Жанна боялась идти домой, потому что с некоторых пор в её жизни появился отчим. Вернее, в жизни матери, это она решила "выйти" замуж и назвала какого-то мужика Жаниным отцом. Именно так и заявила.
- Прошу любить и жаловать - твой новый папка.
Девочка воззрилась на незнакомца с залысиной, сильно бросавшейся в глаза, с некрасивым лицом и сдвинутыми на переносице бровями, и перевела взгляд на мать, ожидая, что она пошутила, но Антонина спокойно смотрела на дочь.
- Поздоровайся! - бросила Жанне приказным тоном, и девочка сказала.
- Здрасьте.
- Я свою, знаешь, как воспитал! - сказал он хриплым голосом вместо приветствия, обращаясь к Антонине. - Как шелковая у меня.
- Да-да-да, - закивала мать, - Жанке мужской руки не хватает!
И тут девочке сделалось страшно. Сглотнув подступивший ком, она смотрела широко открытыми глазами на мать, не веря, что сейчас она говорит это.
С отцом они развелись пять лет назад, с тех пор у Антонины были мужчины, но никто не добрался до звания отчима, коим теперь мать нарекла незнакомца с залысиной. Жанна поняла, что даже имени его не знает. Настоящий отец в ее жизни появлялся редко , иногда звонил, интересовался жизнью, а потом снова исчезал, отдаваясь на волю новой семье. Жанна сначала переживала, ревновала, а потом поняла, что это ничего не исправит, в конце концов есть мать.
Жили обычно, девочка даже радовалась, что Антонина лишний раз не лезет к ней с советами, не спрашивает, что задали и не выносит мозг, как многие матери, по поводу оценок. Ну учится на тройки и ладно, не всем звёзды с неба хватать. Сама Тоня тоже школу с тройками закончила, и ничего - жива. Работает продавцом, и хорошо помнит, как Мария Семёновна говорила, что с такими знаниями по математике её никуда не возьмут. Ха. Взяли. Сидит Антонина на кассе, продуктами пикает. "И кому нужна ваша математика", - думает. Считает компьютер сам, сколько взять, сколько отдать, а ей только деньги считай и продукты к сканеру подноси. Так что ничего, если в школе предметы не даются, Жанка всегда свое место найдёт.
Не лезла Тоня и в ее знакомства, а все потому, что своими проблемами была занята. Как, скажите на милость, найти мужчину матери -одиночке, если у нее личного времени на это не будет? Вот и выкраивала, как могла. То с одним встретится, то с другим. Надо отдать должное, домой она своих мужиков не водила. Жанка не знала, где они там встречались, но понимала в свои четырнадцать, что Антонина с ними не только кофе пьёт, но мысленно была благодарна, что это все происходит не на ее глазах.
И тут, как гром среди ясного неба разговор про отца.
- Леонид, - наконец, Антонина вспомнила, что не представила мужчину. - Теперь будем жить семьёй.
Жанна переваривала информацию, и она ей совершенно не нравилась.
- Я не хочу! - резко заявила она.
- А тебя кто спрашивал? - заметил на это Леонид. - Просто сказали, ты приняла. Ясно?
Жанне было ясно одно, что теперь в доме ей будет страшно. Она перевела взгляд на мать, которая намеренно смотрела в другую сторону.
- Давай тебя покормлю, Лёнь, - спохватилась она, начиная суету по кухне, а Жанна побыстрее убралась с глаз.
С той поры началась " весёлая" жизнь. Жанна даже завидовала Лёниной дочке, потому что сейчас он жил не с ними, но понимала, что не пожелала бы такого отца никому.
Он запретил ей закрывать комнату, вламываясь в любой момент, даже когда она переодевалась, а матери не было дома. Но после рассказов дочери, Антонина молчала. Он мог наказать, если было плохое настроение, мог называть любыми словами и угрожать, а Жанне приходилось молчать, чтобы не провоцировать его на дальнейшее, потому что она была уверена: отчим способен на всё.
Однажды она забыла зарядить телефон и ушла гулять. Звонков не было, и Жанна спокойно наслаждалась компанией друзей. Обсудила с подругами своё житьё, выслушала предложения, что надо бы сбежать или заявить в полицию, и вздохнула, мечтая, что когда станет взрослой, будет жить отдельно, и никакие мужики матери ей не указ.
Слишком поздно она поняла, что телефон не включается, но что такого, ещё девяти нет, а она уже бежит домой. Если бы она знала, чем закончится этот вечер, не стала бы так торопиться.
- Ты где была? - встретил её на пороге мужчина. Некогда белая майка померкла от многочисленных стирок и использования, и была как минимум на один размер больше из-за того, что успела растянуться. Презрительный взгляд и кривое лицо смотрели на девочку, у которой от страха бешено колотилось сердце.
- Гуляла, - тихо произнесла, понимая, что её не расслышали. - Гуляла, - чуть громче сказала, не зная, стоит ли проходить дальше.
- А ну вошла, - обхватив её затылок рукой, мужчина толкнул девочку в сторону кухни, захлопывая входную дверь.
Жанна по инерции сделала несколько шагов, замирая около проёма, а котором виднелась мать.
- Ну и что? - поинтересовалась она. - Позвонить не судьба? - язык заплетался, а на столе разместились две стопки и бутылка беленькой, нарезка колбасы и сыра.
- Мам, телефон сел, - сказала, как можно спокойнее, Жанна, чувствуя спиной угрозу.
Резко повернувшись, она увидела так близко отчима, как никогда раньше.
- А о родителях ты подумала? - запах алкоголя донёсся до её обоняния, и Жанне сделалось страшно. Этот человек вызывал у неё панику с обычном состоянии, а теперь и вовсе.
- Я не специально, говорю же, телефон сел, - она судорожно доставала из кармана гаджет. Выудив, несколько раз нажала на кнопку включения. - Видите? - обратилась к обоим. - Сдох.
- Да мне по ...., - заявил на это Леонид. - Мать волнуется, звоним, а ты х пойми где!
- Я говорила, что с девчонками пойду, - защищалась Жанна, держа в руках телефон.
- А я говорил, что ты шелковая будешь, - ответил на это мужчина, ударяя её по руке так, что гаджет упал на пол. - Зачем тебе телефон, если найти нельзя?
Новая хватка за шею, и Жанну откинуло к холодильнику. Она больно ударилась спиной, закрывая руками голову
- Зачем, аа? - продолжал спрашивать отчим, но вопрос был риторическим, для себя он уже всё решил.
Антонина включила камеру на телефоне, намереваясь показать потом подруге, как отчим издевается над падчерицей. Чтобы видели, каким Лёня бывает.
Схватив девочку за волосы, мужчина несколько раз впечатал в стенку холодильника девочку, вымещая непонятную злобу, вкладывая в руку полную силу, чтобы вывести агрессию из организма. Душа требовала побоев. Антонину тоже поколачивал, но сегодня, когда они решили позвонить девчонке, а она не отвечала, с каждой стопкой злился всё больше и больше. И вот, когда Жанна пришла, кулаки зачесались. Он считал, что за дело, потому, уверенный в своей правоте, учил девчонку жизни, зато потом подумает про них.
Удары были сильные, голова сразу заболела и закружилась, а к горлу подступила тошнота. Жанна съехала по стенке, не в силах стоять, пока мать, заделавшись комментатором, звучала голосом за кадром.
- Вот, полюбуйся, он её бьёт потому, что она ему неродная дочь.
Леонид повернулся к жене. Увидев, что стал участником съёмки, ударил по руке с телефоном, который тут же упал на пол.
- Чтоб удалила, поняла? - пригрозил Антонине, и та пьяно кивнула.
Она удалила видео, предварительно скинув его подруге, которая была шокирована тем, что мать спокойно снимала, никак не вмешиваясь. Как можно просто смотреть, когда твоего ребенка избивают? Сердце защемило. Она знала, что у Леонида характер не сахар: подозрительный, вспыльчивый, крутой. Догадывалась, что он поднимает руку на подругу, но она сама его выбрала, у неё есть возможность выгнать его в любой момент, и, если Антонина этого не делает, значит, готова терпеть подобное отношение. Но девочка! Ребенок!
Жанне диагностировали сотрясение мозга, и девочка осталась в больнице. Нелли собралась с духом и отправилась в полицию. Сидеть спокойно она не могла.
- А нам уже сообщили, - оповестил её сотрудник.
Неужели, Антонина? Может, зря Нелли вмешалась в эту историю?
- Из больницы звонили, - продолжил парень, - а вот за запись, спасибо отдельное, доказательство будет.
Леонида заключили под стражу. Он утверждал, что впервые поднял руку на девочку и очень сожалеет. Его ждёт суд.
А по поводу возвращения Жанны домой идут разговоры, потому что мать не предпринимала ничего, чтобы обезопасить ребенка.
Случай не единичный, сколько ещё тех, кто нуждается в помощи, кого истязают собственные родители или позволяют это делать другим. И я очень надеюсь, что взрослые одумаются и перестанут, имея власть, позволять себе подобные вещи...