Был почти конец первого потока марафона, этот день я запомнила навсегда.
Мои домашние уже привыкли к тому, что каждый четверг вечером я закрываюсь на кухне и выхожу в эфир. Младшему сыну не было тогда и двух лет, но старшие прекрасно справлялись с ним, так что во время эфиров в доме было тихо. Муж чаще всего отсутствовал, потому что работал вахтами.
Где-то в начале первого потока мой старший сын бросил колледж и вернулся домой. Для меня это был сложный момент. Во мне боролись мать, которая всегда была на стороне своих детей, и жена, которая понимала, что муж с его претензиями («не учится – пусть идет работать») тоже, в общем-то, прав.
В тот четверг муж решил, что пора расставить точки над i, и начал выяснять отношения с моим сыном. Это была отвратительная ссора, после которой сын ушел из дома. А я не встала на его защиту, но и на мужа после этого смотреть не могла. Я подготовила все для эфира, потом взяла припрятанные сигареты (я скрывала, что после рождения ребенка снова вернулась к этой вредной привычке) и вышла на улицу. Мне необходимо было прийти в себя, чтобы не сорвать вебинар.
***
Предыдущая глава
Читать с самого начала
***
Уйдя на набережную, я выкурила пару сигарет в одиночестве, совершенно не понимая, что мне делать. Я говорила себе, что сейчас не время искать решение, мне нужно просто провести эфир. Просто провести эфир.
– Я подумаю обо всем этом завтра, - сказала я себе и направилась в сторону дома.
Проходя мимо сквера, я увидела на скамейке знакомый силуэт. Сын в капюшоне сидел там, совсем один. Он не ушел к друзьям. Не делал что-то, что обычно делают трудные подростки, чтобы досадить родителям. Он просто сидел на скамейке все это время.
Я подошла к нему, и мы поговорили. Сказала, что он может прийти домой в любой момент, что он там в безопасности. Что это ЕГО дом и я его мама.
И побежала домой, потому что время поджимало. Вернувшись в квартиру, я молча зашла на кухню, заперлась и провела вебинар. Провела так, что никто и подумать не мог, что я сегодня переживаю большую личную драму и у меня разрывается сердце.
Все та же кирпичная стена. Все та же классная стрижка. Все та же уверенность и юмор.
Когда эфир закончился, я испытала невероятное чувство огромной силы внутри меня. Я поняла, что никому не позволю сбить меня с моего пути. И никому не позволю делать так, чтобы мои дети сомневались, стоит ли им возвращаться домой. И главное – что я могу делать то, что мне нужно делать, несмотря ни на что.
Теперь, когда с того дня прошло несколько лет, я могу спокойно говорить об этой истории, потому что знаю, что была права, встав на защиту сына. Ему тогда было 18 лет, и он имел полное право запутаться и не понимать, как ему жить эту жизнь. Забегая вперед, скажу, что он «просидел» дома еще пять лет, прежде чем нашел себя и свое место. За это время он пробовал разные вещи, тестировал, учился на курсах, даже успел пожить в другом городе, но все это было за мой счет и с моей поддержкой. И я счастлива, что мне хватило мудрости и терпения не давить на него и не испортить отношения.
Сегодня он работает в одной из крупнейших айти-компаний и, судя по тому, как хорошо у него получается, он будет расти (внутри этой компании или где-то еще). И все это стало возможным, когда я приняла его таким, какой он есть, и помогла ему разобраться в себе и понять, какого рода работу ему стоит искать. Я верила в него, когда он сам в себя не верил. Как когда-то в меня верила моя мама, а я была уверена, что ни на что не способна. Очень важно, чтобы рядом был такой человек, когда ты сам еще не обрел собственного опыта, который станет твоей опорой, основой для веры в себя.
Самое интересное, что эта история с моим старшим сыном повлияла и на моего мужа. Спустя время он не только смирился с тем, что не все всегда в этой жизни бывает правильно, но и сам стал мудрее и мягче.
Было еще много моментов, когда мне было очень трудно продолжать свой путь.
Мой друг однажды раскритиковал мой марафон и его участников, обесценив все, что я делаю. Помню эти километровые голосовухи, в которых он объясняет мне, почему мой проект – чушь собачья, а я покорно слушаю их, позволяя вливать мне в уши это дерьмо.
Сейчас я это называю «напихать говна в карманы» человеку, который взлетает. Кто-то называет это теорией ведра с крабами.
Но я давно поняла, что главный краб – ты сам.
Мы сами ищем знаки вокруг, которые подскажут, что надо все бросить и не высовываться. Точнее, это делает наш мозг, который призван «служить и защищать», а его стратегия – сохранить существующий порядок вещей, ведь именно этот порядок позволял нам выживать до сих пор, а значит, он точно лучше, чем любое лучшее будущее и любые перемены.
Все силы бросаются на то, чтобы затормозить перемены. Мы видим, что нас кто-то осуждает и замыкаемся. Мы сталкиваемся с токсичными клиентами или учениками и начинаем думать, что все остальные – такие же. Мы не получаем поддержки от одного конкретного человека, и нам кажется, что весь мир против наших начинаний.
На самом деле это просто вопрос фокуса. Нам страшно, и мы ждем, что кто-то скажет нам, что можно и нужно все это бросить.
Когда я рассказываю, что на второй поток моего марафона пришло всего 3 или 5 человек (к сожалению, я не помню точную цифру, помню только, что их было ну очень мало), меня спрашивают, почему я все не бросила. И у меня нет простого ответа на этот вопрос.
С одной стороны, мне казалось, что все, кто хотел написать книгу за три месяца, уже пришли в первый поток, и новых учеников мне просто больше никогда не найти. Смешно звучит, но тогда мне это казалось очень логичным.
С другой стороны, мне постепенно стала приходить информация о том, что есть и другие люди, которые тоже помогают людям написать книгу за три месяца. В это сложно поверить, но для меня это было сюрпризом. Я наивно полагала, что никто до меня такого не делал (ну кроме Криса Бейти, конечно, автора книги «Литературный марафон»). И вдруг я обнаруживаю конкурентов, одного за другим, и, конечно же, все они намного круче, известнее меня. У них бюджеты на рекламу, они ведут вебинары на тысячи человек. А еще у них есть подвязки с издательствами – это то, чего я своим ученикам предложить точно не могла.
Более того, второй немногочисленный поток сплошь состоял из людей, которые будто целенаправленно проверяли меня на прочность. Там была женщина, которая ушла со скандалом, потому что я не комментирую ее посты и не уделяю ей внимание. Там была женщина, которая примерно в середине потока сказала, что ей все понятно и пошла собирать свой собственный марафон по написанию книги, предварительно меня забанив.
Но было и одно маленькое «но». В это время в издательстве уже вышла моя книга. Она появилась в интернет-магазинах и в книжных сетях страны, а мне прислали авторские экземпляры. И вот это было потрясающе.
Когда я взяла свою книгу в руки, то буквально физически ощутила, что целая команда людей работала над тем, чтобы сделать из моей рукописи этот прекрасный готовый продукт. Там была частичная ламинация обложки (силуэты людей блестящие, а остальная обложка – матовая), там была красная ленточка-ляссе. И мои слова (мои!) были напечатаны внутри настоящей книги!
И если случай с киноафишей брата и звонком Олега Римши были лишь краткосрочным «глюком матрицы», когда я просто соприкоснулась с другими слоями реальности, то теперь я держала в руках физическое подтверждение того, что я уже ТАМ. Я понимала, что это не конечный пункт назначения, но я уже нахожусь на новом уровне и делаю вещи, которые были недоступны мне всего пару лет назад.
Когда меня спрашивают, как я находила в себе силы не сдаваться и все время двигаться вперед, несмотря на неудачи, я оглядываюсь назад и понимаю: я всегда жила с ощущением нереализованного потенциала. Всегда знала, что способна на что-то большее, чем печать служебных записок или раздача ботинок в боулинге.
Я понятия не имела, как и что делать, чтобы изменить свою жизнь, но я всегда искала этот способ. Читала книги, слушала интервью, посещала разные вебинары. Перебирала, находила гипотезу, начинала в нее забуриваться, разочаровывалась и искала снова. Мне всегда казалось, что это мой бич: столько всего изучать, столько всего начинать и бросать. Это как бы говорило о том, что я ни на что не способна. Но на деле оказалось, что все, что я делала и изучала в этой жизни, в итоге сложилось и привело меня к тому делу, которым я занимаюсь.
И вот когда книга была напечатана, у меня больше не было права сомневаться в себе. У меня было доказательство – я создала что-то из ничего, из своей головы. Опять. Как это было однажды с Оленем В Шарфике.
Я повторила этот фокус, пусть совершенно в другой сфере, но это дало мне понять, что, возможно (но это не точно!) это не был случайный успех. И возможно (но все еще не точно) я могу повторять это снова и снова.
Летом 2018 года я познакомилась в инфобизерском чате с одним парнем. К моему стыду сейчас я даже не помню, как его зовут, но он мне очень помог – сделал разбор моего паблика. И главным, что я вынесла из этого разбора, было то, что у моего проекта очень неудачное название – МишнНонФикшн. И хотя мне оно очень нравилось, я понимала, что коллега прав. Для того, чтобы понять смысл, нужно не только знать английский, но и понимать контекст, знать, что такое нон-фикшн. Я приняла решение сменить название группы на «Автор, пиши еще».
Не могу сказать, что этот вариант мне уж очень нравится (есть ассоциация с саркастичным «аффтар, пеши исчо»), но он прижился.
Возможно именно благодаря такому «несерьезному» названию, я, сама того не замечая, постепенно ушла от экспертного позиционирования к дружескому стилю общения с подписчиками, который, кстати, во многом похож на то, как я вела городской паблик.
Для того чтобы подписчики не скучали, пока участники очередного потока пишут книги в закрытой группе, я придумала челленджи по написанию постов. Тоже из головы, и потом, конечно же, тоже узнала, что кто-то уже придумал это до меня. Я вообще не сильна в изучении конкурентов и просто делала то, что мне приходило в голову, как будто мой писательский паблик – единственный в своем роде.
Примерно за год еженедельные эфиры стали частью моей рутины, я перестала нервничать. Я научилась жить, параллельно ведя марафон, и меня это больше не тревожило. Запускала один поток за другим, пробуя разные способы. Где-то продавала только постами, где-то собирала людей на вебинар или мастер-класс. Время от времени пробовала таргет, но особых результатов это не приносило. Лучше всего работали посты, привлечение людей на бесплатные челленджи, а также постепенно заработал сарафан.
Чтобы у вас не было иллюзий по поводу того, что я всего за год превратила свою идею в налаженный бизнес, я должна сказать вам правду: мои доходы были очень небольшими и крайне нерегулярными. Да, раз в три месяца я что-то зарабатывала, продавая 12-15 мест на марафон. Да, я подняла стоимость участия в марафоне с 500 рублей до 2-3 тысяч. Были попытки сделать дороже, но они были неудачными. Как вы понимаете, особых денег с проекта я не видела. Я понимала, что это только начало, и постоянно искала варианты улучшить картину, но получалось у меня не очень.
В декабре 2018 года я собрала уже четвертый поток марафона, и в мои сети попались сразу две золотые рыбки – девушки, которые написали свои книги и впоследствии заключили договор с «Эксмо».
И вот тут на самом деле огромное поле для сомнений. С одной стороны, это очень крутые кейсы, которыми я горжусь. И сами девушки много раз благодарили меня за то, что именно я дала им путевку в мир писательства. С другой стороны, я понимаю, что они могли бы «выстрелить» точно так же, приди они к другому наставнику. Ведь, если дело во мне, то почему не все мои ученики попадают в Форбс (как это случилось с одной из выпускниц) и не все публикуются в «Эксмо»?
Позднее в книге я вернусь к этому вопросу и расскажу, что я об этом думаю. А в 2019 году, к счастью (парадоксально это писать), у меня еще не было настолько успешных кейсов, были лишь посажены семена, до урожая было далеко. Поэтому я спокойно существовала на своем уровне, топила за самиздат для своих учеников и, в общем-то, была вполне довольна результатами своих марафонов.
Кстати, почему топила за самиздат. Осенью 2018 года я получила первую выплату от издательства – мне заплатили положенные 9% от отпускной цены тиража и сумма составила одну мою прежнюю зарплату в морге. Новые выплаты предполагались только в том случае, если первый тираж будет распродан и издательство напечатает еще один.
И, конечно, можно было вложить усилия в продвижение книги, чтобы распродать тираж. Но, во-первых, я уже не хотела пиарить именно эту книгу (тема для меня перегорела, я потеряла к ней интерес), а во-вторых, я не хотела вкладывать усилия в продажу книги, с которой мне полагаются такие мизерные деньги. Уже тогда я прикинула, что, учитывая, сколько платит мне издательство за тираж в 1000 экземпляров, я могу продать на Литресе в десять раз меньше книг и получить те же деньги.
Конечно, публикация книги в издательстве дает много других преимуществ, но к этому пониманию мне еще только предстояло прийти.
В следующей главе я расскажу, как решилась на увольнение и окончательный уход в свободное плавание.
