Голубой поезд «проплывал» мимо перрона. И, кажется, уносил жизнь Вацлава, с собой, навсегда. Вот так просто по расписанию – в пятницу в 19.30. Как всегда, когда он ехал, раз в месяц, с Курского вокзала - в свой город. Долгих три года.
Пока учился в аспирантуре и защитил диссертацию. Потом, его так ждал университет, который «посылал» и спокойная работа до профессорского одра. Если ему это - ещё было суждено достичь. Ах, карьера!
Многие видели лишь внешнюю сторону этой обычной жизни, и лишь мало избранных – могли прикоснуться к его сокровенному. Ещё, в своём универе, он играл в студенческом театре и делал это - блестяще, хотя тайно писал пьесы. Всё хотел, как у великого Чехова, пока не получалось.
И даже, в театре прославленного университета, Вацлав стал одним из узнаваемых актёров любительской сцены. Режиссёр прочил ему большое будущее. Скоро!
Шло время. «На него», бывало, приходили даже мэтры – из столичных театров. Тех, самых, которые, у всех, на устах. Даже был один старик – гроза своей труппы, который, за кулисами сказал: «Пора! Самому, уже ставить на сцене, а не играть «Кушать подано!»». И попросил показать свои пьесы.
А, потом, старик вдруг пригласил в театр - на премьеру. И критиковал его пьесы. «Знай, это твой выбор! Там - учить истории или остаться - здесь!».
Последний разговор, после защиты, был тяжёлым. С женой и сыном. Он им предложил всем остаться здесь - на съёмной квартире. Для нового будущего в Москве. Они же хотели в свою квартиру, где всё привычно и понятно. И, скоро, можно почувствовать достаток и спокойную семейную жизнь.
Лора мудро ему сказала: «Ладно! Давай, на пару недель, к нам. Отдохнёшь и поразмышляешь. А потом - опять в Москву. На лето – для «пристрелки ситуации». Но! В день знаний – сына в первый класс. И с универом надо бы объясниться».
Дни всё шли. И, казалось, их жизнь рухнула. Жена и тёща выдвинули ультиматум. Сын смотрел, с сожалением, на «вечные» ссоры на кухне. И, лишь пару раз, сказал.
«А я думал, что, после твоей учёбы, мы будем вместе навсегда. По выходным – футбол, рыбалка и на великах по грибы. Втроём как раньше. А пап? Может, останешься? Ну, подумай!». И эти серые глаза, с ним, останутся навсегда: в сердце и на фото. Увы! А ведь жизнь - развела.
Десять лет кошмара, съёмных углов и творческих поисков. И вот его картина – на всех экранах страны. И сразу - такой успех. А ведь, там всего десять персонажей, на два часа эфира. И бездна смысла. Как у Чехова! Только – в ХХI веке. Они сидели, со стариком, в номере в дни фестиваля.
Дверь балкона распахнута и пахнет свежестью моря. И его слова. Тихие, прямо «капающие в душу», и заставляющие видеть иные горизонты своей жизни.
«Знаешь! Каждый рождается, со своей Божьей искрой, и надо лишь её найти. А вот, для этого, и даётся сама жизнь. Как время поиска, размышлений и надежд. А итог - в финале».
Вацлав обнимал сына и прижимал к груди. «Пап! Ты чего? Не надо плакать, сам же учил меня в детстве: мужики – ведь никогда не плачут. Ну, успокойся. Всяко было, сам знаю. Главное, мы - вместе и смотрим в одну сторону. Спасибо, что ты помогаешь мне снимать картину.
Знаешь, только сейчас, после ВГИКа, тебя понимаю и трагедию нашей семьи. За всё в этой жизни надо платить. А тем более - за успех». «Алёшик, спасибо! И, тебе, успеха хочу, а рецепт, мы, думаю, вдвоём, точно найдём. Работая вместе день за днём. Правда?».
