Видели в кино: когда человека ранят, а он разговаривает, ему говорят: молчи, не трать силы. Говорение физически очень затратно. Молчун сильнее говоруна. Говоря, человек задействует множество групп мышц – не только лицевых, но и брюшных, и спинных, и диафрагмы. Физиолог Алексей Ухтомский, брат епископа священномученика Андрея (Ухтомского), жил в блокадном Ленинграде. Он исследовал голод на себе и на людях Ленинграда. Организм во время долгого неядения перестраивается на вложенный Богом механизм: второстепенные органы отдают свою энергию первостепенным. Первыми отказываются работать мышцы лица, поэтому у голодающих такие бесцветные лица и даже отвисает челюсть. Вся внутренняя сила отдается сердцу, печени, легким.
Даже энергию и жизненные силы можно сохранить, если правильно говорить и правильно молчать. Не скажешь лишнего – сохранишь жизненные силы.
Сколько говорит человек в день и за жизнь? Я узнавал статистику: если у человека не специальная «говорливая профессия», вроде преподавателя или журналиста, то он говорит примерно час в день и наговаривает примерно 15 тысяч слов. А молчуны обходятся, выговаривая 500 слов в день: «да, нет, скоро, хорошо». Кстати, миф о болтливости женщин разрушен: мужчины говорят столько же, хотя, может быть, качество разговоров другое. За 50-60 лет активной жизни человек наговаривает примерно тысячу томов по четыреста страниц. Слова наши слышны – представим, что всё это кто-то вынужден читать. А Евангелие говорит о том, что о всяком праздном слове мы дадим ответ в день Суда. Тысячи томов осуждения для каждого болтуна: человек будет судим по книгам, написанным его же языком. Мы уже написали за жизнь по нескольку сот бесполезных книг, которые жутко читать.
Поэтому в любой религии есть практики добровольного молчания. Есть они и в христианской жизни: практика молчания по обету, например, один день или один час. Моя знакомая рассказывала, что попробовала с подругами сутки не употреблять местоимение «я». Через полчаса сдались – так оказалось трудно.
В Новом Завете как минимум два апостола постоянно говорили о себе в третьем лице. Тот ученик, которого любил Иисус, – никогда не «якал», хотя мы знаем, что это апостол Иоанн возлежал на персех Иисуса на Тайной вечери, что это он бежал ко гробу быстрее Петра. Но это дисциплина: великий апостол не «якал».
Аскетика – это не только не есть или спать на гвоздях. Начать нужно с чего-то другого.
Человек приходит в Церковь: с чего ему начать работать над собой? Сказать: я грязен и грешен, пусто и криво живу, в мыслях нечист, в делах нетверд, как-то расползаюсь. Это честнее, чем гордо сказать «я великий грешник». Сказать «я мерзавец» – тяжелее. Самый легкий ответ на вопрос, с чего начать: надень длинную юбку, перестань краситься, постриги длинные ногти. Это легко. Внешность можно переделать за полтора часа, а что дальше? Внешнее делается быстро – и заканчивается быстро.
А дальше серьезная вещь: послание апостола Иакова, где он говорит об обуздании языка. Язык зажигает весь круг жизни, а сам зажигается от геенны. Кто не воздерживает языка – у того пустое благочестие, а муж, который не согрешает в слове – это совершенный человек. Например, человек борется с блудом и не может его победить – а ты сначала обуздай язык. Обуздавший язык сможет обуздать и блуд, и гнев – победивший язык есть сильный человек, способный и все тело обуздать. Вот и начните не с юбки, а с языка.Грехи языка начинаются с первых человеческих слов и заканчиваются с предсмертным хрипом. Бывают грехи, которых не совершает ребенок. Ребенок свят относительно и по немощи, говорит блаженный Августин: он пока не убивает и не блудит, но уже лукавит, хитрит, ленится, капризничает, ревнует, вычисляет, мама ли добрая, а папа строгий, или наоборот. Словами ребенок уже грешит. Старый человек по немощи тоже многих грехов не делает, но грешит языком. Словесная стихия – наиболее пораженная грехом и обнимает всю жизнь человека. Ее и надо очищать – вот творческая и аскетическая сверхзадача.
Болтун и на молитве болтун: он полагает в многословии пользу молитвы. Молчун, если раскроет уста и скажет что-то Богу или людям, скажет меньше, но это будет полезная вещь. У святителя Филарета Московского слово было как бритва, но он был молчун: если он открывал уста, то только чтобы совершить «нужную хирургию», отбрить что-то лишнее. Слово рождается в тишине. Кто постоянно злоупотребляет словесной стихией, не скажет нужного слова в нужное время.
Если в быту мы говорим в стиле «Да нет, наверное», так и молимся, сползая в многословие и быт. Следить за своим языком нужно хотя бы потому, что тем же языком мы молимся, а из одного источника не течет сладкая и горькая вода. Конечно, язык не тюремный двор, не выметешь метлой, но следить за ним нужно, это большой внутренний труд.
Молчание дисциплинирует ум и повышает цену слова. Сегодня уже устному слову (слову дворянина, слову офицера) никто не верит – слово девальвировалось, нужны бумажные договоры, заверенные печатями и скрепленные угрозой санкций.
Христианство же не может быть бессловесной религией. Поэтому христиане – единственная каста человечества, которая заинтересована в том, чтобы слово сохранило свою высокую валютную ценность. Кому над этим работать? Очевидно, нам, которые поклоняются Богу – Слову Воплощенному.
Когда слово просится на язык, а ты его сдержал, – это победа. Слова – нечто материальное, это не пар, это факт. Слово движет войска, оно рождает и убивает жизнь, им нужно уметь пользоваться. Один египетский отшельник говорил, что брат обидел его, и он удержал ответное обидное слово – и так боролся с собой, чтобы его не выпустить, что это слово стало на его языке кровью.
Христос велит апостолам, входя в дом, говорить: «Мир дому сему». И если будет в нем сын мира, почиет на нем мир ваш, а если нет – то к вам возвратится. То есть этот «мир» – что-то конкретное, что уйдет от вас и останется у них. А если нет – оно покружит там, как голубок, не находя места, и вернется к вам. Это не просто слова, а нечто реальное. Когда священник на службе говорит: «мир всем» – этот мир не всем: от некоторых, как горох, отскочит, а на некоторых, как вода, останется.
Слово, сказанное вовремя – это золотое яблоко в хрустальном сосуде, говорит Соломон, а невовремя сказанное или притча в устах глупца – это терновник в руках у пьяного.
Нужно ли куда-то идти, ехать в паломничество, заказывать сорокоусты, купить и прочесть специальные книги, чтобы обуздать язык?
Нет. Всё под руками, можно начинать сегодня, сейчас же. Вот вам задача – бережнее относиться к той словесной стихии, которой мы пользуемся.