- Петровна, одолжи сто рублей…
Иванов жалостливо глядел в глаза соседки, которая жила в квартире напротив. Занимать денег в этом доме больше было не у кого. Остальные соседи ему даже дверь не открывали, а Петровна иногда подбрасывала рубликов. Из жалости.
- Одолжи, а… Очень надо.
- Нет у меня денег! – строго ответила соседка. – Пенсию ещё не приносили. И, вообще, Николай, не стыдно тебе побираться?
- Ну, Петровна! – Иванов добавил в голос страданий. – Ну, пожалей. Ну, хотя бы пятьдесят рублей дай. До получки.
- До какой получки? Ты же нигде не работаешь!
- До жениной получки. Я у неё возьму и тебе отдам.
- Ну, и паразит же ты, Колька! – не выдержала и эта соседка. – Мало того, что ты у людей клянчишь на бутылку, так ты ещё обещаешься отдать деньги из кармана жены!
- Ну, Петровна!
- Иди отсюда! И больше ко мне никогда не звони. - Дверь перед носом Иванова захлопнулась.
- Да… - бормотал он, спускаясь по лестнице вниз. – И зачем я про Веркину зарплату ляпнул. Ведь выходит, что я у жены денег не могу выпросить, а лезу к соседям. Неправильно я деньги прошу. Нужно как-то по-другому.
Вышел во двор, растерянно огляделся, и ноги его сами понесли к храму, который стоял в двух кварталах отсюда.
- Сейчас, я всё равно найду. Нищие помогут, – бормотал он. – Или инвалиды. Им иногда – ого-го - как подают.
Действительно, месяца два назад один инвалид у храма подарил Николаю целую тысячу одной бумажкой.
- Да, хорошо быть инвалидом, - мечтательно произнёс Иванов. – Стоишь у храма с протянутой рукой, а деньги тебе сами с неба сыплются. Вот мне бы инвалидом стать.
- Ну, наконец-то! – вдруг, раздался радостный голос сзади, и чья-то рука опустилась на плечо.
Иванов вздрогнул, оглянулся, и не поверил своим глазам. Перед ним, опираясь на костыль, стоял одноногий человек.
- Значит, такие, всё-таки, есть на свете! – Инвалид, улыбаясь во весь беззубый рот, протянул Иванову руку. – Ну, здорово, страждущий. Давай знакомиться. Николай.
- Привет… - растерянно сказал Иванов и пожал тезке руку. – Я тоже Николай.
- Да ты что?! – ещё больше обрадовался инвалид. – Неужели мы, Николаи, все такие?
- Какие? – с подозрением спросил Иванов.
- Да вот такие вот. Ну ладно, давай без лишних слов, сразу перейдём к делу. Ты ведь не просто так тут шёл и вздыхал, правильно?
- Кто вздыхал?
- Да ты не кройся, Коля. Я же всё слышал.
- Чего ты слышал?
- Как ты мечтал стать инвалидом. Мечтал стоять на паперти и просто так сшибать деньгу. Мечтал ведь?
- Ну и что?
- Так вот, тёзка, считай, тебе повезло. Прямо сейчас мы с тобой можем поменяться.
- Чем поменяться?
- Судьбами.
- Как это?
Николаю вдруг стало неуютно. Ему показалось, что всё происходящее сейчас – это бред, вызванным похмельным синдромом. Поэтому он - через нос – сделал очень долгий и глубокий вдох, и резко выдохнул.
Инвалид опять радостно засмеялся.
- Думаешь, что ты бредишь? И что я не настоящий? Прекрати, Коля. Я самый что ни на есть настоящий безногий инвалид. Кстати, жизнь моя протекала примерно так же, как и твоя. Был женат, безбожно пил, потом жена меня попёрла, ну и я, по пьяной лавочке попал под машину. Потом ампутация ноги, и, в конце-концов – жизнь в приюте. Так что, Коля, ад у тебя ещё впереди. Но! - обрати внимание, на то, что я тебе сейчас скажу - если ты станешь инвалидом прямо сегодня, у тебя останутся и жена и дом. Не как у меня. У меня теперь ничего нет, кроме костыля. Понимаешь, о чём я?
- Чего? – ощерился Николай. – Ты чего несёшь, мужик?
- Спокойно, Коля. Ты же хотел стать инвалидом? Так? Так вот, я тебе помогу. Обещаю, что всё пройдет безболезненно, и ты даже этого не заметишь. Вылетит на тротуар грузовик, грузовик, удар, темнота, и всё. Полежишь в больничке без сознания, и очнёшься уже одноногим. Можешь сразу брать костыль и идти туда, куда ты сейчас намыливался. И станет у тебя всё в шоколаде. Жена сначала поплачет, пофыркает, но когда ты начнёшь большие деньги в дом приносить в дом, смирится. И даже повеселеет. Безногим возле рынков очень много подают. Понимаешь?
- Не очень, - признался Николай, и опять сделал глубокий вдох и резкий выдох.
- Ну, подыши, подыши, - кивнул уже с серьёзным лицом инвалид. -А я тебя сейчас расскажу кое-что. Я ведь за эти десять лет, что мыкаюсь, тоже немного изменился. Сначала после ампутации я жил как на автомате – днём просил милостыню, вечером пил до вырубона, спал, и опять - всё по новой. А потом как-то меня заметил Он.
- Кто?
- Бог. Вошёл я как-то в храм, случайно. Гляжу, все молятся, ну и я тоже - за компанию, постоял в толпе. Тут Он и спустился ко мне с неба. Спросил у меня – ну что, не намаялся ещё? Не надоело мне жить скотиной, и не хочу ли я снова стать человеком?
И в этот момент я вспомнил, Коля, что я, оказывается, когда-то был человеком. В детстве. И в юности немного. А потом заблудился - случайно пошёл не по той тропе - и захрюкал. Вспомнил я про это, и так мне стало обидно. Захотелось снова человеком стать. Не инвалидом, а – здоровым и красивым. Но, обратной дороги-то нет. Заплакал я на плече у Бога, и попросил у него прощения. Покаялся, в общем.
А он мне вдруг говорит – если найдёшь человека, который согласится вместо тебя инвалидом стать, я тебя с удовольствием снова здоровым сделаю.
Я ещё засмеялся на эти слова, говорю, ты, конечно, Бог, но, разве кто-то согласиться на такое – добровольно в инвалиды пойти. А он улыбнулся, и дал мне свой образок.
Вот, говорит, тебе пропуск в другую жизнь. Если найдёшь, кого я сказал, пусть он положит указательный палец на мой образ, и ещё раз скажет, что хочет инвалидом стать.
Одноногий, действительно, достал из внутреннего кармана потёртого пиджака маленький образ, бережно погладил его и поцеловал.
- Вот он, пропуск в другую жизнь. Когда я тебя, тёзка, услышал, у меня сердце от радости чуть не взорвалось.
- Да? – Николай в ужасе замер.
- Ага. Ну, что, попробуем, а, Коля?
- Что попробуем? – у Николая внутри всё затряслось.
- Ну, то, что Он сказал. Ты положи свой палец вот сюда. Видишь, Он книгу в одной руке держит. Положи и повтори свою мечту. Он тут же услышит.
- А потом?
- Что, потом? Потом попадёшь под машину, или ещё что. Ты главное, не бойся. Знай, что раз Он пообещал, то в живых тебя, точно, оставит. И в твоём случае лучше это сделать прямо сегодня. Прямо сейчас.
- Почему? – У Николая закружилась голова.
- Я же говорил, потому что у тебя есть пока и жена, и дом. А потом, лет через десять, когда станешь бомжом, тебя даже в больнице не возьмут, вонючего. Я это знаю. Сам через это прошёл. Ладно, сердобольные люди заставили врачей меня в машину погрузить, а то бы сдох возле обочины. Ты, главное, не бойся, Коля, и через месяц будешь с деньгами.
- А ты?
- А я начну новую - трезвую, и главное, здоровую жизнь. Тебе же она не нужна. А я уже целый год не пью. Всё мечтал встретить тебя. А ты мечтаешь о другом. Так что, это будет равноценный обмен судьбами. Ну, давай сюда руку.
- Нет… – Николай вдруг спрятал обе руки за спицу. – Я не согласен. Я, может, тоже хочу начать трезвую жизнь?
- Ты?! – У инвалида вдруг стали наливаться яростью глаза. – Не ври, сволочь! Ты не мечтаешь! Такие как ты – они никогда за голову не возьмутся, пока Бога не встретят. Но ты же даже в храм ни разу не заходил, только возле него трёшься, у нищих на бутылку шакалишь! Давай быстро руку сюда!
- Да, пошёл ты! - в истерике завопил Николай, развернулся на сто восемьдесят градусов, и почти побежал обратно к своему дому.
В этот день Иванова увезли в больницу, с сердечным приступом. А через пар недель он вернулся из больницы совершенно непьющим человеком. И ещё через месяц устроился на работу.
Оказывается, и такое с людьми бывает.