Довелось нам с моим приятелем Ванькой столкнуться с самым настоящим полтергейстом. Проще говоря, с самым настоящим призраком. Причем весьма злобным. Вообще-то мы с приятелем никогда не верили в подобную чушь и с насмешкой относились ко всякого рода мистическим явлениям и историям. Видео или фотосъемки паранормальных явлений были для нас объектом презрительного скепсиса и тщательного изучения с целью доказать, что их авторы — аферисты и не более. Помню, как еще в подростковом возрасте мы с девчонками собирались у меня дома, чтобы посмотреть какой-нибудь мистический фильм ужасов. Девчонки визжали от страха и сильнее прижимались к нам, а мы и рады были, потому что именно для этого и зазывали одноклассниц, сам фильм нас совершенно не задевал своими дешевыми трюками. Короче говоря, ни я, ни Ванька в мистику не верили. Думали, что это все рассказы для впечатлительных дамочек. Очень сильно мы ошибались. И вскоре жизнь довольно-таки жестко нам на эту ошибку указала.
После школы мы с Ванькой поступили в один институт, правда на разные факультеты, и решили на двоих снять недорогую однушку. Довольно быстро удалось найти подходящую квартирку в кирпичном многоэтажном доме в пяти остановках трамвая от института, причем по очень умеренной цене. Сдала нам жилье молодая женщина, получившая квартиру в наследство от покойной тетки. Вместе с ключами от однушки мы получили в свое распоряжение еще и весь скарб, которым, видно, наследница не
больно дорожила, но и выкидывать не спешила. Шкафы были забиты постельным бельем со штампами каких-то санаториев, полотенцами и тюлевыми занавесками, купленными во времена советского дефицита впрок, кастрюлями-скороварками, чугунными сковородками, фаянсовой посудой с клеймом «Общепит» и прочими предметами, уже вышедшими из обращения, но до статуса антиквариата еще не дотянувшими. Мы обнаружили залежи варенья и различных солений, вполне еще съедобных. В первый же день, перетаскивая свои пожитки, мы с Иваном столкнулись на лестнице с соседкой, которая поглядела на нас изучающе.
— А-а, новые жильцы! — протянула она, улыбаясь. — Ну, добро пожаловать! Только тихо себя ведите.
Антонина уж больно не любила шумные компании.
— Кто есть Антонина? — игриво спросил, выглядывая из-за коробки с компьютером, Ванька.
— Хозяйка бывшая, покойница Антонина, — пояснила соседка. — Это ж ее племянница сдала вам квартиру.
— Ну, так раз она уже того, померла, — вмешался я, — не все ли ей теперь равно, шумим мы или нет?
— Нет, не все равно! Во-первых, она не просто так, как вы, юноша, выражаетесь, померла. Убили ее. Полгода следствие шло. Милиция всех жильцов опросила. Да все без толку. А во-вторых, Антонина всегда была с характером, думаю, и на том свете не стала покладистее. Нехорошо так
о покойниках, конечно, но скандалистка была знатная... Особенно когда выпьет.
Соседка поджала губы и, пробормотав: «Не знаю, понравитесь ли вы ей», пошла по своим делам.
Мы посмеялись, помню, мол, баба явно сумасшедшая! Видимо, они все тут — в доме — с приветиком. Однав пьяном виде бузила, пока не преставилась, другая небылицы про соседку сочиняет — мол, хозяйка квартиры стого света контролирует, кому ее наследница жилье сдает. Психушка по ней плачет. Впрочем, решили мы, может, это такая военная хитрость - запугать новых жильцов призраком, чтобы они не шумели. Ну да в нашем случае это была заведомо провальная тактика.
Первые месяцы на новом месте прошли вполне спокойно. Я поселился в просторной кухне, расположив там диванчик, пристроив на обеденном столе свой ноутбук, а Ванька занял комнату. Впрочем, комнатой я тоже пользовался — шкаф для одежды у нас был общий. Все вечера мы
проводили в тишине, упорно занимаясь, как и положено примерным студентам. Но, естественно, долго так продолжаться не могло: после первой сессии мы расслабились. Начали приглашать друзей, потом подруг... Стали устраивать вечеринки: ну, так мы ж люди как люди. Обходились без особых безобразий. Никто на лестничной площадке не курил, никто не упивался, не безобразничал, не орал благим матом. Шумели мы, конечно, но в рамках, так сказать, приличий: не до полуночи.
Однажды в гости к нам завалилось сразу человек десять. Конечно, с вином, с музыкой... Не помню, может, потанцевали даже... За полночь гости отчалили по домам, а мы с Ванькой завалились спать. Утром с глазами красными от недосыпа, с сушняком, мы наскоро сварили кофе, наталкиваясь на углы, собрали конспекты по рюкзакам и, сунувшись в шкаф за одеждой, обнаружили, что какие-то шутники завязали узлом все наши вещи: рубашки, свитеры, джинсы, — да так крепко! Чертыхаясь, мы возились с тряпками, пытаясь отгадать, какой же гад это сделал.
— Вот узнаю, чьи проделки, прибью! — ворчал Ванька, бегом догоняя трамвай.
— Да ладно! — успокаивал я друга. — Брось! Подумаешь, пошутил кто-то. Только вот ума не приложу, кто... Они ж все ушли раньше, чем мы спать легли. Так что вообще непонятно, как могли это сделать.
— Н-да, ты прав... Так кто тогда? — задумался Ванька. — Ты что, хочешь сказать... Это ты сделал?! Дурацкое же чувство юмора у тебя, не знал...
— На черта бы мне и свои тряпки связывать? ! — парировал я. — Думай лучше!
Та утренняя загадка так и осталась неразгаданной. До тех пор, пока мы снова не привели домой компанию. Это был ужин в честь Ванькиного дня рождения: ему стукнуло 18 лет. Были пара наших приятелей, Ванькина девушка и моя сестра с женихом. Я приготовил свою фирменную курицу с апельсинами, выпили парни бутылку коньяку на пятерых, а девчонки шампанского. Весело было, пели под гитару до утра. Проводили гостей часов в пять, наверное. Не убирая, завалились спать — сил уже не было. Утро выдалось совсем не добрым. Какая-то тварь — по другому я и сказать не могу — испортила нашу одежду окончательно: свои джинсы я нашел искромсанными в лоскуты, а Ванькины вещи были как из помойного ведра — в пятнах масла и какой-то еще липкой дряни. Кажется, в варенье, которое обильно хранилось в закромах покойной хозяйки.
— Да ну что ж это?! Опять скажешь, никто не виноват?! — заорал Ванька (ему к первой паре надо было бежать). — Ах вы сволочи!.. Ну вы мне заплатите!
— Ну чего ты истеришь?! — я схватил друга за руку. — Ну кого ты обвиняешь? Игоря, что ли? Или Ритку с Леськой? Да им в голову не пришло бы... К тому же мы тут все сидели, как бы они смогли?..
— Мистика какая-то, — от досады у Ваньки аж слезы выступили.
— Чего ты сказал? — я вдруг начал что-то понимать. — Мистика?! А помнишь, что нам соседка сказала про Антонину? Мол, не любит, когда шумят. Может, она? Хозяйка... Покойница эта злобная...
— В смысле? — опешил Ванька. — Покойница облила мою одежду вот этой липкой дрянью? Ты много выпил вчера!
— Ну подожди! Давай предполоЖИМ... что это хозяйка нам мстит! — рассуждал я. — Если ей шум не нравится...
— Вот же паскуда! — заорал Ванька скорее от злости, чем действительно адресуясь какому-то духу.
В это время на кухне раздался грохот. Такое ощущение, что потолок обвалился, все посыпалось — кастрюли, тарелки, пакеты с едой... Вбежав туда, мы застыли с Ванькой с открытыми ртами — погром! Форменный погром! Все вперемешку валялось на полу: полка с чистой посудой, сушилка, запасы крупы и макарон, мои тетради с конспектами... В довершение картины в луже свежесваренного кофе переваливался с боку на бок кофейник.
— Что за черт?! — выдохнул я.
— Генка, валим отсюда! — вдруг выпалил Ванька и дал стрекача в сторону входной двери прямо как был — в одних трусах.
Я едва догнал его внизу, в подъезде. Он просто обезумел. Затащил я его обратно в квартиру. Успокоил, попытался привести в порядок одежду. Потом мы вместе прибрались на кухне. Ванька все испуганно косился по сторонам, а я убеждал его, что глупо съезжать с этой квартиры из-за
какого-то полтергейста. «Мы постараемся с ней ужиться, Вань! Ведь, если подумать, не такие жуткие у нее капризы — ну, тишину любит!» — я смотрел на него преувеличенно спокойно. Мне, если честно, тоже было не по себе, но не от страха, скорее, от мучительного любопытства! Я постоянно задавал себе вопрос: как все это происходит?! Пока мы спим, приходит покойница истлевшая? И портитнаши вещи? Или как?
Ну, одним словом, остались мы с Ванькой в квартире, правда гостей к себе с тех пор не водили. И злобная покойница больше нас не доставала. Можно сказать, мы нашли общий язык. Как позднее нам рассказала та соседка, которую мы при первой встрече приняли за умалишенную, хозяйка квартиры любила поддать. Нет, асоциальным элементом она не была, но время от времени себе позволяла. Бывали у нее и гости, конечно. В общем, однажды поутру — после шумной гулянки — хозяйку нашли в квартире зарезанной «розочкой» — отколотым от бутылки горлышком. Видимо, на том свете Антонина осознала свои ошибки и решила превратить свое опустевшее жилище в заповедник спокойствия. А заодно и нас с Ванькой от алкоголя отвадить — ну, это я так предполагаю.
Прожили мы там пару лет, пока наследница Антонины не надумала квартиру продать... Вот новых владельцев сюрприз-то ожидал! Даже не знаю, как их призрак принял. Думаю, сперва испытывал, конечно. Как без этого... Если те испытание прошли — не шумели, не бузотерили, — все у них с покойной хозяйкой сложилось. Призраки они же не идиоты какие-
нибудь: просто так безобразничать не станут. У них все не так, как у людей, у них все по делу.
Понравилось? Не забудьте поставить "палец вверх"