В той компании, в которой я уже серьезно напитывался авторской песней, Александр Завенович – фигура культовая. Есть другие компании, в которых я тоже бываю, и там Мирзаян почти никто, его там активно не любят. Но ведь Мирзаян – не только известный бард, он еще и, судя по некоторым источникам, серьезный теоретик авторской песни и исследователь феномена песни, как основы любой национальной культуры. А есть другие источники, и другое мнение, активно убеждающее окружающих, что Мирзаян ни черта не понимает в вопросах, в которые непонятно зачем лезет со своим дилетантским, никому не интересным мнением.
Что до меня, понятно без объяснений, какого из названных двух мнения об Александре Завеновиче придерживаюсь я, но надо же иногда быть и объективным, и не сказать о том, что Мирзаян – не для всех фигура культовая, я обязан. Хотя бы в начале. Хотя бы один раз. Ой, чувствую, не просто дастся мне этот текст! Но прежде стоит все равно сказать главное – С Днем рождения Александр Завенович.
Не всегда удается на все 100, но я все же стараюсь в своих разговорах об авторской песне быть максимально открытым для всех ее проявлений. У меня есть хорошие знакомые, пишущие «танцевальную» авторскую песню, есть хорошие знакомые, предпочитающие исключительно современную авторскую песню, есть куча друзей – поклонников классики, или того, что они уже теперь считают классикой. Есть настоящие поэты и очень хорошие музыканты… Это я не для хвастовства, это я о том, что и тех, кто не любит Мирзаяна и даже почитает его шарлатаном от лингвистики, я тоже стараюсь понять. Не принимаю их позицию, но слушаю аргументацию. И даже знаю, откуда у такого активного неприятия растут ноги. Понятно же, что на границе 60-х – 70-х человек, притащивший в авторскую песню хард-рок или джаз-рок вызывал дикое раздражение. У очень многих. Ведь в те времена авторскую песню почитали жанром. Многие и по сей день, не считаясь с объективной реальностью, продолжают думать так же и даже говорить вслух – жанр авторская песня! А если жанр, значит у него есть жанровые признаки. И проще всего таковыми признаками начинать считать походную лирику, кое как исполненную под расстроенную гитару. И как они должны были слушать вот этакое:
Впрочем, начинал Александр Завенович, а тогда еще просто Алик Мирзаян и как исполнитель, и как автор почти жанровых по тем временам песен. Я, когда собирал песенные иллюстрации для этого текста наткнулся на одну из ранних его песен и забавный рассказ о ней самого автора. Оказывается, одну из первых его песен взял в репертуар сам Юрий Кукин. Не представляю, как Юрий Алексеевич ухитрялся это петь – вот бы послушать, но байка вкусная и песня редкая, настоящий подарок настоящим любителям творчества Александра Мирзаяна.
И ведь уже в этой, одной из первых его песен, легко угадывается и фронда по отношению к закостеневшим по его тогдашнему мнению бардовским ретроградам, и эстетическая позиция, и легкое ехидство, ставшее на долгие годы собственной фишкой Мирзаяна. Впрочем, объективности ради, надо сказать, что он не один бесил ревнителей традиций, то есть, тех, кто считал и продолжает считать авторскую песню жанром. А как не беситься, если юные нахалы не согласились с тем местом в песне, на которое им категорически указали еще на исходе 60-х старшие товарищи, а вместо этого собрали неформальное творческое объединение ПЕРВЫЙ КРУГ, да и давай под этим знаменем совращать почитательниц классической песни непривычными стихами, мелодиями и гармониями. И, кстати, у них почитателей почти сразу же оказалось не мало. Это не могло не бесить, и имена Мирзаяна, Луферова, Бережкова, Кочеткова, Ампилова тут же стали для одних ругательными, а для других – светом в окошке.
Дурацкие, на самом деле, споры это были. И фронда дурацкая. Время все равно всех расставило по своим местам, и юные нахалы из Первого круга давно уже стали бесспорными классиками для подавляющего большинства почитателей авторской песни. И давно научились писать и настоящую, совершенно пронзительную лирику тоже.
Знаете, еле удержался, чтобы не поставить в текст фрагменты лекций о песне Мирзаяна, но одумался все же. Тут ведь дело такое – о его теориях, его статьях и лекциях нужно писать совершенно отдельно. Даже если те, кто считает Мирзаяна шарлатаном в чем-то правы, все равно это настолько серьезный разговор, и даже не на один и не на два текста, что в тексте на День рождения эти темы лучше вовсе не поднимать, иначе на сами-то песни ни времени, ни места не останется. А я, при всем уважении, и даже, некоторым образом, благоговении перед его исследованиями, все же считаю Александра Завеновича в первую очередь потрясающим автором, и только потом теоретиком. Но, когда подвернулось видео со старой программы Кости Тарасова Гнездо глухаря с Мирзаяном, у меня рука не поднялась вырезать их разговор о теории. Благо он хорош, совершенно не длинен и удивительно актуален по сей день. Даже более актуален, чем в 90-е. Там они разбирались с пошлостью в эстрадной песне, а сегодня эта зараза уже зацепила краем и наши ряды.
Да! Стоило бы вообще начать говорить о Мирзаяне с того, что он очень много пишет на чужие стихи. Но до этого момента звучали его песни с его же собственными текстами, так что, может, и не поздно. Мирзаяновские прочтения стихов Бродского, Сосноры, Чухонцева, Хармса просто замечательны. И есть очень много песен на их стихи, которые стали буквально визитными карточками Александра Завеновича. А уж его Письма римскому другу оказались едва не каноническим вариантом понимания знаменитого стихотворения Бродского.
В Летних песнях совсем не так давно прозвучало Мексиканское танго Мирзаяна на стихи Иосифа Бродского, но и танго, и Бродский – все это давняя любовь Александра Завеновича. Я хочу вдогонку к той, несколько пародийной песне поставить еще одно танго на стихи Бродского. Намного более серьезное и даже страшное. Поскольку это ощущение поэта, а за ним и музыканта от кафешки в старой Вене, где сиживал некогда тогда еще неудачливый художник Адольф Шикльгрубер, и где жуткое эхо холокоста не спрятать за современным никелем и пластиком, и на заглушить звоном посуды или рыком кофемашины.
Мирзаян – не единственный автор, обязанный первой известностью отлично музыкально прочитанным чужим стихам. Через какое-то время по этому же пути прошла Елена Фролова. И, что крайне интересно, оба они, вжившиеся в чужие тексты, научившиеся понимать и ценить их в мельчайших деталях, дальше показали себя очень сильными поэтами. Меня уже давным-давно буквально взрывает изнутри его песня, посвященная Высоцкому в роли Гамлета. Это какая-то невероятная мощь. Конечно, особо въедливый критик тут разглядит стилизацию, я тоже ее вижу, но для меня она, скорее, усиление и без того невероятно точного и, повторюсь, мощного произведения. Это ведь не совсем песня, это чтение стихов, как говорил сам Высоцкий – стихи под ритмическую основу, наигранную на гитаре. А уж игра с цитатами тут и вовсе сногсшибательная, и невероятно точная, и эмоциональная. Это какое-то шаманство, в результате которого тень самого Высоцкого на мгновение вновь появляется перед нами, чтобы не то предостеречь от чего-то, не то благословить, не то просто подпеть автору решившемуся на такое.
Не знаю, надо ли говорить о том, что в нынешнем составе Песен нашего века поет и Александр Завенович. Мне кажется, это мало что добавляет к общему представлению о замечательном авторе. Хотя… Прошлой осенью на РАВНОДЕНСТВИИ было записано интервью с Еленой Фроловой, и между прочими там был вопрос о ПНВ. Лена очень интересно об этом сказала – дескать, ей это предложили, когда она сильно нуждалась в материальной стабильности, и пошла только поэтому, но со временем все эти песни открыли для нее те стороны, о которых она до того и не подозревала, и даже слегка посмеивалась над ними. И она очень благодарна проекту именно за вот эту, сакральную сторону. Я знаю, что и для большинства участников проекта он именно сакрален, и важен вовсе не своей материальной стороной. Думаю, что Александр Завенович пользуется проектом как лабораторией для своих научных работ в области песнознания. ПНВ - это ведь не только исполнительство, это множество встреч с той аудиторией, с которой он ранее не так часто сталкивался. Ведь зритель ПНВ и зритель Мирзаяна – во многом очень разные люди. Но это – только догадка. А вот то, что плотная работа и с проектом, и с теорией песни привела Александра Завеновича еще и к некоторой переоценке собственного отношения к русскому слову как к таковому – это факт, а никакая не догадка.
Думается, пора финалить. Текст вышел тяжеловатый, а совсем уж замучить вас своими рассуждениями я не хочу. Не знаю, попадет ли в руки Александру Завеновичу этот текст, но на всякий случай в финале хочется обратиться к нему уже непосредственно. Дорогой Александр Завенович, вы потрясающий человек, чье творчество оставило серьезный отпечаток на множестве судеб, и на моей, конечно, тоже. Я восхищен и вашим творчеством, и вашим служением нашей общей культуре. Ну и, как мужик мужику – еще и вашим потрясающим породистым бархатным баритоном. И ведь желать вам что-то к этому еще – это как-то странно. Если смотреть со стороны, все случилось, все сбылось и все происходит так, как и дОлжно. Здоровья, конечно, стоит пожелать, это никому не вредно. Ну, возможно, все же издать теоретическую книжку, а не просто сборник разрозненных статей. Но я – реалист, думаю сейчас для такого издательского проекта время не пришло, но хотя бы в интернете! Так, чтобы все в одном месте и в каком-то едином контексте. А в остальном? Просто счастья, сил, творческого куража – что еще нужно для полного счастья! И пусть ваше дальнейшее путешествие по волнам нашей песенной культуры будет долгим-долгим, и по возможности светлым.
