РЫЦАРСКИЙ РОМАН НА ПРОИЗВОДСТВЕННУЮ ТЕМУ (предыдущий отрывок https://dzen.ru/a/ZLIrElX_VSviQK0s)
Да ну его, Вадима этого! Пожертвовал я ему однажды июньское воскресенье прошедшего лета, приехал, как добрый — друзьям помочь. Давно уже Слава просил дымоход кирпичный положить: «Ты, главное, начни — сколько успеешь». Успел я в тот день много — почти на второй этаж трубу о восьми каналах выгнал, сумев, по ходу работы, и с хозяевами поочерёдно пообщаться. Вадим примчался раньше супруги. Поведал ему обстоятельно — чтоб потом лишних вопросов и ненужных претензий не было — о плюсах, но больше о минусах открытого, как они хотели, кирпичного камина перед чугунной топкой за жаростойким стеклом — пусть и станет она чуть дороже. «Растележил», рассусолил, разложил по полочкам. Как правило (бывшее безо всяких до этого дня исключений), такое серьёзное, обстоятельное начало работало безотказно. Только, оказалось, не здесь! Потому что Вадим, видевший меня первый раз в жизни, без сантиментов возмутился подъехавшей чуть позже супруге:
— Ты же хочешь открытый огонь? Ну вот, а этот, бляха, говорит, что ещё чего-то там надо покупать!
«Этот»! Действительно! Разводит бедного хозяишку на бабки — вставку какую-то чугунную — бляха медная! — требует!
Дурень — тебе как лучше говорят: для себя же ты дом строишь!
Поглядев на такие дела, считанные разы я сюда ещё и приезжал — от Ушакова факультативом. По дружбе и по воскресеньям. Дымоход до крыши да столбик на веранде выложил. Поавралил и одну ночную смену — к осени уже ближе: срочно нужно было отдельно стоящий дымоход — как раз-таки, для камина — выгнать. Но тут уж я передавал немудрёные секреты мастерства преемнику своему здешнему — вихрастому, вороватому
Сергею. Каменщику от сохи и «чёрному строителю» Славы («Вот есть, знаешь, чёрные полковники, а это — чёрный строитель: чего бы ни делал, наверняка закосячит!»). Но так как то был единственный мало-мальски сноровый в кирпичной кладке умелец в большой — с упором на общестроительные работы («от фундамента — под ключ!») бригаде, то оставалось довольствоваться им. В любом случае, Слава с Джоном смело перешли на новый уровень («Отделку мы уже переросли»), взявшись за этот дом с нулевого уровня.
Когда-то надо начинать!
Друг наверняка делал ставку и на меня, надеясь выдернутьтаки с Ушакова. «А мы сейчас всей толпой фундамент льём — бетон привезли!.. Да, а у нас тут радуга такая — через всё небо: красота!» Но все попытки залучить меня героикой коллективных трудовых свершений и романтикой необозримых далей оказались тщетны: да я бы с удовольствием, но Ушакова, Ушакова!..
Место то было действительно красивое. В тихом уголке уютного городка. У самого края отлогой низины с железнодорожными рельсами на дне, по которым четыре раза в день проходил пассажирский пригородный дизель. На другом её крае был почти вольный бурьянный простор, в который гармоничной пожухлостью вписывалось несколько заросших участков с погнившими покосившимися балками — огородками.
— Просто я боюсь, — сознался как-то Слава, — что мы без тебя кладку запорем.
— Поставь Джона на углы, пусть каждый угловой блок выставляет аккуратнейшим образом, по уровню — в трёх измерениях. Не спеша. А вся толпа уже от угла до угла, по шнурке — нитку такую натягиваете, — кладку гонит. Если вы так не сможете, тогда… Тогда, Слава, вышивайте крестиком!
Кладку ребята одолели. А вот дальше дело начало замедляться. Не думаю, что лицезрение живописных окрестностей славных строителей Славы от работы отвлекало. Обычно они, если не было того на объекте, рядком сидели по лавкам — нетёсаным, положенным на керамзитовые блоки горбылям — и, запивая шоколадные крекеры чаем со сгущёнкой, смотрели на ноутбуке «Хроники Нарнии». А что — мой девятилетний сын, такой
же, кстати, большой любитель «сгущика», тоже этим фильмом бредил.
— Как ни приеду, они всё только хавают! — ещё по-доброму журил их появляющийся на своей стройке Вадим. Пока стройка эта плавно не перешла в долгострой — вот тогда он уже в выражениях не стеснялся!
Однажды Вадим со своей хозяйкой — милой и спокойной женщиной — по наводке Славы, подъехали на Ушакова: поглазеть. Перегородив своей «аудюхой» выезд из ворот, за которыми — я видел — уже заводила свой «поршик» Наталья Алексеевна. Поэтому, вышедши быстро за ограду, я был сдержан в ответах на вопросы Вадима: «Где это они столько денег наворовали?»
— А ты не сказал, что это мы всю отделку внутри сделали? — взъярился моей бестолковости Слава, которого к тому времени на Ушакова уже и в лицо забыли. — Ну, ты лош-шара!
Они с Джоном ещё надеялись, видимо, заполучить и всю внутреннюю отделку дома Вадима.
Не «срослось»…
Ветер осени первыми порывами развеял те друзей надежды, рассеяв и половину дружной их бригады (вторая в срочном порядке была переброшена на «Кловер»). В сентябре, когда мы спасали заказ уже на улице Емельянова (тот самый, по пути на смотрины которого и поругались тогда мы со Славой — «по взрослому!»), в день его сдачи имел «шеф — нарасхват» пренеприятный, видимо, разговор телефонный с Вадимом:
— Я здесь, на Емельянова, объект мы здесь заканчиваем… Вадим… Вадим!.. Ну, мы же тебе не завтра ещё заканчиваем.
— Чего там? Мозги тебе взрывает, хлыст? — поинтересовался я, когда Слава упрятал телефон в нагрудный карман комбинезона.
— Да нет, — по-настоящему грустно вздохнул Слава. — Если бы все заказчики были такими, как Вадим… С ним-то, как раз, договориться можно.
И он со вздохом обернулся на оклик здешней фурии: «Вячесла-ав! А что это вот здесь?..»
На Емельянова мы в тот день заказ сдали!
Через пару дней я приехал, за компанию со Славой, на дом Вадима. Был серый, холодный, промозглый день с непрекращающимся дождиком, временами переходящим в косой ливень. Из коробки дома, где в пустых дверных и оконных проёмах гулял ветер, и лишь устланная чёрным рубероидом крыша охраняла хотя бы от дождя, выбрели «чёрный строитель» с Адилем: ёжащиеся, небритые и неприкаянные. Брошенные генералами остатки разбежавшейся армии. Пленные. Живая доверенность Вадиму, что объект не оставлен, работа ведётся.
— А, на фиг! — грустно улыбнулся мне храбрившийся Адиль. — Скоро пошлём здесь всех, да и уйдём, к черту!
— Давно пора, брат! — крепко пожал ему руку я.
Ужели они рассчитывали здесь что-то ещё получить?
Чего они здесь могли уже наработать?
Мне было искренне жаль бедолаг. Но я не желал разделять их участь — здесь уже было всё потеряно. А второй раз наступать на ушаковские грабли — мёрзнуть, мокнуть (за что — за идею: «Через четыре года здесь будет город-сад!»?) у меня просто не было уже сил.
— Надо же с тобой ещё за этот дом рассчитаться, — спохватился Слава на обратном пути. — Сколько мы тебе должны?
Я оценил свои труды в символическую тысячу рублей — чего было с них, сирых, взять!
…Но в тот, самый первый, июньский день — в солнечное то воскресенье, когда как заведённый гнал я всё выше и выше массивный дымоход — всем на диво, — то отдыхал по-настоящему.
От Ушакова — душой. В которой также непоколебимо поднималась волна радости: я всё ещё могу свернуть горы, я не зачах там, я — сильный!
А в конце дня подошёл Джон:
— Вот видишь, как хорошо с нами работать: никто над душой не стоит, никто не напрягает, никто лесом не припугивает!
Приберегал, верно, весомый этот аргумент.
Хоть сам парням за то приплачивай!
А где-то в тот дышащий сочной зеленью лета день была Люба?..
(продолжение https://dzen.ru/a/ZLPuZhNXenAj_w0h)