Сентябрьская погода теплом не баловала. Дуся купила Герману на рынке поношенный свитер, в приличном состоянии, за небольшие деньги, почти даром, у одной бабули-коммерсантки, за которой длительное время когда-то так же ухаживала. Юноша откровенно переживал, оставляя больничные стены. У него ничего и никого не было: ни доказывающих его личность документов, ни всемогущих денег, ни стильной одежды, ни достойного жилья, ни любимой работы, ни уважающих родственников – ничего и никого. Предложение Дуси Герман оставил на самый крайний случай, когда будет совсем плохо.
– Любимая моя Илона! – воскликнул Герман, идущий по безлюдному тротуару ранним утром. – Что сейчас мне делать? – и вдруг ощутил, что Илоночка держит его за руку.
– Привет! – улыбнулась девушка. – Герман, у тебя всё будет хорошо. Сейчас нам придётся доехать до моих родителей, на такси. Согласен к ним поехать?
– С тобой – да! – усмехнулся юноша и сжал свою ладонь, отчётливо осязая, как выскальзывают холодные девичьи пальчики. – Я даже помню, где ты живёшь, точнее, жила…
– Тогда… поехали! – нетерпеливо потребовала Илоночка, сгорая от желания поскорее встретиться со своими отцом и матерью, через потенциального медиума – своего любимого Германа, который её и видел, и слышал. – Предки дома. Наслаждаются осенним утром, в саду.
Герман поймал такси, и потрёпанная «четырка», проехав полгорода, доставила пассажира до пункта назначения.
Юноша поднялся к большим, чугунным, кованым воротам огромного четырёхэтажного особняка и позвонил в дверь. Никто долго не открывал. Герман несколько раз нажимал на звонок. Илона сказала, что её родители слушают в креслах-качалках классическую музыку, что она ничего не может предпринять: остаточный эффект живого тела – умение двигать предметы – сохранялся только в отношении любимого человека.
– Сможешь перемахнуть через высокий забор? – спросила девушка.
– Легко! – ответил Герман и попытался справиться с весьма не простой задачей.
Исключительно только благодаря своим мускулам и небольшому весу юноше удалось оказаться по другую сторону шикарной ограды, удивительно, не находящуюся под электрическим током, как это начало широко входить в обыденность и житейскую необходимость у богатых и знаменитых.
Отец, Давыд Иосифович, и мать, Вера Петровна, были ошарашены чудесным появлением старого и ненавистного знакомого.
Бизнесмен сразу же выключил магнитофон и грозно сказал:
– Вон из нашего личного пространства!
– Вы бы мне никогда не открыли дверь! – резонно заметил Герман.
– Никогда бы! – подтвердил отец погибшей Илоночки.
– Давыд! Что он тут забыл? – не на шутку разволновалась впечатлительная жена. – Явно, пришёл за чем-то особенным. Герман, уходи! Я вынуждена буду вызвать полицию!
– Не надо! Прошу вас! – подняв ладони перед собой, взмолился юноша.
– Мы грешным делом подумали, что ты не выживешь, – вспомнил Давыд Иосифович. – Ладно. Коли пришёл, говори, зачем? Всё-таки не чужой человек. Сейчас дочки у нас нет. Никого нет.
– Илона… – робко начал Герман. – Она хотела бы попросить у вас прощения.
– Что?! – вопросительно посмотрел Давыд, держа свою жену за руку.
Оба никогда не верили в существование потусторонних миров, в том числе загробного, а слова «Господи», «Боже» употребляли, не вкладывая в них совершенно никакого смысла, как будто бы это были слова-сорняки или слова-паразиты.
– Как это?! – в недоумении озадачилась Вера Петровна.
– Илона сейчас рядом со мной… Она после своей гибели всегда была рядом… – признался Герман, и воцарилась длительная пауза.
– Герман, – после долгих размышлений обратился уже не молодой бизнесмен. – Мы понимаем, что ты пережил большую травму. Но это невозможно! Наша дочь кремирована!
– Скажи им ещё раз, что я здесь, – прошептала Илоночка, стоящая рядом.
– А! Да! – собрался с силами напуганный юноша. – Послушайте! Илона сказала, чтобы я ещё раз сказал, что она здесь… Почему вы не верите?! Она же – вот, рядом! Я вижу её!
– Господи! – воскликнула Вера Петровна. – Да здесь надо вызывать «Скорую помощь»! Я вот, например, не вижу её! А ты, дорогой?!
– И я – тоже! – отрицательно помотал седой головой Давыд Иосифович.
– Не надо никого вызывать! – умоляюще попросил Герман. – Вы её хоронили в белом свадебном наряде!..
– Скажи им, что отец пообещал мне, что, если бы я была жива, он бы всё исправил, – произнесла Илоночка.
– А ещё, Давыд Иосифович, вы пообещали Илоне, что, если бы она была жива, вы бы исправили всё! – эмоционально выкрикнул юноша, прекрасно понимая, что его держат за психически нездорового человека.
– Боже! – сказал Давыд Иосифович, находясь в недоумении. – А вот этого, парень, ты никак не мог знать! Это не знает даже моя Вера. Я сказал эти слова, когда в последний раз целовал свою девочку… – и убитый горем отец расплакался. – Знаешь, с ней ушло всё. Нам с Верой сейчас не для кого жить. Мы хотели сделать Илоночку своей наследницей, обучить всему, дать ей счастливую путёвку в жизнь. А получилось, как получилось!..
– Скажи им, Герман, что я хочу попросить у них прощения, – обратилась Илона.
– Ваша дочь стоит со мной и говорит, что хочет попросить у вас прощения, – едва сдерживая свои слёзы, прошептал Герман.
– Да она для нас была святая! – присоединилась Вера Петровна. – Это мы должны просить у неё прощения. За то, что по-своему распланировали её короткую жизнь. В наши планы ты не входил, Герман. Прости нас! – и женщина по-матерински прижала к себе всеми брошенного бедного компьютерщика.
– Скажи им, что я прощаю их! – воскликнула Илоночка и не смогла сдержать своих видимых только для любимого бесплотных слёз.
– Илона прощает вас! Она только что сказала мне об этом, – прошептал Герман, у которого в горле сильно пересохло и образовался непроглатываемый ком.
Родители погибшей девушки не верили своим ушам. Да, они много слышали и даже смотрели по телевизору о присутствии в земной жизни необъяснимых духов. Однако до сих пор относились к этим жутким вещам весьма и весьма скептически. Сегодняшняя встреча перевернула их мировоззрение вверх тормашками и заставила поневоле принять таинственное положение – как должное. И Давыд Иосифович, и Вера Петровна единогласно пришли к выводу, что Герман просто обязан остаться у них дома, не только на правах гостя, но и наследника, вместо покойной Илоночки. Девушка передала своё пожелание родителям через Германа, оказывается, обладавшего сильным даром медиума. Её видимое и слышимое присутствие объяснялось именно этим неоспоримым фактом. Да, они слишком любили друг друга. Но, к сожалению, в большинстве случаев, сама любовь, насколько бы она ни была превосходной, не даёт никакого права стирать твёрдую грань между реальностью и ирреальностью обеих сторон.
Продолжение следует...