Есть вещи, которых я не постигаю.
Вот не ощущаю никакой теплоты к В. Путину, хотя и высоко ценю ряд его качеств. Он — наверное, самый талантливый государственный деятель современности. Уж такова современность!
Но отчего это я должен обсуждать с теми, кто меня считает иностранцем? Эти те, кто считает меня иностранцем, совсем охренели, что ли?
Я, например, прекрасно знаю, чего, например, стоил Кирил Петков, я отлично понимаю болгар, когда они с ненавистью и даже откровенным презрением просто издеваются над «Кирчо и Кокорчо», но я не набираюсь наглости присоединяться к этому «веселью», хотя и оснований имею для этого достаточно. И, даже обсуждая (только с болгарами!) очевидное предательство К. Петковым национальных интересов Болгарии, я никогда не назову его предателем. Потому что об этом судить вот так могут только сами болгары, а ни в коем случае не я. Я могу только указать на факты и связи, которые могут лечь в основание их заключения. Но это будет их суждение, не моё.
Мне интересно, отчего нормальный юрист, когда ему задают конкретный вопрос по делу, обычно отвечает, что вообще-то надо видеть само дело, но тот же самый профессиональный юрист не просто развешивает уши, но и начинает мести языком, повторяя чью-то глупость о диагнозе всё того же В. Путина, сооружённом неким «искпердом» (ему уж этот юрист верит, конечно, безоговорочно!)... по экрану монитора? И это при том, что этот же самый юрист прекрасно знает, что так вот диагнозы в психиатрии поставить вообще нельзя и попадись такой «искперд» ему в суде... он бы его просто размазал... Но зато ляпать языком — пожалуйста. Это отчего так?
Я не постигаю, почему дозволительно трещать человеку о преступлениях, доказательств которых он не имеет, хотя по крайней мере относительно некоторых мог бы иметь... если бы захотел? Или убедился бы, что там нет доказательств, или вообще именно преступления.
Я не могу осознать — почему считается вполне нормальным приписывать своё видение и восприятие — другому человеку, да ещё, окончательно обнаглев, прямо приписывать ему то, что выдумал сам, ещё и перепутав логические связи?
Я не понимаю, почему бесконечные угрозы (кстати, вполне реальные) от одной страны другой — пустяк и болтовня, а ответ на эти угрозы уже действием по устранению подобных угроз — ай-яй-яй?
Я никак не в состоянии хотя бы ощутить разницу между сецессией Украины и сецессией Крыма и Севастополя, между национально-освободительной войной на Балканах и национально-освободительной войной в Донбассе. Почему одно — нормально, а другое — нет?
Я не возьму в толк, как человек, который учился в СССР и до оскомины читал всяческие вполне марксистско-ленинские книжки, не видит натурального нацизма на Украине, который прямо попадает под прямое определение фашизма?
Я не знаю, как можно давать оценку деятельности Коминтерну, решительно ничего не прочтя из его официальных документов, как?!
Я не в силах уразуметь — откуда столько критики в отношении В. И. Ленина или И. В. Сталина от людей, которые ничего не читали из их трудов или во всяком случае не могут даже вспомнить — что именно они написали?
Я догадываюсь, чем П. П. Шариков отличается от тех, кто не изучил хоть с десяток работ Ф. Энгельса и К. Маркса, но уже успел проорать, что он с ними не согласен — П. П. Шариков, между прочим, по крайней мере, читал «Переписку Ф. Энгельса и К. Каутского», хотя, судя по всему, тоже ничего не понял в ней (что не очень удивительно, потому что только откровенный дурак Швондер мог дать явно неподготовленному человеку эту книгу для «проработки»). Но, чёрт возьми, эти несогласные как раз всех остальных именно шариковыми считают, но не себя, почему?
Я не представляю, как, будучи в здравом уме, можно возражать относительно марионеточности и нацизма В. Зеленского на том только основании, что он — еврей?
Мне лично вообще не кажется, что он — еврей. Мне отчего-то кажется, что он ни строчки прочесть не сможет не только на идише или иврите, но даже и на языке Торы. И какое вообще значение имеет его национальность? Разве еврейство даёт иммунитет против нацизма?
Как можно утверждать, что природные богатства «наши» и «принадлежат народу», если они давно поделены корпорациями, собственниками которых является вовсе не народ?
Как можно обсуждать предметы, определения которым не потрудился дать перед началом жаркой дискуссии? Причём, чем менее определён предмет, тем больше всяких примеров и ссылок и тем горячей дискуссия, а всякий, кто влезет туда с попыткой начать ab ovo, начинает напоминать того самого честертоновского монаха, который предложил сначала договориться о свете, прежде, чем сносить фонарь (вы, конечно, прекрасно понимаете, о чём я говорю), причём с теми же честертоновскими последствиями.
Я, например, никак не могу разобрать, отчего мои американские знакомые, солидаризируясь с Украиной, почему-то считают, что им виднее, чем мне, если они за последние лет 20 там даже нигде не были, а всё, что не совпадает с их представлениями, называют... пропагандой и «российскими нарративами», соловьёвщиной, киселёвщиной, скабеевщиной? Они вообще-то допускают, что я, например, кое-что мог видеть своими глазами, держать в руках какие-то неведомые им документы... увидев это и получив это вовсе не от «соловьевых», «киселёвых, «скабеевых»?
Или что, если Л. И. Брежнев говорил когда-то кому-то: «Мойте руки после уборной», то надо делать ровно наоборот и называть мытьё рук брежневской коммунистической пропагандой и советским нарративом?
Всё это не постижимо мною.