О культовом, удостоенном Пулитцеровской премии романе Маргарет Митчелл “Унесённые ветром” написано столько, что, казалось бы, при любой попытке “вставить свои пять копеек” в анализ этого произведения может (и должна!) возникнуть проблема. И она наверняка возникла бы, если бы сейчас в мире не происходили те события, что, как нам всем известно, имеют место быть. Благодаря им, чтение старого романа обретает свежесть и излишнюю, какую-то даже нездоровую, остроту восприятия. Душу крутит, как при прослушивании песни “Враги сожгли родную хату” в исполнении Марка Бернеса. Перефразируем песню во “Враги сожгли родную Тару”, и получится один в один.
Сегодня в Штатах могут говорить что угодно, даже запрещать “Унесённых ветром” по причине расхождения позиции давно покойного автора с позицией активистов очень живучего движения Black Lives Metter (BLM, Жизни чёрных важны), но их страна существует в виде единого государства только по причине победы Севера над экстремистами Юга в той, уже столь далекой и изрядно подзабытой войне. Маргарет Митчелл в детстве наслушалась об этой войне от дедушек-южан и была уверена, что родилась буквально сразу после окончания активных боевых действий. Её героиня Скарлетт О’’Хара вынуждена жить в условиях войны, она переживает смерть первого мужа, разграбление родного дома, побег из горящего города. Маргарет еще в детстве, а сотворенная ей Скарлетт в юности узнают, что война, подобно лакмусовой бумажке, выявляет дотоле тщательно сокрытые свойства личности, война заставляет переоценить ценности, по новому расставить приоритеты, а ещё учит различать оттенки в чёрном (здесь речь о состоянии души и бюджета, а не о BLM и не о рабстве на Юге) и безмерно любить жизнь.
Критики говорили, что Скарлетт похожа на Маргарет Митчелл. Маргарет отрицала, мол, “Скарлетт - женщина с низкой социальной ответственностью, а я не такая”. Лукавила. Во-первых, и Скарлетт не такая. Во-вторых, социальная ответственность во время войны - понятие растяжимое, необычайно многогранное и даже весьма плюралистическое. И, наконец, в-третьих, про социальную ответственность сама Маргарет имела весьма оригинальные представления, по крайней мере, об общепринятых нормах социальной ответственности женщины образца 1930-х годов, в юности она мечтала стажироваться у Зигмунда Фрейда, её первой публикацией под собственным именем стал “Манифест феминисток”, к тому же она была первой “разведенкой” в семье. Короче, их обеих, и Скарлетт, и Маргарет смело можно назвать людьми из нашей реальности. К таковым относится и Ретт Батлер, которого общество образца 1860-х осуждало за его контрабантистскую деятельность во время войны. Мы же можем говорить о нем, как о гуру серого импорта, ведь, благодаря таким как он, россияне по сей день, несмотря на санкции, покупают финскую лако-красочную продукцию, турецкий кофе, Айфоны и всякую там икею, переправленные из соседних государств.
Свой роман Маргарет Митчелл прервала на самом интересном месте, оставив, так сказать, открытый финал. Потому многие авторы брали на себя ответственность досказать недосказанное. Стоит упомянуть “Скарлетт” Александры Риплей и “Ретта Батлера” Дональда Маккейга. Но это уже совсем другие истории.
Само собой, такую поистине великую книгу, каковой является “Унесённые ветром”, не могли обойти внимание кинематографисты. Маргарет Митчелл продала права за 50000 долларов. И в 1939 году на экраны вышел одноименный фильм с Вивьен Ли и Кларком Гейблом в главных ролях. По сей день этот фильм является самым кассовым фильмом в истории - на нём заработано свыше 3 миллиардов долларов (с учётом инфляции). Но даже если не учитывает такую колоссальную прибыль, стоит признать, фильм гениален. Правда, Скарлетт в исполнении Вивьен Ли - это не стопроцентная Скарлетт со страниц книги. Киноверсия несколько менее прямолинейна, более женственна, капризна и жеманна. Но мы всё равно её любим, такой какая она есть. Любим, не меньше, чем её литературного прототипа.
Цитаты:
“Прелесть моя, да он даже и не знает, что у вас есть ум. Если бы его привлекал в вас ум, не нужно было бы ему так защищаться от вас, чтобы сохранить эту свою любовь во всей ее, так сказать, “святости””.
“А Скарлетт думала: какие чертовски странные люди, эти янки! Те женщины, видно, считали, что раз дядюшка Питер чёрный, значит, у него нет ушей, чтобы слышать, и нет чувств, столь же легко ранимых, как у них самих. Янки не знают, что с неграми надо обходиться мягко, как с детьми, надо наставлять их, хвалить, баловать, журить. Не понимают они негров, как не понимают и отношений между неграми и их бывшими хозяевами. А ведь они вели войну за то, чтобы освободить негров. Теперь же, освободив, не желают иметь с ними ничего общего…”
“Бои и отступления! И снова бои, и снова отступления!.. Теперь уже и Нью-Хоуп-Черч остался позади, превратившись в еще одно воспоминание в ряду других таких же безумных воспоминаний, в которых, как в кровавом тумане, смешалось всё: и жара, и пыль, и голод, и усталость… и шлёп, шлёп сапогами по красным колеям дорог; и шлёп, шлёп по красной слякоти… и в бой, и отходи, и окапывайся, и снова в бой…”
