- О боже мой! А дети? – пожалела деток Галя и сильнее прижала к груди свою кровиночку.
- А что дети? Спрашивают мамку, а мать им и говорит, что она сбежала.
- Вот зачем так говорить, а? Вернется ведь.
- Я уже и сам сомневаюсь.
Глава 1
Предыдущая глава
Глава 35
- Наконец-то! – дед, как только в окно увидел Галю, поспешил встретить ее.
Передав дочку Панкрату, с нетерпением ожидающего ее приезда, Галина заглянула в спальню, проверила все ли указания выполнил Степан, а потом села на лавку и сладко потянулась.
- Кормишь? – с недовольством в голосе спросила Марфа.
- Молока – хоть залейся, - с гордостью ответила молодая мать. – Даже пришлось одного мальчонку покормить, потому что у Нины пусто.
- У какой еще Нины?
- У соседки по палате.
Марфа стояла у плиты и косилась на мужа, сидевшего на стуле. Он с таким умилением смотрел на внучку, что Марфа заревновала.
- Нечего на нее дышать, положи в кроватку.
- Дай наглядеться, - Панкрат прослезился. – Такое счастье… у нас девочка.
- Не у нас, а у… - Марфа глубоко вздохнула и продолжила помешивать кисель, который вот-вот загустеет.
С улицы пришел Степан, мать тут же отчитала его.
- И где ты ходишь? Дрова закончились, принести надо. Сена коровам положить…
- Сейчас все сделаю, - Степан уставился на отца. – Красивая, правда?
- Не то слово. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Мать! – Панкрат позвал Глафиру. – Где ты есть? Иди, глянь, какая у нас Настенька появилась.
- Делать мне больше нечего, - старушка лежала на кровати и морщила нос. – Сами с ней возитесь. Я свое уже отработала.
- Ну, как хочешь. – передав спящую внучку Галине, Панкрат попросил чаю и удалился отдыхать.
Марфа засуетилась. Достала кружку, выставила на стол кулек с пряниками. И вдруг из комнаты, где спали дети, послышался плач грудничка. Пять минут все молча слушали, как ребенок надрывается. Марфа психанула, бросив ложу на стол, и побежала успокаивать младенца. Галя, покачивая на руках Настю, шепотом спросила у Степана, принесшего дрова, почему она приехала, а старушка и свекровь злятся на нее.
- Дунька пропала, - нахмурившись, ответил муж. – Уже три дня не появляется.
- Как пропала? – глаза Гали медленно округлились.
- А вот так. Опять начала к подружке бегать. Сначала на час, потом – на три. Один раз ночью поддатая приползла. Девка не спит, есть хочет, мать психует, а ребенка ведь не выкинешь. Кормит молоком коровьим, ночами с ней вошкается. Сходила к Люське, а та говорит, мол, Дуня с каким-то мужиком укатила.
- О боже мой! А дети? – пожалела деток Галя и сильнее прижала к груди свою кровиночку.
- А что дети? Спрашивают мамку, а мать им и говорит, что она сбежала.
- Вот зачем так говорить, а? Вернется ведь.
- Я уже и сам сомневаюсь. – Раздевшись, Степан сел на табурет. – Тут бабуля кое-что нам рассказала, только ты тс-с-с, - приложил указательный палец к губам.
- Чего? – любопытство пробрало Галю.
Она наклонилась к мужу, чтобы получше расслышать, какой он ей секрет расскажет.
- Дед с Дунькой мутил…
- Как это? – не поняла она.
- Ну как, вот так, - Степа вытянул указательные пальцы и потер их друг о дружку.
Галина смекнула, что муж имеет в виду.
- Да ну-у, брехня какая-то.
- Мне тоже не верится, но бабуля так убедительно рассказывала, что мы тут все обалдели.
- А сбежала-то зачем? И что за мужик?
- Не знаю. Но вроде как с кем-то познакомилась, что ли… Бабуля сказала, что Дунька с разными любовь крутила. Она это сама видела, а доказать дядьке Егору не могла. Батька аж посинел от злости. Сам на себя ругался, что поверил бедной бабе, а она его вокруг пальца обвела. Скинула детвору и умотала за новыми приключениями.
Дверь комнаты, где жила Дуня, распахнулась и перед молодежью появилась Марфа. Она одарила сноху злобным взором и поднесла орущую девочку.
- Молока, говоришь, хоть залейся? Тогда на, корми. А у меня уже сил нет трясти ее. Руки не гнутся. С мамкиным молоком она дрыхла, как кот на подоконнике, а сейчас уже три дня горло дерет.
Галя отдала дочку Степе, взяла Дунькину девочку и положила на колени. Расстегнула пуговки на платье, вытащила одну грудь и сунула девчушке. Та сразу замолчала, жадно вцепившись деснами в сосок.
- Я ж говорила, титька ей нужна была. Без мамки всем туго. Вот и бери себе на воспитание. Дуньку как ветром сдуло. Не вернется, паскудница гулящая, а ребенка сбагрить чужим людям даже я не смогу. Корми, кроватку к вам перетащу, пускай Манька у вас спит.
- Пускай, - согласилась Галя.
Но через два месяца пожалела, потому что все заботы о детях полностью легли на ее плечи. В три часа ночи она оторвала голову от подушки, когда услышала плач своей дочери. Следом за Настей, вой подняла и Маня. Галя с трудом вылезла из-под одеяла. Ее покачивало, глаза слипались, в ушах стоял нескончаемый звон.
- Степ, возьми Маню, покачай. Мне надо Настю покормить.
- М-м, - Степан спал без задних ног, уставший от вчерашней посадки картофеля вручную.
- Степ, возьми ее, покачай, - бормотала Галя, поднимая Настю. – Сначала дочку покормлю, потом ее.
- Угу, - Степан не двигался. Он лежал на спине, раскинув руки, и улыбался во сне.
Галя присела на кровать, прижала дочку к груди и начала качаться взад-вперед. Маня надрывалась так, что у Марфы лопнуло терпение.
- Что ты ее голодом моришь? – приоткрыла она дверь. – Вставать скоро, а у вас тут песни на весь дом. Быстро займись дитем. Надоело слушать ночные вопли.
- Не могу я, устала, - выдавила из себя Галя, склонив голову над дочкой и прикрыв глаза.
- Взялась ухаживать, так ухаживай, как полагается. Соседи узнают, что у нас девка голодает, сразу заявят, куда следует.
- Если бы я присматривала только за этими двумя, то было б полегче. Но вы ж взвалили на меня всю детвору.
- И что? Раньше и по десять детей рожали, и ничего, вырастили. А ты ишь, цаца выискалась. С двумя справится не можешь. Успокой ее. Быстро!
Жалко девчонку, аж сердце кровью обливается. Галя положила уснувшую дочь на свою подушку и подошла к кроватке, в которой надрывалась Маня. Подняла ее на руки, села и попыталась накормить. Девчонка хватала грудь губами, затем откидывала голову назад и кричала еще громче.
- Ну ешь, ешь, что ты ерепенишься? – уговаривала девочку измотанная донельзя Галина.
Кое-как удалось заставить ее поесть. У Гали не было сил. Она сидела на кровати и «клевала носом». Потом переложила дочь в кроватку, а Маню – рядом с собой. Сон как рукой сняло. Галя лежала на боку и думала о Манечке. Какая бессовестная ее мамаша, сдернула и ищи-свищи. Дочке уже три месяца, а Дунька и ухом не ведет.
- Чтоб тебя в старости также бросили и не кормили, - пробубнила Галя, поглаживая лысенькую головенку.
За окном уже светает. Люди спешат накормить домашнюю живность. А Галя лежит и тихонько плачет. Она, как многодетная мамаша, обзавелась детьми и мается. Только семеро не ее крови, а восьмой – родной. Чувствуя, что силы на исходе, Галя еще громче пустилась в слезы.
- Ты чего? – Степан выспался и открыл глаза, услышав тонкий писк.
- Не могу я так больше, Степушка. Мочи нет за каждым штаны стирать и сопли подтирать. Поехали отсюда, любимый мой, заберем Настю с Маней и поедем.
- Да куда мы с тобой денемся? У нас же и дома второго нет. – очумев, Степа резко сел на кровати.
- Я уже все обдумала. Поедем в старый дом твоей бабки, там и останемся. Разведем скотину, вскопаем огород. Пойми меня, Степа, таким макаром я до старости не доживу. Пора свое гнездо вить. Поехали, Степа, поехали.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.