можешь отвести меня туда? Или рассказать, как туда пройти?
Он смотрит на меня, и вдруг его взгляд становится осмысленным, в нём отражаются тревога и страх:
-Не надо тебе туда - мотает головой - тебе туда не надо! Слышишь! Не надо!
-Я очень тебя прошу! - я умоляюще складываю руки на груди. Людмила смотрит на меня и качает головой, мол, не стоит сейчас к нему приставать с этим.
На следующем рисунке изображены две ямы с той же лопатой, воткнутой в землю, но подле них уже лежат тела из домиков. Я понимаю сейчас, почему мне будет трудно до конца осознать, что случилось на самом деле - ни на одном рисунке не был изображён человек, который воспользовался ружьём...
На предпоследнем тропинка, на которой одиноко валяется мокасин, женский, с резиновой подошвой и голубыми полосками. И наконец, последний рисунок представляет из себя кедр на берегу озера с огромным дуплом. Егор проявил фантазию и нарисовал дерево таким образом, словно оно было прозрачным. На дне дупла лежал свёрток, тот самый, который я нашла совсем недавно.
-Егор - я поворачиваюсь к парню - ты можешь нарисовать мне портрет человека, который был там? Человека с ружьём?
Он мотает головой:
-Не надо тебе этого! Зачем тебе? Он делает плохо, слышишь?! Не надо тебе!
Я не знаю, как его убедить, и смотрю на Людмилу, надеясь на её поддержку. Она подходит к брату, мягко кладёт руку ему на шею:
-Егор, послушай... Ты же любишь ангелов? Сейчас ангелу нужна твоя помощь, понимаешь?
-Нет, нет - он опять мотает головой - он сделает ей плохо! Не надо ей его знать! Не надо!
Я понимаю, что мы от него ничего не добьёмся, по крайней мере, сейчас. Пока всё это было напрасным, и неизвестно, станет ли вообще Егор когда-либо говорить об этом.
Я прошу у него позволения взять рисунки с собой, и он разрешает.
Мы с Людой выходим на крыльцо.
-Скажи, почему ты взялась искать Веру? - спрашивает она.
-Потому что я нашла в дупле кедра её вещи. Последний рисунок твоего брата. Правда, я не знаю, зачем уbийца спрятал их там. Я поняла, что это подозрительно, и сначала решила, что Вера жива...
-Мне очень жаль - она смахивает слезу с ресницы - я... не верю в то, что на них изображено.
Она показывает на рисунки.
-Получается, вот что увидел мой брат, когда пошёл следить за Сашей... Я даже не предполагала. Что же делать теперь, Аксинья? Ведь это - преступление! Если, конечно, это не плод его больного воображения!
-Самое главное, Люда - никому ничего не говорите, не болтайте, слышите. Это может быть опасным для Егора. Я что-нибудь придумаю, честное слово. Попробую сама найти этот домик, может быть, там остались какие-то следы... Но прошу вас, если он вдруг передумает и захочет показать мне дом или нарисовать этого человека - дайте мне знать, сразу, хорошо...
Она обещает мне, обнимает на прощание и просит, чтобы я была осторожна.
Домой я добираюсь уже к обеду, сама не заметив в этот раз, как переплываю это ставшее почему-то ещё более прохладным, озеро. "Неужели дождь будет?" - думаю про себя.
Бабушку я нахожу в огороде, где она возится в теплице с помидорами. Молча начинаю ей помогать, бабуля смотрит на меня с тревогой:
-Аксютка, ты, небось, у Гриши была?
-Да нет, ба... На озере.
-И чё ты носишься на енто озеро. А я тут переживай за тебя.
-Бабушка, не надо переживать - знаешь же, что я прекрасно плаваю - а сама при этом вспоминаю свою утреннюю панику.
В принципе, можно идти к Гришиному отцу и разговаривать с ним, требовать, чтобы он рассказал всю правду... Но у меня доказательств - ноль. В голове мелькает мысль - а если это не он? Но кто же тогда? Нет, дядя Митя - единственная приемлемая кандидатура.
Я решаю, что мне обязательно нужно найти этот домик. Потом найти захоронение, и сообщить об этом в полицию. Даже по происшествии стольких лет, на останках сохраняются следы, и будет сразу понятно, что это криминал. Поэтому моё дело - найти и передать в руки полиции, а они уж там потом пусть ищут виноватых...
За обедом я показываю бабушке рисунок Егора с домом и тропинкой.
-Как нарисовано красиво - говорит бабуля - талантливый художник. А кто рисовал?
Я не отвечаю ей, но спрашиваю:
-Ба, ты не знаешь, где находится этот дом? Дело в том, что он существует в реальности, и я бы хотела его найти.
-Тебе зачем? - подозрительно смотрит она на меня.
-Я не могу тебе пока сказать - бабуля обиженно поджимает губы - пока не могу, правда. Но мне очень надо.
-Это только мужики могут знать, Аксютка. Это либо охотничий домишко, либо ещё какой. Хто его разберёт - их здесь куча по лесам.
После обеда я собираю на огороде малину в пластиковый контейнер, и иду навестить Гришу, взяв с собой рисунок. Он в нетерпении ждёт меня, и тянется поцеловать, когда я присаживаюсь рядом на краешек кровати.
-У тебя губы малиной пахнут - шепчет, целуя меня в щёку и шею - ммм, как надоело валяться! Все эти лекарства и процедуры мне уже не нужны, а они продолжают меня ими пичкать.
-А что нужно? - со смехом спрашиваю я.
-Ты - моё лекарство! - говорит он чуть хрипловатым голосом.
-Тебя скоро выпишут, потерпи - шепчу ему, и опять касаюсь губами его губ. Я действительно по нему соскучилась, очень сильно. И он тоже, это чувствуется...
-Гриша - я достаю рисунок и даю его парню - ты знаешь, где в лесу находится этот дом?
Он берёт рисунок, внимательно смотрит на него, потом на меня:
-Во что ты играешь, Аксютка?
Его вопрос меня озадачивает.
-Ни во что...
-Ну да, так я и поверил. Ты плаваешь на другой берег озера на довольно длительное время, теперь ты ищешь какой-то чёртов дом... Что всё это значит?
-Гриша - начала я - я...
-У тебя кто-то есть на том берегу? - он внимательно смотрит мне в глаза, а я вдруг начинаю смеяться.
-Ты чего? - сердится он.
-Да нет, ничего, удивлена просто твоим вопросом. Никого у меня нет. За кого ты меня принимаешь, Гриша? Я не распутница какая-нибудь...
-Зачем тебе тогда этот дом?
-Так ты знаешь, где он находится?
-Наверное, где-нибудь в лесу. Тут много таких, охотничьих домов. Но где конкретно, не могу сказать, мы туда не ходим. Мне кажется, тебе надо спросить у более взрослых мужиков. У тех, которые занимаются охотой...
У меня в голове мелькает какая-то шальная мысль, и тут же пропадает. Я ещё немного сижу с Гришей - мне с ним хорошо, уютно, и я чувствую себя защищённой. Когда собираюсь уходить, на пороге возникает дядя Митя с отцом Андрея-бармена, вероятно, они пришли проведать Гришу.
Здороваюсь с ними, достаю свой рисунок и спрашиваю у дяди Мити, внимательно наблюдая за его реакцией:
-Не подскажете, где у вас тут в лесу находится этот дом? Мне очень надо его найти.
Но на лице у дяди Мити спокойствие и беззаботность, не дрогнул ни один мускул, когда он мне ответил, что такого дома не знает. Восхищаясь его выдержкой, прощаюсь и выхожу за дверь, слыша за спиной, как он обращается к отцу Андрея-бармена:
-Ну, ты чё застыл-то, Лёха? Садись давай, поболтаем с Грихой, да пойдём!
-Аксинья! - вдруг окликает меня Гриша, и я возвращаюсь в палату. Смотрю на него вопросительно - будь осторожна. Не ходи никуда одна, без меня, ладно?
Киваю головой, давая понять, что буду слушаться его и сидеть дома, и ухожу.
На улицы посёлка опускается спокойный, тёплый вечер. На душе же у меня совсем неспокойно, кажется, я где-то что-то упускаю, а где и что - непонятно. Завтра придётся поговорить с другими мужиками, показать им рисунок дома, может быть, кто-то что-то и знает...
Я прихожу домой, мы с бабушкой ужинаем, она очень довольна, что я никуда не ухожу больше. Располагаюсь в комнате, взяв к себе Мурзика в постель, достаю книжку, устраиваюсь поудобнее. Только погружаюсь в чтение, как вдруг слышу звонок своего сотового. Это Людмила:
-Аксинья? Слушай, ты можешь завтра приехать? Егор сказал, что нарисует тебе этого человека и покажет дорогу к домику.
Продолжение здесь
Всем привет, мои дорогие) Итак, дело ближется к развязке, очень скоро мы узнаем, что же произошло на самом деле. Что руководило тем человеком, который взял в руки ружьё. Страх? Ненависть? Гнев? Или всё это - обычная случайность? Конечно, конец получается не такой радужный, как хотелось бы, я думаю, всем понятно, что Грише не суждено встретиться со своей мамой.
Спасибо Вам за то, что читаете меня, спасибо за Ваши пожелания, лайки, комментарии, советы, за Ваше тепло, которым Вы щедро со мной делитесь. Всё это очень ценно для меня, и помогает работать дальше и писать ещё лучше для Вас) Остаюсь всегда с Вами - Муза на Парнасе)