Однажды Луна пришла домой и ужаснулась: жареная курица приобретенная по скидке, прошла в желудок как слюна и была с оттенком самой Луны.
-Я тебя с вечера обогрела, отжарила, запекла, со всей любовью сердца, с милосердием отнеслась к тебе, а ты… Ни тебе вкуса афганистанских специй, которыми я щедро осыпала мясо до прожарки, ни вкуса соуса из мексиканского страуса, кожица куры - как бумага, а мясо - мишура.
И заплакала Луна, как истинный ценитель жаренокуринных ритуалов. В качестве проверки Луна стала запихивать себе в рот бесчисленные конфеты, печенье - и ничего. Никакого вкуса. Те проваливались, словно проскальзывали по стенкам горла, никак не отзываясь на рецепторах.
Луна зарыдала над противнем рваными слезами, у которых не было целостной оболочки, что свидетельствовало о том, что всё хреново. Слезы растеклись по полу кухни и через какое-то время дошли до спящего в комнате Буратино. Когда они стали подтапливать чёрное днище короля сна, он наконец-таки проснулся и сказал, нахмурившись на пуховой подушке сделанной из двадцати индюков:
-Ты что меня без ковчега утопить решила?
-Сегодня курица какая-то дурная, - крикнула ему в ответ Луна с кухни, перестав плакать, ибо с тем, с кем она разговаривала нельзя было быть такой.
-Какая дурная, ты больная что-ли? Шла бы лучше на работу.
И Луна засмеялась так легко, будто умалишенная, ведь Буратино всегда умел быстро и ловко решить любую проблему. Стало так весело на душе.
-И правда, на фиг мне эта курица? - сказала Луна и пошла на работу голодной.
Всю смену она разгружала коробки с бинтами и всякими медицинскими принадлежностями, перебинтовывала ноги-руки раненым. Она была медицинским работником специально предназначенным для продавцов-консультантов. Ей каждую смену привозили усатых торговцев с рынка, подравшихся между собой, торгашей с салонов мобильной связи, которые были ранены то в глаз, то в задницу собственным самомнением или недовольными покупателями. И Луна пыталась их лечить, бинтами обматывала им ноги, руки, головы, иногда даже торчащие из под обломков черепа мозги. Она бинтовала пациентов и останавливала кровотечение их продавщацкой жизни.
Луна помогала без остановки, ибо они нескончаемой чередой шли будто с конвейера и когда на перерыве шла по коридору, то ей показалось, что коридор непонятным образом шатается. Он пах побелкой, цементом, медикаментами и Луна шла вроде бы прямо, но при этом её путь траектории оказался не совсем прямым. И в один момент пол по злой иронии шатнулся вправо и Луна улетела телом об стену, ощутив как та жёстко ее приняла, и рухнула на пол полукруглой носярой.
На полу этой больницы красовался свежепостеленый кафель и Луна морду свою немножечко подрасшибла о него. Когда она потеряла сознание, то на минутку увидела себя со стороны, как бы вылетев из тела и оказавшись свидетелем ситуации своей жизни: она улицезрела, что у курицы не было вкуса потому что в целом жизнь у Луны такая безвкусная, что радоваться не хочется. А курица здесь была лишь символом того, что сама Луна по жизни как курица.
-Что же творит кафель живородящий? - подумала парящая над телом Луна 2.
Когда она пришла в сознание и заклеивала себе разбитую носяру лейкопластырем, она думала о том, как бы ей изменить жизнь? Она пришла домой и взяв короля сна за нос, выкинула его нахрен в нераскрытое окно. Он улетел даже не успев крякнуть от недовольства. Луна же вслед крикнула:
-Именем Лукашенко - вали на работу!
И вот однажды, по прошествии нескольких недель голода, в которые Луна чистилась от прошлого, она осмелилась наконец вернуться к любимому блюду и зажарить курочку в жире.
Она специально съездила в деревню, в которой не было никого, кроме чистейших душой курочек. Птицы эти ещё не знали ничего плохого в этой жизни и даже не видели никого. И не топтал их ещё петух даже. И абсолютная девственная чистота куриных лапок восхитила сознание Луны.
Она приехала домой, зажарила эту курочку в только что купленной сковороде, нещадно посыпала мясо специями из Афганистана, слегка припорошив порохом, чтоб убрать порох из пороховниц собственного сознания. Выдавила соуса для шашлыка. Она вставила в духовку вертел и на нем крутила эту чистейшую курочку три дня и три ночи, наслаждаясь ароматом, который окружил Луну с ног до головы и даже наполнил ее внутри.
А ровно в полночь, с тридцатого апреля на первое мая, в Вальпургиеву ночь, когда белая курица стала чёрной, Луна вытащила ее из адской духовки и увидела, что та аж снесла яйцо. Луна отложила его в сторону, задумав съесть его на завтрак.
-Ого, вот это да, - сказала она самой себе, жуя огромную куриную ногу, - я прозрела, кажется, полностью.
С несказанным удовольствием Луна впивала свои зубы в жареную плоть и наконец съела всю ее без остатка, обкусав все корочки и хрящики. А потом выплюнула кости в окно, прямо на голову Буратино, что сидел под её окном и жадно хватал кости, как поганая собака.
Автор: Zajerubl
Источник: https://litclubbs.ru/articles/47515-perelom.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: