Моим двоюродным братьям в наследство от бабушки достался частный дом, а мне – только шкатулка с ее украшениями. Когда зачитали текст завещания, я ничуть не удивилась: в конце концов, покойная всю жизнь придерживалась мнения, что мужчина должен быть состоятельным, а женщина – искать себе выгодную партию. Обращаться в суд и портить прекрасные отношения с родственниками не хотелось, поэтому я спокойно, без криков и скандалов, забрала себе небольшой деревянный ларец, полный дешевой бижутерии, хотя в нем нашлось место и нескольким настоящим ювелирным украшениям. Старомодные сережки и кольца я отнесла в ломбард, а из одного крупного перстня с необычным камнем, меняющим цвет в зависимости от освещения, решила сделать себе подвеску.
Знакомый ювелир, к которому я обратилась за помощью, охотно взялся за работу.
– Надо же, – воскликнул Антон, – настоящий александрит! Первый раз держу такой камень в руках. Эх, был бы он в несколько раз больше, ты, Марина, могла бы за него и дом купить. Где твоя бабушка его взяла?
Я только пожала плечами в ответ. Откуда мне знать? На следующий день Антон прислал эскиз будущей подвески, который я одобрила, а через две недели позвонил и попросил срочно забрать готовое изделие.
– Боюсь, если ты прямо сейчас не подъедешь, то тебе придется ждать, пока я выйду из больницы. Дело в том, что у меня обострение панкреатита после дня рождения жены. Мне нужно диеты придерживаться, а Олеся столько всего вкусного и вредного приготовила, что я не смог удержаться и все попробовал. Еще и домашнего торта съел несколько кусков. Теперь на стенку лезу. Едва хватило сил закончить твою подвеску. Александрит вставляю, а у самого такие боли, что в глазах темнеет. Приезжай, да я буду скорую себе вызывать, потому что больше терпеть не могу.
Через час я уже сидела в ювелирной мастерской. Подвеска получилась именно такой, как я хотела: изящное плетение цепочки, вокруг красивого камня вьются тонкие золотые нити, подчеркивающие благородный перелив цветов александрита. Я поблагодарила Антона за работу, но уходить не торопилась: слишком уж неважно он выглядел. Только передав его на руки врачам скорой помощи, я со спокойной совестью отправилась по своим делам.
Несмотря на исключительную красоту подвески, носить ее в повседневной жизни я не стала. Слишком уж это дорогая вещь, более уместная на торжественном мероприятии, нежели в метро. Изредка я доставала ее из шкатулки и на минутку примеряла, красуясь перед зеркалом. По непонятной причине в такие моменты на меня всегда накатывала дурнота: в груди скручивался тугой узел, руки тряслись от слабости. Я торопливо снимала подвеску и убирала ее назад, старательно спрятав под остальными украшениями.
В первый раз я надела ее по-настоящему только несколько месяцев спустя на свадьбу подруги и опять испытала то же самое странное ощущение, но в этот раз списала его на нервы: впереди меня ждал долгий день, полный не самых приятных разговоров о том, когда же я, самая старшая из своего круга общения, наконец выйду замуж. Во время фотосессии и прогулки по городу меня начало мутить, а после прибытия в ресторан в районе ребер резко появилась неприятная пульсирующая боль. Я выпила таблетку, но никакого облегчения она не принесла. Под конец вечера стало еще хуже: меня сильно тошнило, а боли сделались такими мучительными, словно мои внутренности заливали кипящим маслом.
Я вызвала такси и поехала домой. Мама с папой сразу поняли, что мне нездоровится, и предположили, что я отравилась ресторанной едой. Вот только из-за дурного самочувствия я ничего не ела с самого утра. Втроем мы решили, что заниматься самолечением опасно, и вызвали скорую. Я едва нашла в себе силы переодеться из вечернего платья в спортивный костюм и снять украшения, как приехали врачи и сделали укол.
По дороге в больницу мне резко стало лучше, но я этому ничуть не удивилась – подумала, что подействовало введенное лекарство. Единственное, что беспокоило меня на следующее утро, – чувство голода и слабость. Проведенное обследование результатов не дало, и уже через пару дней меня выписали домой. Ничего у меня не нашли и в частной клинике. Врач только развел руками и предположил психосоматику.
Со временем я и думать забыла о тех странных болях, пока они нежданно-негаданно не вернулись. В этот раз я собралась на свидание в театр и по такому случаю надела ту самую подвеску с александритом. Едва досидев до конца первого акта, я извинилась перед моим кавалером и поспешила домой, но стоило мне переодеться и снять украшения, как боль мгновенно отступила.
– Может, это действительно психосоматика? – предположил папа. – Ты ведь у нас интроверт.
– И что, все интроверты на публике корчатся от боли? – парировала мама. – Нет, здесь дело в другом. Я думаю, всему виной подвеска. Ты, Марина, ее надевала и тогда, и сейчас. Дай я ее примерю.
Мамино предположение оказалось верным: украшение и у нее вызвало резкие боли. Тогда я решила обратиться за советом к Антону. Может, ему доводилось слышать о подобном? Все-таки он ювелир, через его руки проходят сотни украшений.
– Я, кажется, знаю, что с тобой происходит, – начал Антон. – Некоторые ювелиры и геммологи верят, что у камней есть своя память, поэтому не советуют браться за работу в плохом настроении. Якобы оно потом передастся хозяину вещи, и удовольствия от ее носки не будет. А я твой александрит в оправу вставлял во время приступа панкреатита. Сдается мне, ты оба раза чувствовала мою боль.
– Что же теперь делать?
– Давай я попробую с твоим камнем еще раз поработать. Теперь уже в хорошем настроении и добром здравии.
Через несколько дней Антон вернул мне немного измененную подвеску. Я с опаской надела ее на шею. К счастью, боль так и не пришла.
Понравилось? Не забудьте поставить "палец вверх"