Толю, по воле Судьбы, определили в недействующий монастырь. Там располагались заводские корпуса. Мужчина стал помощником мастера по сборке металлообрабатывающих станков и работал в этом направлении очень долгое время, а затем, когда девочка уже повзрослела и когда церковь вновь была узаконена, он перевёлся на тракториста, чтобы обслуживать на МТЗ разрушенную советской властью монашескую обитель, и спустя несколько лет скончался от обширного инфаркта, в возрасте пятидесяти пяти лет. Фрося как окунулась в омут с головой в обязанности уборщицы магазинов, так до самой пенсии и продолжала окунаться. А потом с ней что-то произошло. Преклонных лет женщина неожиданно сошла с ума и была определена на постоянное лечение в психоневрологический диспансер. Ветхий домик мало что стоил. Но вот земля привлекла выгодного покупателя. Наталка, будучи уже замужем и нося не менее хлёсткую фамилию – Несчастная, продала опустевшую усадебку и купила себе машину. У неё были свой дом, сын и дочь. На первый взгляд, всем казалось, что эта преуспевающая леди действительно во всём везучая. Однако глубоко за кулисами скрывалась настоящая истина…
Чудовищные качества моли в Наталке формировались уже с рождения. Она постоянно плакала и требовала к себе повышенного внимания. Когда не стала наедаться материнским молоком, разбавленным опасным для организма алкоголем и токсичным никотином, младеница крепко-накрепко сжала свои маленькие челюсти с непрорезавшимися зубками и серьёзно повредила левый Фросин сосок, за что жестоко поплатилась: находящаяся в состоянии глубокого похмелья, мать безжалостно шлёпнула беззащитного ребёночка по крохотной головке. Девочка долго плакала, а когда успокоилась, во рту у неё уже была соска, полная жирного коровьего молока: вот откуда взялась эта проклятая полнота, из младенчества, с которой женщине пришлось бороться всю свою оставшуюся долго-короткую жизнь, тратя укрытые от налогов денежки на операции по откачке жировых отложений на ногах, ягодицах, бёдрах и животе.
В три годика детсадовская воспитанница с громким именем Наталия длинными ногтями расцарапала лицо своей одногруппнице, да так, что той пришлось накладывать хирургические шовчики. Шрамы, увы, всё равно остались. Произошла обыкновенная ссора. Уж очень Тузиковой понравилась красивая куколка, одетая в сверкающий наряд. Она сильно пожелала её, как, капризничая и выпрашивая, добивалась своего от бедных родителей. Не признавая дружеских отношений, девчонка превратилась в агрессивную и неуравновешенную. Держась всегда особнячком, она постепенно утверждала самостоятельно изобретённую страшную политику, медленно переходящую от инстинктивной к планомерной и детально продуманной.
В пять лет Наталка предала самого добродушного на свете пса. Она обратила пристальное внимание на него ещё давно. Но всё никак не решалась. Её не устроило, что обычная дворняга только и делает что жрёт хлеб да объедки с хозяйского стола. С некоторых пор Барбос совершенно перестал охранять доверенную ему территорию. Он, вместо того чтобы лаять на гостей или проходящих мимо, по улице, искал человеческой любви и ласки. Прослужив довольно большой срок, пёс состарился и теперь желал только одного: чтобы ему по чести воздали за его многолетние труды. Однако пойди, объясни это несмышлёной девочке! Наталка стала дразнить собаку, ругать её плохими словами и тыкать в неё длинной палкой с заострённым, как у копья, наконечником. Барбос сначала терпел, а потом не выдержал и внезапно кинулся на Наталку-бестолочь. Жаль, что цепь удержала рассерженного пса. Надо было ещё тогда хорошенько покалечить это исчадие ада, это порождение недобрых сил, это воплощение самого зла во всём его неотразимом величии. Когда отец вернулся с работы, девочка нажаловалась ему. Попытку укусить поняла и полупьяная Фрося. Она недавно травила крыс и подсыпала крысиного яда собаке в последнюю его трапезу. Барбос долго мучился, поскуливая и воя от адской боли, и к утру следующего дня скончался, словно большой и хороший человек после продолжительной болезни.
Перед началом учебного года, – а в то время первокласснице уже стукнуло семь лет, – случилась ещё одна непоправимая беда. Кошка, жившая в семье Тузиковых, тайно окотилась на сеновале и спустя два месяца вывела своё потомство – пять чудесных длинношёрстных котяток дымчатого цвета – для ознакомления с большими кошачьими владениями и для осуществления прикорма коровьим молоком, которое сама с удовольствием лакала каждое утро и вечер, ещё тёплым. Наталке дивные домашние зверюшки всегда не нравились. Она никогда не ласкала худющих млекопитающих с пушистой шерстью, вопреки неоспоримым наклонностям всех детей этого возраста. Когда выводок только-только появился, Фрося крайне обрадовалась: будет теперь кому ловить проклятущих крыс, подумала расчётливая женщина, ненавидящая коварных грызунов, делающих повсюду ходы и жрущих продуктовые припасы, вплоть до капроновых крышек на банках с соленьями. Хозяйка поделилась своими соображениями с Анатолием. Тот по-мужски одобрил, кивая головой, и резонно воскликнул: «Вот подрастут, будем их сажать в яму!» А Наталия не захотела ждать. Она собрала бедных котяток в помойное ведро, отнесла их к западне, ведущей в яму, подняла тяжёлый утеплённый люк и вывалила в него обречённое на гибель потомство. Кошка бегала рядом. Она слышала, как жалобно её детки пищат, но сделать ничего не смогла. Красивая мать всегда доверяла человеку, который давал ей всё: и пищу, и жильё, и возможность размножаться. Это был третий помёт прекрасного домашнего создания.
Продолжение следует...