— Государь-батюшка, Петр Лексеич, все по задуманному вышло. Доставил я вас добром здравии, — приговаривал бородатый приземистый мужичок в армяке, помогая долговязому черноволосому мужчине вылезти из странной деревянной конструкции, напоминающей то ли бочку, то ли гнездо аиста.
— Ну, Ефим, гляди, ежели будет, как с твоим подводным потаенным судном, что трижды тонуло при мне на испытаниях, высеку да в плотники разжалую. Будешь у меня на верфях гнить!
Петр Первый потянулся, разминая затекшие руки, оправил камзол и огляделся.
— Ну, мастер, сказывай, куда мы попали на этой твоей чудо-машине?
Ефим Никонов подобострастно улыбнулся царю, потер широкие мозолистые ладони и довольно произнес:
— Не извольте сумневаться, государь Петр Лексеич, прямиком в двадцать первый век я вас и доставил, как обещался.
— А отчего же именно в двадцать первый? — царь вперил пронзительный взгляд в мастера.
— Да потому, что эта усадьба, «Тайм Сквер» называется, что по-нашему означает «Сад Времени», — самое пригодное для путешествий место. Гляньте-ка, государь Петр Лексеич, дома будто цифры на часах по кругу стоят, а центральный дом — это место, где стрелки часовые сходятся. Вот сюда моя машина времени и прибывает. Тем более рядом и другая усадьба временем заведует, «Нью Тайм», то есть «Новое Время», именуется.
Царь недоверчиво покачал головой, но с интересом принялся оглядывать дома вокруг.
— А что это за место? Не припомню такого в Петербурге.
— А тут ранее лес один был до болота гнилые, — ответил Ефим.
— Болота, говоришь? – и царь раскатисто рассмеялся. — Ну пойдем поглядим, чем славна сия усадьба.
Они двинулись вдоль корпусов ЖК «Нью Тайм».
— Ох, что это мчится? — Петр отшатнулся и схватил Ефима за рукав
— А это машина, она под каждым домом хранится да на огненной жидкости ездит. И те господа, кто в домах этих живут, до любого места в Петербурге так быстро доезжают, что даже свеча догореть не успеет.
— Эх, — махнул рукой Петр. — Пошли в дом зайдем, что-то пить мне захотелось.
— А что ж так мало народу? — заметил Петр, проходя по внутреннему двору.
— У входа в усадьбу всякие механизмы приспособлены, чтобы ворота охранять, лихих людей не пускать, — ответил Ефим.
Царь и мастер вошли в холл. Петр посмотрел, как перед ним бесшумно открылись двери лифта и перекрестился.
— В железный короб не полезу! Давай уж по-старинке, ногами поднимемся, вон и лестница есть. Можно и на самый верх забраться.
Оказавшись на последнем этаже, Петр поднял крепкий кулак и принялся стучать в дверь одной из квартир. Дверь открыла девочка лет восьми.
— Вы что шумите? Звонок же есть. — И, увидев растерянные глаза гостей, указала на дверной звонок и несколько раз нажала на кнопку. Раздались мелодичные трели.
Царь расхохотался.
— Экая затейливая вещица, надо моей Катюше такую музыкальную шкатулку привезти.
— Вы царь, — утвердительно сказала девочка.
— Государь, — кивнул Петр с интересом рассматривая ее.
— Петр Первый. Я знаю, читала про вас.
— Ты воды колодезной дай нам, — вмешался Ефим.
Девочка исчезла, Петр заглянул в полуоткрытые двери.
— Смотри, она кран в стене повернула и оттуда вода льется.
— Наверняка у нее кадушка в стену вмурована, небось кажинное утро на колодец ходит и кадушку наполняет. Махонькая такая, а работящая, — умилился Ефим.
— А что это из окон виднеется, Ефим? Никак собор какой высится? Шпиль чуть не в небо уперся!
— Это, государь, «Лахта-центр», красоты невиданной. А в праздники по вечерам огнями, сияет, что храм божий на Пасху.
Девочка появилась на пороге со стаканом воды в руках и с интересом уставилась на Петра.
— А вы в Зимнем дворце были? Там наверняка все захотят с вами сфотографироваться.
— Сейчас заглянем и домой, — кивнул Петр Первый.