Я крутила ручку барабана и сглатывала слюну. Мёдом пахло невообразимо чудесно. А может, ну её, эту диету?
Ну пухленькая. Ну и что? Зато, как говорится, кровь с молоком. Кстати, мамка скоро парного молочка принесет, и его с медком, да с утренними ржаными пышечками. М-м-м…
«Ты настоящий самородок»
– Ты когда жрать перестанешь? – орал фотограф на худосочную модель. – Щеки в объектив не влезают. Еще раз увижу в кафетерии, больше ты в проекте не участвуешь.
Я втянула живот, прикрыла свою объемистую грудь планшетом и сделала шаг в сторону, спрятавшись за колонну. Нет, я, конечно, не модель, мне не нужно талией сравняться с сардиной, и все же. Сразу вспомнился отпуск у мамы в деревне – мед, молоко, наваристые щи и картошечка с мясом в чугунке. Дав себе зарок поужинать только овощным салатом и обезжиренным творогом, я все-таки заставила себя выйти из-за колонны.
– Максим Александрович, через 40 минут начнется кастинг танцовщиков для нового шоу. Вы успеете или мне перенести? – тихонечко тронула я за плечо режиссера, руководившего фотосъемкой той самой провинившейся модели и что-то с рвением отстукивавшего в ноутбуке.
Режиссер оторвался от гаджета и сначала с недоумением, а потом с благодарностью посмотрел на меня.
– Успею. Оля, вызовите, пожалуйста, такси и закажите обед в офис.
– Уже, – улыбнувшись, кивнула я начальнику.
– Что бы я делал без вас? – улыбнулся мне в ответ Максим Александрович. – Оль, ты настоящий самородок. Я так рад, что ты у меня есть.
Я покраснела и расплылась в довольной улыбке. Краем глаза заметила, как посмотрел на меня фотограф Вальдемар – с нескрываемой издевкой.
Зачем нам лишние заморочки?
В Максима я, конечно, была влюблена… Как, собственно, и все дамочки нашего коллектива. Но никаких надежд на взаимность не питала. К тому же у меня был Пашка. Старательный сисадмин из издательства детской литературы. Пашка был помешан на гаджетах и конфетах. Любил «плавать» в ванне по часу и смотреть старое советское кино, обложившись конфетами и бутербродами с колбасой. Мне нравился Пашка. С ним было легко. Он не признавал сложностей. Все проблемы решал одним кликом мыши или звонком «приятелю из…». Если когда-то приходилось встать из-за компьютера и побегать по городу, Пашка и на это смотрел философски, не делая трагедии.
Правда, не видел ничего проблемного Пашка и в гражданском браке:
– Зачем нам лишние заморочки? – отвечал он мне, когда я заговаривала о свадьбе. – Тебе разве плохо со мной? Снимаем чудную квартирку и даже не за МКАДом, копим на свою. У меня отличная работа, у тебя тоже. Ребенка решили пока не заводить. Будет возможность, семью расширим, ты меня знаешь – я не против детей. А штамп – это просто штамп, ненужная бумажулька. Ты что, без нее не знаешь, что я тебя люблю?
– Знаю, – скисала я.
А замуж все же хотелось. Чтобы платье, чтобы гости, торт и подарки.
И букет бросить хочется, и девичник устроить, и прическу, как у принцессы.
– Паш, мне уже тридцатник скоро, – предпринимала я последнюю попытку.
– Вот когда шестьдесят будет, тогда и приходи, – отшучивался он и с головой уходил в свои гаджеты.
«Главное, что ты жива!»
Как у меня закрутилось с Максимом, я до сих пор сказать не могу. Отлично подготовленное танцевальное шоу, тур по России, контракт с зарубежным театром, ну и, конечно, фуршет.
- Оль, а давай сбежим? - шепнул мне Максим в разгар мероприятия. - Обрыдли мне все эти фифы тощие. Поехали в итальянский ресторанчик, посидим, поговорим. Я ведь о тебе, в сущности, и не знаю ничего, кроме того, что ты прекрасный помощник и... красивая женщина, - добавил он тихим шепотом, заглявая мне в глаза.
Ну я и поплыла. Вечер, ресторан, красивый идол рядом, дождь, теплый салон машины, гостиничный номер...
Домой я бежала под утро, на ходу придумывая, как буду оправдываться перед Пашкой. Пашка, а как же теперь? Наверно, придется расстаться, ведь я теперь с Максимом. Я бежала по сонной, зевающей входами в метро Москве, и то строила воздушные замки нашей с Максимом нечаянной любви, то корила себя за боль, которую придется причинить Пашке.
Хорошему, доброму... Но ведь у меня теперь есть Максим.
...Потеряла сознание я, когда ударилась спиной об отбойник. И уже не видела, как из сбившей меня машины выскочил насмерть перепуганный водитель. Как на место аварии прилетела машина скорой, выплюнув на тротуар озабоченных докторов. Не видела и не помню, как везли меня в больницу, как корпели надо мной хирурги в операционной.
Зато я очень хорошо помню, как очнулась и увидела Пашку.
– Ну слава богу! – подлетел он ко мне. – Жива. Как ты себя чувствуешь?
– Ничего, – прошелестела я пересохшим ртом. – Что случилось?
– Ты перебегала дорогу на красный.
Тебя сбила машина. Оля, как же ты меня напугала!
– Давно я здесь? Меня не искали с работы? – заглянула я с надеждой Пашке в глаза. А вдруг искал Максим?
– Звонил какой-то Максим Александрович, спрашивал, где ты, почему не вышла на работу. Я рассказал, что ты в больнице.
– А он? – не сдавалась я, все еще тая надежду в стонущем уже от предчувствия беды сердце.
– Выругался и сетовал, что придется искать новую помощницу. Но это же все ерунда, Оль. Работу мы всегда найдем. Главное, что ты жива, что все будет хорошо. Оль, я тут подумал... А давай и правда поженимся. Пусть он будет, штамп этот, тоже мне проблема. Зато тебе спокойнее, а мне и нетрудно вовсе.
Я смотрела на Пашку и плакала. Горько-горько, сама не зная почему.