Борис стоял на остановке, а автобуса все не были и не было. Он костерил разными непотребными словами Зойку и родителей, но больше всего брани доставалось бывшей жене. Это надо было додуматься приехать к его родителям с каким-то мужиком. У того тоже мозги не работают, заперся домой к родителям бывшего мужа. Мороз крепчал, а автобуса все не было.
- Вот же засада. Как хорошо раньше на машине было. Придется к родителям на постой проситься, не замерзать же мне здесь, - проворчал он.
Мимо него пробегал какой-то низенький мужичок в пуховике и вязанной шапочке.
- Борька, ты что ли? - остановился он. - Ты чего на остановке торчишь? У тебя вроде машина была.
- Привет, сломалась, - вздохнул Боря, - Перед самым Новым годом.
- Вот досада. Может по стопарику в честь праздничка? - мужичок хлопнул себя по шее. - Автобус может сегодня уже и не прийти. Морозец видишь какой знатный.
- Жена твоя ругаться не будет? - спросил Борис.
- А мы с ней развелись. Бабы нынче какие пошли - все им деньги подавай. Вот и сбежала от меня в город. Пошли, чего мерзнуть. Я перед праздником немного деньжат заработал, есть на что бухнуть. Вон, взял две беленькие, - мужичок погладил себя по груди.
Вероятнее всего он прятал бутылки за пазухой.
- Картохи сейчас с тобой пожарим, колбаска у меня еще осталась, мать оливье передала и холодец. Пошли, - зазывал одноклассник.
- А пошли, - махнул рукой Боря.
Хотелось кому-нибудь выговориться и пожаловаться на жизнь свою тяжелую. Он подхватил свои сумки и бодро зашагал за одноклассником, вспоминая, как же того зовут. Подошли к низенькому старенькому домику с покосившимся забором.
- Это хибарка жены, вернее ее бабки. Думали со временем отстроиться, да все пошло не так. Вот теперь один кукую, - сказал мужичок, открывая дверь и запуская Бориса в дом. - Проходи, у меня тепло.
Боря затащил свои баулы в коридор. Покопался в одном из них и достал холодец и лоток с винегретом.
- Ты бы сначала разделся, а потом еду вытаскивал, - сказал приятель.
- Ага, вдруг забуду, да и не удобно с пустыми руками.
Мужичок скинул с себя пуховик и дутики, стянул шапку. Вот только тогда Борис его узнал - это был Петька, с которым он всегда дрался в школе. Усмехнулся про себя, что вон, как жизнь порой выкрутасы выдает.
- Айда на кухню, сейчас накатим по маленькой для сугрева, и будем чистить картошку. Ты свои лотки к груди не прижимай - ставь вон на стол. Что там у тебя?
- Холодец и винегрет, - ответила Борис.
- Винегрет, наверно, подмерз, пусть стоит греется. Холодец у меня свой есть, но и твой не помешает.
Петька достал из холодильника тарелку с заветренной колбасой, миску с холодцом, банку с оливье, банку с соленым огурцами, майонез, буханку хлеба с обгрызанной горбушкой и салатник с квашенной капустой.
- Смотри какой мы сейчас с тобой царский стол организуем, - причмокнул Петр, - Хорошо, да?
- Угу, - кивнул Боря, рассматривая натюрморт.
- Только горяченького все равно чего-нибудь хочется, значит будем жарить картошку.
Приятель достал из банки несколько соленых огурцов, положил их в тарелку. Выложил в салатник половинку банки оливье и заправил его майонезом, нарезал огромными ломтями хлеб. Из шкафчика достал рюмки.
- Сейчас, сейчас, - лихорадочно приговаривал он, открывая бутылку беленькой.
Борис брезгливо осматривал кухню.
- Дожился, уже пьешь не понятно с кем, - подумал про себя он.
- У меня вся посуда чистая, только мало ее. Тарелок особо нет. Теща пришла все забрала, когда моя от меня свалила. Вон, возьми вилку и на хлебушко оливье положь, или над ним и ешь.
- Угу, - сказал Борис, вытащил из указанного ящика две вилки.
Хозяин быстро разлил по половинке рюмки живительного напитка. Отрезал кусочек соленого огурца.
- Ну, с праздничком! - сказал Петька, - Будем.
Они чокнулись с Борисом и опрокинули в рот стопки.
- У-у-уф, - поморщился Боря и сунул в рот вилку с оливье.
Приятное тепло разлилось по всему телу, захорошело.
- Ну, все, хватит, теперь картоху чистить, - сказал Петька, убирая бутылку в холодильник.
Он достал из угла ведро с картошкой, положил перед Борисом маленький ножичек, поставил миску с водой.
- Я сейчас лук почищу, а ты пока картоху чисть, - велел он.
На плите оказалась старая чугунная сковорода.
- Сальце у меня есть копченое, сейчас на нем и пожарим, - сказал приятель.
Из морозилки был вынут шмат ароматного сала. Боря с Петькой громко сглотнули слюну.
- А-а, - махнул одноклассник рукой, - Давай еще рюмашку под сало.
Разлил по половинке рюмок, нарезал ломтиками сало, часть кинул на сковороду, а часть положил к колбасе. Они снова чокнулись, но уже пили за встречу.
- Не надо частить, - сказал Петька и убрал водку в холодильник.
Потом они пили после того, как высыпали картошку на сковородку, потом, когда ждали ее, потом вместе с ней. Бориса уже ничего не смущало в чужом доме: ни обшарпанные стены, ни отсутствие посуды, ни сам хозяин. Они разговаривали про баб, про их подлость и меркантильность.
В какой-то момент у Бори мелькнула в голове мысль, что завтра надо быть утром дома, иначе можно получить по шее от шефа. Но при появлении следующей рюмки мысль эта испарилась.
- Нет, ты представляешь. Она мне говорит - дай денег. А где я ей их найду, я же не работаю. А она мне - иди работай. Вот так Боря, им только от нас деньги и нужны. Нет у меня денег и я ей не нужен.
- А дети у тебя есть?
- Дочка, такая же коза, как жена. Папа я поступаю в универ, нужны деньги на проживание, дай. И вот они две - дай, дай, дай. А мне тарелку супа пожалели. Говорит не могу больше с тобой жить, тащить тебя на своем горбу, и свалила в закат, - распалялся Петька.
Почти до самой ночи просидел у приятеля Борис.
- Ты, знаешь, Борька, ты наверно, иди куда-нибудь, - сказал одноклассник, - Меня твоя рожа бесит. Я тебя всю жизнь ненавидел. Вы всегда жили лучше всех, а нас мать одна воспитывала, и получала копейки от колхоза. А когда все развалилось, то вообще остались без денег. Потом ты свалил в город, выучился, на нормальную работу устроился. А я тут остался, на Любке женился в 19 лет. Она от меня залетела. У тебя квартиры, машины, деньги, а у меня хибара разваленная и отсутствие работы. Иди, Боря, от греха подальше, выпил я лишнего.
Борис мигом протрезвел, оделся, подхватил свои сумки и выскочил в морозную ночь. Деваться было некуда, пошел к родителям, проситься переночевать. Пустили. Отец с ним не разговаривал, а мать постелила в его детской комнате.
- Сынок, чего же ты так накушался? - спросила она с горечью.
- Вот так. Мать, дай телефон, Зойке позвоню, - сказал он, еле ворочая языком.
Мама принесла ему телефон. Сначала он перед Зойкой извинялся, а потом его понесло. Он долго что-то говорил в трубку, то плакал, то смеялся, что даже не заметил, что она давно сбросила звонок. Потом Боря упал на кровать и вырубился.
Автор Потапова Евгения