– Как я выжил? – спросил Герман, обращаясь к пустоте.
– Тебя вытащил с того света Сергей Борисович, – сообщила Илоночка. – Ты нужен был только ему и мне.
– Как же мои родители и сёстры? – разволновался расстроенный парень. – Я ведь зарабатывал для них деньги на ремонте компьютеров!
– Ну, ты не так уж и много приносил, если быть честным, – заметила Илона. – Они посчитали, что одним лишним ртом будет меньше, если ты вообще не вернёшься домой…
– Да как они могли?! – воскликнул плачущий Герман. – Оставили меня одного в беде!
– А как могли мои родители предать мои чувства?! – с болью вспомнила девушка. – Они не захотели тебя принять, не пожелали меня понять!
– Что же теперь будет?! – страдая от жестокого стечения обстоятельств, выкрикнул Герман. – У меня нет ни тебя, ни родителей, ни будущего!
– У тебя есть я, мои родители, твоё будущее! – заверила улыбающаяся Илоночка.
– Тебе хорошо говорить! – усмехнулся любимый. – У меня ничего и никого нет! Да, как там, на том свете?
– Лучше, чем здесь, – призналась погибшая девушка. – Хотя я ещё не там. Ты отдыхай! – и Илоночка бросила свой пронзительный взгляд в сторону двери, за которой притаилась подслушивающая Дуся, держа в руках пластмассовый разнос с двумя тарелками, супом и кашей, тремя кусочками чёрного хлеба и стаканом компота – скудной больничной трапезой.
«Господи! – подумала медсестра, рассматривая эту трагедию, как свою. – Он говорит сам с собой! Видно, шарахнуло конкретно парнишку!»
– А вот и я! – радостно воскликнула входящая Дуся. – Ну, что, Герман, будем готовиться к приёму пищи! А что у нас тут есть вкусненькое?!
Пациент расплылся в улыбке и сделал вид, что не замечает Илоночку, которая по-прежнему стояла у окна и посылала любимому воздушные поцелуи. Он и в самом деле проголодался. Капельница не спасала от жажды вкусить обыкновенную пищу.
– Вам очень тяжело. Я вижу, – поделилась соображениями внимательная Дуся. – Я, я ничего не скажу Сергею Борисовичу. Вы только что говорили сами с собой. Он решит, что вы, Герман, сошли с ума…
– Не говорите! Прошу! – попросил молодой человек с мокрыми от слёз глазами, с трудом открывая пересохший рот, для того, чтобы Дуся вложила в него небольшую порцию первого блюда. – Я это так. Просто озвучивал свои мысли. Мне так плохо! – и юноша разрыдался, от чего ложка супа потекла по подбородку.
– Я – Дуся. Не беспокойтесь, Герман, – успокаивающе прошептала медсестра. – С Дусей вам будет хорошо…
– Спасибо, Дуся! – в ответ послышался тихий голос пациента, краем глаза наблюдающего за улыбчивыми кивками дорогой сердцу Илоночки, явно одобряющей светлое общество бескорыстной сестры-сиделки.
Не многим была известна нелёгкая судьба добродушной медсестрички, совсем недавно окончившей медицинские курсы. Она выросла без матери, расставшейся с жизнью на операционном столе, при сложных родах, только с любимым отцом, однако при двух старших братьях. Папа всегда болел, и терзающаяся от безысходности девочка мучительно страдала: она ничем не могла помочь самому близкому и родному человеку. Поступив в медучилище, Дуся, к великому своему несчастью, похоронила главную опору и любовь. Игорь Петрович умер у неё на руках. У него, как сказали врачи, была четвёртая стадия неоперабельного рака желудка. Так не стало мужчины, которого девушка мечтала спасти. Старшие братья, Иван и Борис, налетели на младшую сестру, как два свирепых коршуна на беззащитную голубку со сломанным крылом. В результате трёхкомнатную квартиру, единственное отцовское наследство, они, с угрозами жизни и здоровью, бессовестно поделили напополам, лишив Дусю её законной доли. Выгодно продав дорогостоящие квадраты, расположенные в центре города, братья, рассчитав деньги поровну, разъехались по домам. Никакого вступления в наследство не было. Иван и Борис работали юристами в серьёзных фирмах и кого угодно могли надуть, даже самого искушённого партнёра. Бедная девчонка никак не могла оспорить несправедливое решение за неимением на то определённых материальных средств и, чуть не потеряв драгоценное право на бесплатное обучение, благодаря высоким баллам, чудом осталась жить при полагающемся общежитии. Отличницу, естественно, заметили и предложили работу по душе, которой она, как все безошибочно понимали, отдавалась без остатка, как и, впрочем, учёбе. Жениха бы ей хорошего, всегда желали благодарные пациенты, да и весь врачебный состав, могущий рассчитывать на её сильное плечо, достойное, кажется, не простой медсестры, а настоящего врача.
Вместе с Дусей медленно протекли три реабилитационных месяца, последний из которых оказался весьма радостным, поскольку юноша мог самостоятельно двигаться и выходить в прилегающий к больнице большой парк. Всё это время Илоночка не переставала чутко охранять покой своего любимого. Она словно соревновалась с Дусей и понимала, что здравомыслящий парень отдаёт своё предпочтение вовсе не ей, а живой медсестре. Та имела больше возможностей. Её физическая оболочка ни у кого не вызывала сомнений. А Илоночка боялась навредить Герману. Ведь что подумают, предостерегалась девушка, когда увидят, что в палате кто-то передвигает вещи и кто-то тайно помогает невстающему больному. Дуся этот момент сразу же заметила бы и серьёзно призадумалась.
– Мне так сегодня приятно на душе! – эмоционально призналась медсестра. – Я не могу поверить, что провожаю вас! – и Дуся расплакалась, прижавшись к Герману. – Я верила, что это случится!
– Спасибо вам, дорогая моя! – ответил благодарный пациент. – Я выздоровел! Дольше меня здесь никто не сможет держать!
– Я понимаю, – сказала хнычущая Дуся, нежно поглаживая своими дрожащими руками широкие юношеские плечи. – Я всё понимаю. Дуся умная. Куда сейчас?
– Не знаю, – честно ответил Герман, ещё не выслушав указания своего невидимого поводыря – Илоночки. – Когда я устроюсь в жизни, Дуся, я вам обязательно помогу. Мне не забыть вашей заботы!
– Герман, если вам некуда пойти, вы только скажите! – неожиданно предложила девушка. – Разделим мою скромную комнатку, при больнице, по-братски!
– Спасибо, Дуся! – ответил юноша и, надеясь на взрослое девичье понимание, пояснил: – Не сейчас! Мне нужно ещё кое-что решить. Для себя, Дуся.
– Да, – согласилась взволнованная медсестра с ангельской душой, как, к удивлению персонала, выяснилось, не берущей от пациентов подарков ни при каких обстоятельствах и ни в каком виде. – Ну! В добрый путь! – пожелала Дуся и, сунув в руку парню несколько сотен рублей, проводила выздоровевшего тяжёлого больного до больничных ворот, в жестокий мир, где его ничего не ожидало, кроме шокирующей неизвестности.
Продолжение следует...