Лес вокруг избушки как-то быстро пожелтел, пожух и сразу же начала осыпаться листва с деревьев. По утрам земля покрывалась инеем. Похоже зима обещает быть ранней. «Ну, да это и к лучшему, – думал Яков, оглядывая красоту творившуюся вокруг.
Он всё чаще начал исчезать, порой надолго. Три-четыре дня его не было порой. Приготовив всё необходимое для Вареньки он уходил не предупредив, что уходит надолго.
В такие дни девушка снова задумывалась о побеге. Её останавливало только воспоминание о том, что произошло с ней на болоте в прошлый раз. Хорошо бы морозы ударили сильнее. И тогда бы у неё всё точно получилось. Тем более Яков в прошлый раз принёс ей зимнюю одежду. Она прикидывала, что для этого ей понадобится и что можно приспособить чтобы перебраться на ту сторону частокола.
Ту лестницу Яшка сразу же изрубил топором превратив её в дрова и она уже давно сгорела в печи. Искала топор, которым можно было бы взломать калитку, она хоть и сделана из брёвен, но не из таких толстых как частокол, но не нашла. Похоже он его хранит по ту сторону ограждения. Перебрав содержимое в сундуке нашла несколько отрезов ткани, они могли бы пригодиться… Однако сначала надо придумать как подняться к вершине частокола, а там… Без этого ничего не получится…
Само проведение поспособствовало выполнению её намерений…
Яков вернулся на четвёртый день, после того как куда-то уходил, снова вместе с собакой. Приехал на лошади, сани были загружены дровами, но не поленьями, а аккуратно напиленными толстыми чурками. Он их сложил в сарае, но часть уложил в сенях.
У Вареньки тут же сложился план.
Яков управившись с дровами, вошёл в избу, он принёс с собой два мешка. Из одного достал и положил на стол провизию: крупы, картофель, лук, сало… и ещё какие-то сладости. Она молча наблюдала за ним, украдкой поглядывая из-за занавески.
Второй мешок он поставил на сундук и вытащил из него вещи для неё, а затем кое-что для себя.
– Вот, радость моя, тебе ещё обновки. Скоро зима. Посмотри, какая красивая одежда. Не то, что ты носишь обычно, – довольный собой и радостно улыбаясь говорил парень, он отогнул занавеску и смотрел на девушку, ожидая, что она оценит его заботу о ней.
– Мне и в этой хорошо! – отозвалась девушка, отвернувшись к стене. Даже из любопытства не захотела на неё посмотреть.
– Будешь ты у меня, как барышня городская, – не обращая внимания на её реакцию, произнёс Яков. – Я ещё привёз тебе красивые картинки города, куда мы скоро с тобой отправимся.
Услышав его последние слова, резко обернулась, затем села на постели. На её прекрасных глазах собрались слёзы.
– Я с тобой никуда не собираюсь ехать и не мечтай! – воскликнула она, слёзы потекли по щекам. – Один поезжай в свой красивый город!
– Ты только посмотри как он прекрасен!
Она выхватила картинки из его руки и торопливо сорвавшись с постели, бросила их в печурку. Их тут же охватило пламя.
– Нет больше твоей красоты! – нерадостно улыбнувшись произнесла Варенька, снова усаживаясь на кровать.
– Красота эта вечна. Высокие здания, широкие улицы по которым несутся кареты, конки и даже автомобили. Фонтаны…
– Замолчи Яшка! – крикнула пленница, при этом накрыла ладошками ушки. – Никуда я с таким как ты не поеду! А, если силой повезёшь, оказавшись среди людей начну кричать. Расскажу, что ты меня похитил и увозишь неизвестно куда. Тогда поедешь ты не в свой прекрасный город, а ещё дальше в Сибирь на каторгу. Если до тебя братья мои раньше не доберутся, – зловеще улыбаясь продолжала говорить она.
– Ты… ты… такой грех на душу возьмёшь, – удивлённо произнёс похититель.
– А ты? Ты не взял на себе ничего? Ты увёз меня от семьи! Я даже подумать боюсь, как матушка пережила это! А тятя? Братья? Это ли не грех?! – снова соскочив с постели, громко кричала Варенька, заливаясь слезами.
– Я же хочу чтобы ты жила в красивом городе, в уютном чистом и красивом доме. Одевалась в шелка и меха. Носила кожаные сапожки на высоком каблуке…
– Неужели ты думаешь, что мне это надо! Я хочу всю жизнь прожить в родном селе, заботиться о своих родителях. Выйти замуж за доброго покладистого и трудолюбивого парня, рожать с ним детей… И больше мне ничего не надо! Тряпки эти можешь сжечь! Или отдай их кому-то! – продолжала она громко выговаривать Яшке, при этом безутешно рыдая, понимая, что уговорить его отпустить её к родным по доброй воле не получится.
– Это кто добрый и покладистый к тому же трудолюбивый? Ивашка что ли? – недобро усмехаясь произнёс парень.
– Да хотя бы и он! – тут же отреагировала девушка. – Ты для меня так и останешься самым жутким ненавистным человеком! Не то чтобы прикоснуться к тебе и полюбить… Я всю жизнь буду ненавидеть тебя как самого подлого и жестокого упыря!
Он смотрел на неё и улыбался словно она признавалась ему в любви и произносила самые лестные для него слова.
Когда Варенька устала от эмоционального перенапряжения она замолчала, прошла к кровати, легла, перед этим тщательно зашторила занавески.
– Ты меня ещё плохо знаешь, – услышала она спокойный голос Якова, – а когда узнаешь лучше, то поймёшь, что я от своих задумок не отступаю и планов не меняю…
– Яша, отпусти меня, прошу тебя, – произнесла она тихим голосом. – Найди себе девушку, которая будет всему рада и полюбит тебя. С ней ты всё совершишь, что задумал и поедет она с тобой хоть на край света, и наряжаться будет в то, что ты тут припас, и деток тебе нарожает…
– Мне нужна только ты и ты будешь моей! – на её слова она тут же услышала его ответ.
– Нееет! – снова закричала Варенька. – Не бывать этому! Не добьёшься от меня этого, а если силой возьмёшь! Я уже тебя не раз предупреждала, что будет! – уже рыдая говорила она. – Только боль за родителей удерживает меня от этого рокового шага.
– Дура! Дура! Не смей так говорить!
– Это ты трясёшься за свою никчёмную жизнь, а я не боюсь её потерять рядом с тобой! – продолжала эмоционально выговаривать она. – Хотя и я хочу любить и деток кучу нарожать, но только от любимого! А сейчас у меня разрывается сердце от одной только мысли, что стало с моей матушкой, когда она поняла, что меня больше нет рядом… Я готова тебя уничтожить, а ты говоришь, что полюблю тебя! – снова кричала она с надрывом, размазывая по лицу потоки слёз. Вышла из-за занавески, он понял, что она, действительно, его не хочет видеть.
–Милая моя…
– Не называй меня так! Ненавижу тебя!..
Он шагнул к ней может просто для того чтобы пожалеть, но она схватила со стола лежавший на нём нож.
– Убирайся!
Яков внимательно посмотрел ей в глаза, они искрились от ненависти к нему, развернулся и вышел вон из избы.
Она сразу же заперла за ним дверь на крючок, снова не добрая усмешка тронула её губы.
– Вот и живи так как хочешь! Авось замёрзнешь! – зло выкрикнула она. Села за стол и с удовольствием поела то, что привёз Яков.
Отрезала немного ароматно пахнущей колбасы и не менее вкусной рыбы, отрезала кусок хлеба, успевшего оттаять за это время. Налила травного чаю, с большим удовольствием выпила большую кружку с душистым мёдом. Почувствовав насыщение от съеденного и выпитого, поднялась с лавки, добавила поленьев в печурку, полюбовалась на огонь, легла на свою постель, не заметила как задремала под весёлый треск поленьев.
Проснувшись, поняла, что проспала довольно много времени, в избушке было темно и лишь отблески прогоревших дров, разгоняли темноту, да из-за оконцев проникали какие-то всполохи огня.
Она торопливо поднялась, прильнула к стеклам, увидела фигуру Яшки на фоне горевшего во дворе костра.
Она вернулась к кровати, задумавшись присела на самый край. Сомнение зародилось в девичьей душе – правильно ли она поступает, заставляя мёрзнуть своего похитителя. Сначала что-то похожее на гордыню или зашкаливающая ненависть заполонили её сердце. Выдворив его на мороз она обрекает его на погибель.
Глубоко вздохнув, поднялась, прошла к входной двери, отбросила массивный крючок из петли.
Когда он вошёл с большой охапкой дров, снова увидела на его лице улыбку. Улыбку победителя. Но она не промолчала:
– Не буду брать грех на душу… Живи… Сам со своими деяниями разбирайся, – произнесла она негромко.
Он ничего ей на это не ответил, молча уложил дрова в печь, растопил её, ничего не поев, забрался на печь и затих.
А Варенька зажгла свечи, забралась на кровать с ногами, прижалась спиной к шкуре медведя висевшей на стене, подобрала колени, смотрела не отрываясь на пламя свечей колышущихся от тепла идущего от печки и медленно поглощавшее воск. Сколько времени прошло она не знала, дрова прогорели, она спустилась на пол, подошла к печи… Огоньки бегающие по углям весело подмигивали ей словно подбадривая. Побросала в печь оставшиеся поленья, и сухие дрова сразу же охватил огонь, послышался их радостный треск.
Снова забралась на свою кровать, на этот раз легла, укрывшись мягким одеялом покрытым нежным шёлком. Вся её постель и одеяла, и перины, и подушки была столь мягки, что она с удовольствием ощутила, как эта мягкость охватила её стройную фигуру, согревая своим теплом…
Она проснулась от голоса Яшки и испугалась его необычной интонации. Прислушавшись к своему ужасу поняла, что он бредит.
Теперь её охватил нешуточный испуг. Отбросив одеяло, на миг замерла, а затем торопливо прошла к печке. Забралась по ступенькам, пристально всматривалась в темноту.
Прикоснулась своей ладошкой к его влажному лбу, ощутила своей тёплой рукой, жар пышущий от его кожи.
– Этого только не хватало! – воскликнула девушка. Она сначала подумала, что вот подходящий момент для бегства и дверь легко можно открыть и даже лошадь во дворе есть. Если только собака не помешает, но ведь можно что-то придумать. Пусть сам о себе позаботится и выкарабкивается из всего, что натворил.
Она спустилась со ступенек и заплакала… Не сможет она оставить его без помощи! Взяла свечку и вышла в сене в надежде найти там подходящей травы. Быстро приготовила отвар. Напоила им больного, кроме этого нашла какой-то жир в склянке, натёрла им грудь и спину больного.
Повторила это несколько раз и уже к вечеру следующего дня Яков слез с печки, на удивление Вареньки, растёр лицо свежевыпавшим снегом.
Затем у него неизвестно откуда появился в руках топор и он принялся колоть дрова. А позже сварил суп…
– Иди, моя спасительница, к столу, – наконец заговорил он с девушкой. А она решила, что он с ней больше не будет разговаривать, чему она была даже рада. Она видела, что он говорит с ней улыбаясь. – Спасибо, что не бросила меня в беде…
– А зря! – её глаза блеснули в полумраке вечера. Она то надеялась, что как только ему станет немного лучше, наконец, снова бросится в бега, но он так быстро поправился...
– Я не верю, что ты смогла бы оставить человека нуждающегося в помощи.
– Человека я тут не вижу, – язвительно произнесла она. – Вот если бы ты отпустил меня к родным, тогда бы мог претендовать на это звание. А так! Ты только внешне выглядишь как человек…
– Варенька, ты же знаешь почему я так поступил. Да! Я конечно бы мог прийти к твоему отцу открыто и посвататься. Но я точно знаю, что он дал бы мне от ворот поворот. Если бы я стал купцом… хотя и это не гарантирует благополучного исхода.
Между моим отцом и твоим какая-то давняя вражда. Только это толкнуло меня на мой поступок. Прости меня, Варенька! Ты сможешь! Я это теперь точно знаю.
– И не надейся! Не бывать этому! – воскликнула девушка.
– Тогда зачем ты за мной ухаживала. Беспокоилась, переживала. Могла бы зельем из мухоморов напоить…
– В следующий раз я так и сделаю! – не задумываясь ответила она, но понимала, что только её гордость не позволяет ей с ним согласиться. Вряд ли она сможет бросить в беде кого-то.
То каким взглядом посмотрел на неё парень, даже рассмешило её, но она сдержалась не показав ему этого.
Легла на кровать, завернулась в одеяло. А он оделся и вышел из избы, но вскоре вернулся с небольшим холщовым мешочком, сразу же бросил его в топку.
Она наблюдала за ним. Ткань тут же схватилась огнём, быстро исчезла в пламени, обнажив лежащие на углях грибы. Это и были мухоморы. Когда поняла, что он сделал, и что это было, рассмеялась зловещим смехом.
Таким от которого у Яшки пробежал мороз по спине. Она продолжала смеяться и парень сквозь её смех услышал:
– Боишься?! Боишься? Бойся! Бойся! Жаль, что ты так быстро поправляешься! – всё ещё смеялась девушка. Скорее всего над своей шуткой.
– У меня такая натура. Любая болячка быстро проходит.
– Жаль! Очень жаль! – продолжала Варенька подтрунивать над своим похитителем, понимая, что он вряд ли боится её, но вид у него смешной. Она вытерла слёзы с лица ладошкой.
Он не понял были ли это слёзы от смеха или этому была другая причина.