Чужие люди всегда удивлялись, глядя на мою маму и ее сестру: они совершенно не похожи на близких родственниц! Мама — тонкая, интеллигентная, с профессорским званием и беседами про балет и литературу. Тетя Света — крупная, со вторым подбородком и разговорами об урожае на огороде.
Люди просто не знали нашу семейную историю. Так уж получилось, что сестры воспитывались порознь: мама — родителями, а тетя Света — бабушкой, живущей в деревне. Почему так случилось, внятного ответа нам, детям, не давали.
Однако мама выучилась в университете, защитила диссертацию и стала преподавать на родной кафедре. Тетя Света же к знаниям не стремилась, она полагала, что женщине достаточно уметь консервировать и выводить пятна с одежды.
Ее простота меня всегда раздражала. Помню, как в моем далеком детстве папа, тоже профессор, праздновал свой день рождения и по глупости пригласил за один стол своих университетских коллег и тетю Свету с мужем.
Когда она, лихо опрокинув рюмку, завела песню, даже я, семилетняя девочка, покраснела от стыда. Потом ее муж, дядя Жора, стал сыпать сальными анекдотами, не обращая внимания на вытянутые лица профессуры.
С тех пор на семейные празднества тетю Свету не приглашали. Но она не обижалась, было такое впечатление, будто она вовсе не способна на это. Регулярно, пару раз в год, она приезжала из своей деревни с полными сумками. Там была и консервация, и свежее мясо, и жирнючее домашнее молочко. Мама сдержанно благодарила и неизменно добавляла:
— Право, не стоило так беспокоиться, Света, мне неловко за доставленные тебе неудобства.
— Какие такие неудобства?! — улыбалась тетя Света во весь свой щербатый рот. —Вы ж наша родня, а близкие люди должны друг другу помогать.
Однако мы не только принимали подарки, мои родители тоже чем могли помогали деревенской родне. Договорились, чтобы тетя Света пошла к хорошему зубному протезисту. Добавили им денег, чтобы дядя Жора смог купить подержанную машину. А я отдавала свой «семейный долг», проводя пол-лета с двоюродным братцем Сережей. Это были самые худшие полтора месяца в году.
— Мама, можно я не поеду в деревню? — уже с апреля начинала я ныть. — Мне там скучно. Местные ребята такие дураки, а главный среди них — Сережа!
— Перестань так говорить! — сердилась мама. — Сережа — твой двоюродный брат, ты должна его любить!
Став чуть взрослее, я догадалась, что мама, видимо, испытывала чувство вины перед сестрой. Еще бы! В отличие от нее Света росла в забитой глухой деревне, без родителей. Но мамины слова «должна любить» все равно вводили меня в ступор: как можно любить по приказу?
Я росла, еще более отдаляясь от своей родни. А после того представления, которое устроила тетя Света на моей свадьбе, я ее просто возненавидела. Тетя Света в своей простоте полагала, что ритуальный плач по невесте — это нормально!
— Ой ты цветик наш ненаглядный! — заголосила она, не замечая, как расталкивает локтями соседей. — Растили тебя, кровиночку, в ласке да в неге. Ты уж не обижай ее, соколик! — обратилась она к совершенно обалдевшему Виталику, моему жениху. Его родители так и замерли с открытыми ртами, я же готова была провалиться сквозь землю.
— Надеюсь, она не будет регулярно нас навещать по выходным? — спросил мой новоиспеченный муж уже после торжества. — Я не перенесу этой простоты, которая, как известно, хуже воровства.
— Не беспокойся, — заверила я любимого, — моя мама будет держать оборону. Мама действительно держала оборону, только один раз сплоховала. С другой стороны, не могли же мы выгнать тетю Свету, которая заявилась на крестины нашего малыша. Откуда она только о них узнала? Тетка торжественно вручила мне синтетическую гадость под названием «детский комбинезон». Кажется, она отхватила его в ближайшем переходе. А еще, порывшись в сумке, достала изрядно поношенные детские чепчики и кофточки, мол, соседка отдала, ее ребенок уже вырос. Я двумя пальцами взяла их и засунула подальше в шкаф. Ни за что не буду одевать своего ребенка в обноски!
— Ой, какая пусечка! — запричитала тетя Света над младенцем, потом повернулась ко мне: — Как у тебя, Лерочка, с молоком? Смотри, питайся хорошо, да сцеживайся регулярно...
Я покраснела до корней волос: как-то не привыкла говорить о таких вещах в присутствии родителей мужа и друзей. Положение спасла мама. Она взяла сестру за локоть и отвела в сторону, что-то живо ей рассказывая.
— Даже удивительно, что это твоя родственница, — процедила свекровь сквозь зубы. — Такая... простота!
— В простоте нет ничего зазорного, милая, — ответил свекор. Кажется, он это сказал лишь для того, чтобы выручить меня.
Первые несколько лет брака были просто волшебными. Я, наивная дурочка, думала, что так будет всегда. Муж работал, я занималась малышом и домом. С таким упоением вила наше семейное гнездышко, что даже не заметила тот момент, когда муж стал отдаляться. Очнулась лишь тогда, когда он заявил, что полюбил другую и от щедрот душевных оставляет мне с ребенком квартиру, но видеть нас больше не хочет.
К тому времени мама с отцом уже скончались. Близких подруг у меня не было, ведь я всю себя посвятила семье. Мне некому было пожаловаться, не у кого поплакать на плече!
Кроме шока от предательства мужа на меня обрушились и бытовые проблемы. Меня, ни дня после института не работавшую, на работу не брали. А надо было оплачивать квартиру, чем-то кормить и во что-то одевать сына. Иногда, придя домой вечером после бесплодных попыток найти работу, я всерьез подумывала о самоубийстве. Единственное, что меня держало на этом свете, — мой малыш.
Какое-то время мы еще проедали старые запасы, но скоро закончились и они. Однажды я поняла, что нет денег даже на хлеб. Подошла к окну, распахнула его настежь. Посреди двора была заасфальтированная площадка. Я представила себе, как я лечу вниз, как соприкасается мое тело с бетоном... Ну да, будет больно, но ведь недолго... Зато все закончится!
Вдруг в тишине квартиры громко грянул звонок. Я, не спрашивая, распахнула дверь и... увидела на пороге тетю Свету!
— Принимай, племяшка, гостинцы! — громко и жизнерадостно выдала она.
Я так растерялась, что ничего не сказала в ответ, только послушно взяла тяжеленные сумки и пошла с ними на кухню.
— Ну как живешь? Рассказывай тетке!
Вдруг внутри меня лопнула какая-то пружина, и я зарыдала. Рассказала тетке обо всем: о разводе, о безысходности, о том, как у меня разрывается сердце всякий раз, когда сын просит купить ему игрушку.
Тетя молча гладила меня по спине. Когда я чуть успокоилась, она покаянно сказала: — Ты, племяшка, не обижайся, что так долго не приезжала. Я видела, что ты меня стыдишься, вот и не хотела тебе жизнь усложнять. Если бы я знала, каково тебе, сразу бы примчалась!
Из комнаты выбежал сын, разбуженный нашими голосами. Без всякого страха взгромоздился тете Свете на колени, она вручила ему румяное яблочко.
— Значит так, дорогие мои, — подвела итог, — собираемся и едем в деревню. Откормитесь у меня на домашнем, обстановку смените. Сережа сейчас водителем работает, я ему позвоню — вмиг сюда примчится. А потом, как придешь в себя, подумаешь, что дальше делать. Захочешь — останешься у меня навсегда. Дом пустой стоит, Сережка с женой себе новый отгрохали. А не захочешь, в город вернешься.
Густо покраснев, я не знала, что и сказать. Тетка, та самая тетка, которую я стыдилась всю свою жизнь, с которой у меня никогда не было ничего общего, оказалась единственным человеком, который протянул мне руку помощи.
— Ничего, племяшка, прорвемся! — похлопала она меня по плечу.