Средний Урал. До перестройки было ещё далеко.
Работала у нас в бригаде немка, Анна её звали. Была она лет тридцати, высокая, с формами. Далеко не красавица: конопатое, с маленькими глазками лицо украшал внушительных размеров нос, на котором сидели очки с толстенными стёклами. Она была, как все немки, очень чистоплотна.
В нашей истории это сыграло решительную роль. Анна просто выбросила квитанцию о страховании коровы ( которую надо было хранить), на помойку.
Нашу бригаду, в количестве восьми человек, лишили квартальной премии, а это были большие деньги. Через 3 месяца, при получении следующей квартальной, я опять была лишена половины суммы. Как мне объяснила начальница, это сделано было потому, что я являюсь бригадиром. Ну что же, пришлось эту обиду проглотить.
Я любила свою работу, всегда с людьми, проработала 17 лет, сначала у некоторых страховала детей, а потом у них же внуков. У двухсот человек ( а то и больше), знала не только фамилию, но и имя-отчество.
Как-то иду по цеху, смотрю вдали стоит небольшая группа женщин с конвейера. Мне нужно было у Закировой домашнее имущество перестраховать (перезаключить договор). Подхожу ближе и со страхом понимаю, что я напрочь забыла, как её зовут. Как только я разглядела эту женщину среди других, с моего языка сорвалось:
-ой, Салиха Гаязовна, я к вам!-
Закирова засмеялась и говорит:
-вот, б...ь, всех знает!-
Даром, что я не сразу её вспомнила.
В то время нельзя было снижать количество застрахованных животных, это грозило лишением премии всей бригады. У нашей немки Анны одна женщина отказалась страховать корову, это для нас грозило катастрофой.
Мы вдвоём с Таисьей Трифоновной отправились эту хозяйку уговаривать. Трифоновне было уже больше семидесяти лет, но она успешно у нас в бригаде трудилась. Она экипировалась со знанием дела: подвязала верёвками подошвы своих сапог, чтобы не скользили, взяла в руки большущую палку, обороняться от собак.
Пришли мы в старую часть города, стали уговаривать, но хозяйка коровы оказалась «крепким орешком».Полная, ещё не старая женщина, румянец во всю щёку.
Мы с Трифоновной применили тактику агентов-хвост лисы и зубы волка. Ничего не помогало, эта «крепость» не сдавалась. Ходили мы за ней 2 дня, я даже лечебных трав этой хозяйке принесла. Ну, пришлось сделать фиктивный договор, 3 рубля сами заплатили, квитанцию отдали Анне. Когда этот документ понадобился (началась ревизия), квитанция оказалась уничтоженной, она давно валялась на помойке.
Анна решила вернуться на историческую родину. Бросила тут мужа- выпивоху, забрала детей- школьников, правдами и не правдами от трёхкомнатной квартиры мужу оставила комнатушку в коммуналке.
Анна переписывалась с одной из наших, она писала, что пока жили на пособие, всё было нормально. Дочь и сын быстро освоились во дворе с другими ребятами, стали вскоре болтать на немецком.
Сама же Анна, хотя и ходила на курсы, но никак не могла осилить чужой ей язык. Со временем пособие сошло на нет, на работу Анну приняли только мыть фляги из -под молока при помощи шланга. Ноги от сырости стали страшно болеть, до пенсии было ещё как до луны.
Фатерлянд повернулся к ней задом.
Сейчас её дети уже взрослые, может они и посылают танки на Украину.
Как знать!
Так и жили...