Они сидели рядом на лавочке в Центральном парке недалеко от главного входа у пёстрой и пышной клумбы, закрученной по спирали. Гутой воздух сперва приподнялся вверх вместе со стайкой белёсых облаков, а потом опустился вниз и остановился, затягивая тонкой поволокой всё пространство. Стало необыкновенно тихо, было слышно как с шорохом опадают листья с соседних клёнов и душистых лип. Вот и под ногами у спокойного не в меру Терещенко и его весёлой спутницы сейчас расстилался целый узорчатый ковёр. Александр смотрел на это опавшее великолепие вокруг, опустив голову, и молчал. Говорила Елена Сергеевна. Она рассказывала ему о своей дочери, которая часто ей звонила из Симферополя и собиралась приехать к ней в гости в Приморск.
- А Светка моя и про вас вспоминала, спрашивала, как у вас дела, - говорила Массальская. - Представляете, помнит ещё и очень вам с Наташей благодарна.
Александр кивал в ответ головой, но слова, почему-то, не получались. Нет, он уже не испытывал такой робости, как в первый раз при встрече с этой женщиной, он просто не знал, о чём с ней можно поговорить, так, чтобы ей не наскучить. Ведь в голове сейчас крутились совсем не романтические мысли.
- Хотите, я вас сегодня вечером провожу домой? - донеслось до него, совершенно неожиданное предложение. - Вы во сколько пойдёте? Я приду.
- Прямо сейчас могу уйти. Егоров гонит, можешь, говорит, не приходить после обеда. Иди - лечись, без тебя разберёмся, - ответил Терещенко и погладил по голове собаку Микки, которая сидела сейчас между ними на лавочке и крутила своим пушистым хвостиком.
- И правда, Саша! Может быть вам, всё-таки, прилечь пойти, - участливо предложила Елена Сергеевна.
- Может быть, но только я уже за эти два дня належался, больше не могу!.. Не приучен к такому длительному отдыху, - Александр наклонился чуть вперёд, чтобы вздохнуть поглубже, больное ребро мешало. - Нет, я всё же вернусь в кабинет, накопилось много дел, а Наташка моя в Шатрово, её отстранили от работы. Но Егоров сказал, что в понедельник она должна выйти.
- Вот как?! А, что же получилось, что Наташа впала в такую немилость? - переспросила с удивлением Массальская.
- Если коротко и буквально, то она спасла нам с Игорем жизнь!.. Превысила при этом свои служебные полномочия, применила неоправданно оружие. А вообще-то, это длинная история, - ответил майор.
- Это как-то связано с вашим ранением, о котором Егоров говорил?
- Да, - коротко ответил Александр, но на подробностях не остановился.
Они посидели ещё с пол часа и договорились, что Массальская придёт его встретить с работы к семи часам вечера, а потом проводит до дома.
У Егорова в кабинете окна были распахнуты настежь, а все сотрудники, собравшиеся тут для обсуждения текущего момента, были без галстуков и с расстёгнутыми верхними пуговицами на форменных рубашках. Этот неподвижный воздух душил и к вечеру ещё раскалялся, было очень странное состояние погоды и это отметили про себя все.
- Не припомню такого, - говорил вернувшийся из порта Султанов. - И море затихло, как перед грозовой бурей, но только небо светлое и облаков больших не видать, весь горизонт чистый.
- Хватит вам романтики на сегодня, давайте о деле, - Егоров сел за стол и тоже, как все, расстегнул ворот.
Сотрудники стали рассаживаться по своим местам, в стороне в углу рядом с открытой дверью остался стоять лишь один Терещенко. К вечеру всё внутри отяжелело и он понимал, что если сядет сейчас, то уже встать будет очень трудно.
На столе раздался телефонный звонок, Егоров поднял трубку.
- Алёша, - послышался голос жены, - мы с Мишкой дома, приехали. Я сегодня открыла свои записи, где пометки из поликлиники, а там стоит дата очередной прививки для нашего малыша. Завтра оказывается, вот мы и вернулись... Наташа осталась пока у бабушки, не переживай!
- Ладно, Светка, спасибо что позвонила!.. Извини, мне некогда сейчас, буду дома часов в восемь, обещаю... Ну, пока!
Он с весёлой улыбкой повесил трубку на аппарат.
- Ну, в общем, Наташку разрешили выпустить на работу в понедельник, дал добро Пискунов, - и он посмотрел при этом на Терещенко.
Тот не понял Егоровского взгляда и пожал плечами ему в ответ. Алексей Михайлович при этом откашлялся и приступил с вопросами к своим помощникам, в первую очередь к Жигулину.
- Какие подвижки по Васфилову? - спросил он.
- Объявлен в розыск, - ответил Андрей. - Сразу после того, как стало известно имя подозреваемого в распространении наркотика, к нему отправили домой оперативников, но уже не застали на адресе. Родители отвечают, что не в курсе где и с кем проводит время их сын. Он от них уже давно отдалился, жил самостоятельно в общежитии при ПТУ, часто пропускал занятия и выезжал много раз из города по неизвестным, для родителей, делам. Удалось выяснить очень любопытную деталь, на имя Васфилова Ибрагима на главпочте часто приходили посылки "До востребования". То есть, без конкретного адреса но с его фамилией. Он раз в месяц их оттуда забирал.
- В какие даты, не уточнили? - спросил Егоров
- Как правило в начале месяца в первых числах, - ответил Жигулин. - В этом что-то есть, мы оставили наших сотрудников дежурить при Центральной почте куда и приходили эти посылки, может быть его удастся там взять, прямо на месте, когда придёт за очередной такой депешей?
- Может быть, - Егоров сомневался в таком исходе, - но тут ещё и возможно, что именно в этих посылках ему и присылали это зелье. Как считаете?
За столом прошёл шумок.
- Постарайтесь выяснить у работников почты, откуда приходили эти послания? Пусть свои документы поднимут за последние месяцы, - попросил Султанов.
- Выяснили, и это очень интересно получается, - ответил Андрей. - Все эти посылки приносили на Центральную почту разные люди и оставляли их там до востребования, оплачивая услуги на месте. А вот последняя семейная пара оказалась хорошо известна самой работнице почты, оператору Наумовой, её мы опросили и она дала адрес своих знакомых, к кому мы и собираемся сегодня же пойти.
- Ну, что же, уже кое-что, ребята! Как-то всё стало двигаться... - Султанов встал из-за стола. - Что там, Саша, у вас с этими скрипачами?
- У Коломийцева отчёт, только что приехали с адреса от родителей этого Аркадия Демидова, - Терещенко устало прислонился к стене.
- Да, - ответил Игорь с места. - Парень на музыкальном конкурсе в Краснодаре и с ним поговорить не удалось. Но там только положительные характеристики. Родители говорят, что бывал в гостях у деда не часто, но что к Реброву ходил, они об этом не в курсе. Сам Иван Тимофеевич обмолвился, что Реброва его внук знал, но какие общие интересы связывали обоих, точно не может сказать.
- Как долго продлится этот конкурс? - переспросил Султанов.
- Ещё неделю, - был ответ Игоря.
- Это долго, кому-то надо срочно лететь в Краснодар. Завтра пятница, вот ко второй половине дня и оформим командировку, с утра не получится. Надо было заранее заявку в отдел кадров подавать и в бухгалтерию, но после обеда, обещаю, что уже можете вылететь не мешкая, - говорил Евгений Петрович. - Ну, кто поедет?
- Давайте я поеду, - отозвался Истомин.
- Добро! Подойди с утра ко мне, всё и обсудим.
Но в планы вмешалась стихия. Никто не знал, что готовила погода жителям Приморска и его пригородов на завтрашний день. Ни Султанов, возлагавший большие надежды на эту поездку Истомина, ни он сам, жаждущий романтики и дорожных приключений, ни Терещенко, которого встретила Елена Сергеевна у работы и медленным шагом довела его до дома, а потом всё-таки отказалась подняться к нему в квартиру, почему-то постеснялась его сестру. А Егоров, отпустив своих сотрудников, сегодня пораньше прибежал домой к жене Свете, по которой уже успел соскучиться, как и по своему сынишке тоже. Уже поздно ночью он вышел на балкон и услышал вдалеке приближающиеся раскаты южного грома. Но зарницы, посверкав над морем, так и ушли снова за горизонт, и утром опять просияло солнце не обещая ничего криминального, и город успокоился, но лишь до второй половины дня.
БУРЯ.
Пятница 28 сентября. Игорь вышел на обед в соседний продмаг через дорогу, чтобы купить мороженое, в столовке на работе его сегодня не было. Истомин оформлял командировку и сидел в кабинете у Султанова, Терещенко с самого утра, опять не в меру спокойный, был у себя и работал с протоколами по делу Реброва, ждал какой-то повторной экспертизы с найденного чехла.
Игорь забежал в магазин и встал у прилавка в очередь. Он приглядел себе эскимо и решил ещё прикупить пару бутылок лимонада "Буратино", очень уж было жарко с самого утра. Парило, как в бане, а бутылки с газированной водой он оставит в холодильнике и в течении дня будет хорошо ими охлаждаться. Он вытер рукой вспотевший лоб и подошёл к продавщице. Она в этот момент разговаривала с кем-то из подсобки, а потом этот рабочий, подняв с пола куль с мукой, взглянул в окно в центре зала и с удивлением выдохнул:
- У-у, смотрите!..
На его возгласы, люди стоявшие в очереди, в том числе и Коломийцев, обернулись. За спиной у сидевшего кассира в продолговатом окне в стороне от моря поднималась тёмно-фиолетовая стена. Она наползала медленно на город, вставая над проезжей дорогой и Центральным парком чёрной густотой с ровными краями. Все замерли и примолкли. Потом, уже подойдя к кассе, чтобы оплатить свои покупки до Игоря донеслись слова и фразы:
- Вот это да-а!.. Такого никогда и видывали!..Что это такое на небе-то? Это, что же, буря будет сейчас или что?.. Тишина-то какая, ужас, медленно ползёт!.. Прямо стеной стоит и цвет необычный!
Игорь ещё раз глянул в окно, когда в кассе ему уже пробили покупки, а потом резко рванул на выход. Он выскочил из магазина и остановился на углу автобусной остановки, снова поднимая глаза на небо. Над Загорянкой всё ещё висели привычные для второй половины дня белёсые облака, которые уже с утра заполнили всё небо, но над морем постепенно двигалась эта страшная фиолетовая стена, вот её край уже коснулся белёсых облаков и стал заваливаться своей громадой над Центральным парком. Когда Коломийцев уже подбежал к корпусу УВД, он снова обернулся и со страхом посмотрел вдоль дороги. На самом горизонте туча превратилась в сплошную черноту с зелёными краями и парень бегом забежал в своё здание и поднялся на второй этаж.
Он рывком открыл дверь кабинета Терещенко и остановился у порога.
- Народ, вы видали чего там делается-то на улице? - громко спросил он у Терещенко и Зайцева, стоявшего рядом со столом майора.
Оба покосились на вбежавшего паникёра, но в окно посмотрели.
- А, что там? - Зайцев не увидел в погоде ничего криминального, кроме того, что небо несколько потемнело
- С этой стороны не видно, из этого окна виден только внутренний двор и сквер, а вы бы на улицу вышли... Там такое! - Игорь захлебнулся словами и подскочил к холодильнику, чтобы убрать туда свои покупки. - Лимонад, кто хочет? - попутно спросил он.
- Что там такое, объясни и не тяни резину!.. - бросил на ходу, уже выходивший из кабинета Зайцев. - Пивка бы лучше прикупил!..
- Туча громадная наползает необычного фиолетового цвета... А пиво пить не могу, меня от него тошнит, тем более в жару.
- Ну и что? Подумаешь, туча!.. После такой духоты, должно быть будет дождь, всё к этому и шло, - Зайцев сказанному не удивился, он у порога уже обернулся к Терещенко и произнёс: - Ладно, Саша, я зайду ещё, как только Платонов будет готов свои результаты предоставить, а пока, подождём...
И Егор вышел в коридор.
- Сашка, ну правда же, страшная такая туча плывёт! Я её из магазина ещё углядел... Фиолетовая и с зелёными краями, со стороны моря движется и... тишина. Точно на цыпочках к городу подходит, - Игорь подскочил к окну и лёг на подоконник, стараясь разглядеть что-нибудь в стороне от сквера. - Ну вот, уже и сюда заползает её край.
Терещенко поднялся из-за стола и тоже прошёл к подоконнику, встал рядом с Игорем:
- С зелёными краями, говоришь? - переспросил он. - И тишина. Это тревожно. Не очень хорошие приметы.
Он взглянул на пирамидальный тополь и заметил над его макушкой быстро двигающиеся мелкие завитушки тёмно-серых низких облаков. Видимо, это был шлейф от наползающего со стороны моря циклона.
- Игорь, давай окно закроем от греха подальше, - Александр отодвинул парня в сторону и нажал на створку, которая со скрипом подалась.
Коломийцев потом влез на подоконник и плотно прикрыл ещё и форточку. В кабинете установилась после этого отягощающая духота.
Утром в Шатрово тоже было ясно и тихо. Только вот над горизонтом висели какие-то странные облака. Они неподвижно колыхались над волнами и были неизменны в формах. Вот как описывает их Наташа Егорова в своём дневнике: "... Над морем зависла небывалая красота, какой я не видела прежде. Тонкие серебристые облачка прямо на глазах приобрели нежный сиреневый оттенок и растянулись вдоль горизонта холмистой грядой. Так они и висели почти до обеда, а потом стали наливаться ярко-фиолетовой краской и уплотняться. Но не двигались, а лишь чуть раскачивались над морем..."
Где-то примерно в час дня, вешая бельё возле дома, соседка Егоровых закричала им через забор:
- Гляньте-ка, что это над морем повисло?
Наташа посмотрела вдаль:
- Бабуль, - крикнула она, - ты никогда такого не видала?
Елизавета Юрьевна вышла из дома на крыльцо. Там, где только что на горизонте были сиреневые облака в сторону Шатрово выгибалась огромная туча с загнутыми вниз краями зелёного цвета, а небо над головой приобрело белёсый оттенок. Женщина повернула голову и посмотрела вдоль берега на дорогу, спускающуюся вниз к соседнему селу Осокино. На фоне туманного неба там была видна радуга, а за ней - вторая. Вскоре и третий ярус навис над Шатрово, чего раньше никогда местные жители не наблюдали. Эта многоярусная яркая красота своей макушкой касалась края наползающих кучевых облаков, которые стали растягиваться, а потом ломаться и на глазах расти до самого горизонта.
- Смотри, бабуль, какие красивые ворота в небо! - крикнула Наташа, наблюдая с огорода эту радугу.
- Что-то необычное, - отозвалась бабушка. - Я такого прежде не видала.
И после её слов Наташа выпрямилась, выронила из рук тяпку, которой разбивала комья засохшей глины на месте бывших свекольных лунок и с удивление посмотрела в сторону моря:
- Бабуль, а там что такое, вон, на горизонте? Что это за белая полоска сюда приближается?
Елизавета Юрьевна тоже туда посмотрела и приподнялась на мысочки.
- Не знаю, - ответила она. - И такого я тут никогда не наблюдала... Может это нагонная волна?
Вдалеке на горизонте над морем показалась белая и широкая полоса, она росла в размерах и приближалась к берегу по лазурной морской воде.
- Ну, я понимаю барашки на волнах в шторм, - говорила Наташа, - а это что?
Соседка Сизова тоже вышла во двор и стала рассматривать эту надвигающуюся полосу нагонного прибоя.
- Как бы не шарахнуло нас сейчас этой водой по башке, - со страхом произнесла она, щурясь и вглядываясь в это непонятное явление.
Тем временем волна приближалась к берегу, уже был слышен характерный вой, необычно высокого гребня.
- Мы метрах в двадцати над морем стоим, на холме, не должна достать, - говорила Елизавета Юрьевна.
А высокая вода уже была совсем близко и были слышны крики людей внизу, которые собрались искупаться на диком пляже на отмели у песчанок. Через пару минут белая пена уже неслась к берегу, вздымая свои лохматые гребни над летящими вперёд волнами. Она приподнялась, закрутилась в тугой вал и шарахнула по берегу с такой силой, что под ногами дрогнула земля и, казалось, что этот густой и пенный вал сейчас захлестнёт своей мощной громадой всё Шатрово. Егорова, её бабушка и соседка Сизова испуганно вскрикнули. Волна откатила и снова набирая ход со всей силой ударила в высокий берег с диким рёвом.
- Отчего это она поднялась? - спрашивала Сизова. - Неужели где-то буря или ураган? Только сильные ветра её могли так вздыбить, но у нас-то с утра тихо.
И тут все увидели, над горизонтом поднималась широкая иссиня-чёрная стена, которая на глазах росла в размерах, заполняла собою всё пространство белёсого неба и соединялась, будто прирастая, с необычной загнутой тучей с зелёными краями, висевшей неподвижно над селом.
- Так, ребята, а теперь уходим все в дом! - крикнула через забор соседка Сизова и быстро скрылась у себя на дворе.
Забежали в дом и Наташа с бабушкой, слишком опасно им показалось оставаться на улице.
Когда на Приморск обрушился первый удар стихии, Игорь стоял у окна и глазел на поднимавшуюся в воздух пыль с дорог и тротуаров, а потом сильный поток воздуха шарахнул в оконное стекло и открыл форточку настежь. Рама стала двигаться вперёд, оконные створки не удерживались в своём закрытом положении и, казалось, прогибались внутрь. Терещенко подскочил к подоконнику, оттолкнул Игоря за плечи и задвинул его подальше за шкаф, пряча у себя за спиной. Потом он и вовсе, схватил его за руку и потащил на вторую половину кабинета за высокий стеллаж, где не было окна. Они стояли там в темноте, которая сразу расползлась по всем углам и слушали необычный грохот и треск над головой сильнейшей грозы, превратившийся постепенно в настоящую канонаду. Потом раздался нарастающий вой, было слышно, как с шумом и грохотом ветер поднимал в воздух всё, что могло летать и двигаться, а потом стал отрывать от земли и то, что двигаться не должно. Мимо окон пролетали куски забора и автомобильные покрышки. Султанов с Егоровым наблюдали, как повисла вниз оторвавшаяся обшивка с железной крыши их рабочего здания. Новая воздушная волна своим горячим и мощным потоком ударила по окнам и выбила их. Игорь осел вниз к ногам Терещенко, закрыв уши ладонями, когда на другой половине кабинета со страшным грохотом и звоном посыпались стёкла из вдребезги разбитого окна.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.