«Ну все, погулял по хате без штанов, проветрился, с женой наобнимался… Будут Галя и Степа под надзором у старушки. А Степка уже крылья расправил, хату мысленно облюбовал… Эх, видать, не жить им без родственников…»
Выслушав мать, Панкрат смутился. Да, было дело, ляпнул что ни попадя.
- Сынок! – кликнул он Степана.
Глава 1
Предыдущая глава
Глава 39
Панкрат с укором взглянул на мать.
- Ты же так рада была, когда я тебя забирал, - сказал он, погладив усы. – А теперь что? С чего вдруг заднюю включила?
- Ой, Панкратушка, ты сам виноват. Помнишь, как хотел меня, больную, на улицу вынести? Да зимой? Боюсь я тебя, хоть ты и сын мне, ой как боюсь. Женка твоя на меня волком смотрит, оговаривается. А где это видано, чтобы сноха на свекровь молнии метала, а? Я что, ровесница ей? Подружанька или дочка ее?
Степа слушал бабушку, сидя на кровати в своей комнате, и думал:
«Ну все, погулял по хате без штанов, проветрился, с женой наобнимался… Будут Галя и Степа под надзором у старушки. А Степка уже крылья расправил, хату мысленно облюбовал… Эх, видать, не жить им без родственников…»
Выслушав мать, Панкрат смутился. Да, было дело, ляпнул что ни попадя.
- Сынок! – кликнул он Степана.
Тот нехотя поднялся, но не успел выйти. Его опередила Галя.
- Панкрат Федосеевич, - встала она перед свекром и поклонилась ему. – В одну реку дважды не войдешь. А давайте мы к вам каждые выходные приезжать будем. Все ж радостней долгожданной встречи ничего не бывает. Вы соскучитесь, мы затоскуем, а как приедем всем скопом – столько счастья сразу нагрянет! Куда ж бабушку с нами отправлять, если у нас еще несколько месяцев бессонных ночей предвидится? А приболеет по нашей вине, то как Вы к нам относится станете? Я не за себя боюсь – справимся, я за мать вашу переживаю. Детки малые столько хлопот доставляют, что сама с ног валюсь. А устанет от деток мама ваша, тогда что? Обратно везти? И сколько мы так кататься будем? Не хочу я вашу старушку нашими заботами обременять. Вот подрастут девчонки, тогда милости просим.
И поклонилась еще раз.
- А ведь верно рассуждаешь, - улыбнулся свекор умной снохе. – И правда, мам, зачем колесить по свету, когда у тебя и дом есть, и мы под боком? Решено! – стукнув пальцами по лавке, Панкрат тяжело поднялся. – Остаешься, мать, с нами, а Степан и Галя с ребятишками будут нас навещать.
Степа, услышав, как его жена разрулила неловкую ситуацию, заулыбался.
«Умница моя, спасибо…»
Свекровь, послушав всех троих, втянула губы. Вот дерзкая девчонка, все у нее с рук сходит. И откуда такие речи припасла, неужто набралась от кого? В кухню выбежали дети. После обеденного сна они проголодались и начали наперебой просить кто кашу, кто суп, а кому и сладенького захотелось. Марфа, оглушенная детскими криками, схватилась за голову.
- И за что мне все это, а? Панкрат! Угомони их!
Рассмеявшись, Панкрат посадил на здоровое колено Кузю, цокнул пару раз языком, а мальчонка возьми и схватись пухленькой ручкой за бороду.
- Вот так и Степка бороды моей не любил. Все детство выщипать пытался! – Панкрат так развеселился, что аж слезы потекли.
Счастлив мужик, так счастлив, что у него полный дом ребятишек… Жаль только, Настенька от него уезжает. Поутру отчалит единственная внученька, и увидит ее дед ровно через неделю, как пообещала Галя.
Галя вернулась к мужу. Открыв дверь, она проверила деток, укрыла их легкими одеяльцами и села на кровать.
- Молодец, - шепотом похвалил ее Степа.
- А то, - догадалась Галя, что он имеет в виду. – Нам с тобой вдвоем намного легче будет. Я под приглядом своего батьки была, а потом – твоей матери. Спасибо, теперь одиночкой пожить хочу.
- Без меня? – пошутил Степа.
- Нет, конечно, глупенький. Теперь нам с тобой никто не помешает. – обняла мужа Галя.
Ночь переночевали вполглаза. Степан и Галя перешептывались из-за предстоящего переезда, часто вставали к детям, чтобы покормить и уложить, Марфа переваливалась с боку на бок и нервничала из-за снохи, которая взбаламутила приличное семейство. Ей и в голову не пришло, что Степан первым когда-то заикнулся о разделении хозяйства и отдельном доме. Глафира то садилась на койке, то ложилась, кряхтела, вздыхала и охала. Не удалось прилипнуть к молодым и смыться в родную деревню. Аж тошно стало. А Панкрат лежал на спине и вспоминал прошлое. А ведь верно говорят: «Бог шельму метит». Что посеешь, то и пожнешь. Вот и пожинает плоды Панкрат, теряя сына. Но слава богу, будут молодые приезжать в гости. Не оставят родителей без весточки о себе.
Утром все встали с первыми петухами. Глафира попробовала набиться в семейство Степана через Галину, но та быстро отмела глупые намерения старушки, сказав, что когда-нибудь они привезут ее в свой дом, а сейчас не нужно торопить время. Погрузив в телегу пожитки, Степан попрощался с родителями, бабушкой и ребятишками, которые не понимали, почему тетя Галя и ее муж уезжают. Бегая вокруг телеги и дразня коня, дети улюлюкали и радостно хохотали.
- Ну, в добрый путь, сынок, - всплакнула Марфа, обнимая Степу. – Приезжай почаще.
- Приедем, мам, - Степану страсть как хотелось поскорее запрыгнуть в козлы и дать команду гнедому, но мать прижимала его к себе так крепко, что не вырвешься. – Мам, ну все. Пора.
Галя сидела в телеге и улыбалась. Косясь на ее ехидную улыбку, Марфа мысленно проклинала тот день, когда согласилась женить сына на этой оборванке. Кто бы мог подумать, что эта девка разворошит их семейный быт и разделит семью пополам. Маня и Настя лежали на теплом одеяле. Маня смотрела на белоснежные облака и агукала, а Настя спала без задних ног.
- Ну, прощайте, - отошел к забору Панкрат и махнул рукой.
- Я тебе дам «прощайте»! – взвизгнула Марфа. – До скорой встречи! Вот, как надо говорить!
Из окошка высунулась маленькая головенка Глафиры, она вытерла глаза краем прозрачного платочка и спряталась за занавеской. Обиделась старушка на Степана и Галю, даже не вышла проводить. Степа залез в козлы и громко крикнул:
- Но-о!
Конь поднял голову повыше, его ноги сделали тяжелые шаги, и телега двинулась с места.
- Счастливо оставаться! – радости Гали не было предела.
Она энергично замахала одной рукой, другой придерживала корзинку с провиантом на коленях, и улыбалась так широко, что свекровь готова была запульнуть в ее гадкий оскал огромным камнем.
- Вернется Степка, - пробурчала Марфа, глядя на уменьшающуюся в размерах телегу. – Вернется, вот увидишь.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.