Когда Серёжке было пять отличных приключений, его укладывали спать свидетели течений, колдуньи сказочных лесов, бродячие рассветы.
И кто-то прилетал на зов, а кто-то на конфеты. Звенело лето тетивой, кричало поездами.
Скрипел зубами домовой, невидимый местами. Стальными пряжками бренча, мурлыча "крибли, крабле", волшебник лунного луча влетал на дирижабле, а иногда на стрекозе, хвостатой и глазастой. Смеялся маг: привет, сосед. И распускались астры в садах космической глуши, смущая астронома: я только лампу затушил — и стало по-иному. Подводит мрак. Пора на юг.
Волшебник улыбался. Хранил серебряный сюртук в футляре контрабаса. Изобретал Серёге сны, которым всё по силам, носил красивые штаны. Ужасно был красивым.
Кричал туманный альбатрос в столичное нигредо. Серёжка вырос и дорос до целого главреда, в солидном грустном пиджаке. Давили шею сроки. Волшебник прямо на жуке, а то и на сороке врывался в тёмное окно, садился у постели: какое "спать", какое "но"? Конечно, полетели.
Всегда заходит на ура. Причин, приятель, сотня. Ведь завтра новая игра. И новое сегодня. Сиял носитель колпака (ну ничего святого): держи вселенную, пока другая не готова. Творцы в процессе. Будет две. Живём, как на вулкане. Зато и ветер в голове, и скрипка в чемодане, и запах пыльных чертежей, назначенных бумаге.
Потом пропал. Бывает же, что пропадают маги, поскольку древним господам на месте не сидится. Серёга думал: где он там, зачем, какая птица. Клянусь, волшебник что-то знал о жизни и о смерти. Закрылся космос. И журнал "Читайте и не верьте".
Комод стоял, неуязвим, похрустывало время. Возник внезапный херувим в зелёном гермошлеме. Совал измятое письмо, карманное торнадо.
Всё получается само. Наверно, так и надо.
Свет исполняет под ребром ритмическое соло, смущает звёзды серебром роскошество камзола. Сергей летает битый час, он думает о вечном. Волшебник лунного луча следит за подопечным, а с ним хранитель рубежа и бабушка Дагона. Ещё неделю объезжать китайского дракона. Драконы любят шоколад и танцы вдоль обочин. Любой с рождения крылат, Серёга даже очень. Он растворяется в дыму, он пролетает мимо. Кивают радостно ему создатели Гольфстрима. Сергей порхает по мирам, душа его согрета.
Вот только жалко — по утрам не помнится про это.
Стих: Наталья Захарцева (Резная Свирель)
Арт от ИИ MIDJOURNEY