Я стояла перед директором школы как провинившаяся двоечница. А он с упоением меня отчитывал: «Мало того что ваш Вадим не успевает ни по одному предмету. Мало того что курит за углом школы. Так еще и прогуливает! Посмотрите журнал: в этом полугодии в общей сложности он был на уроках месяц-полтора. Удивительно, вы с виду приличная интеллигентная женщина, а за сыном не следите! Вы видели, что он себе полголовы обрил?!»
— Так не всю же, — ляпнула я опромет- чиво. И с досадой прикусила язык, но было слишком поздно.
У директора побагровела лысая макушка, но он смог себя сдержать. Переложил пару бумаг на столе и сказал ровно и сухо:
— Ну, как будем вопрос решать?
В наступившей тишине было слышно, как секретарша болтает с кем-то за дверью.
— У него сейчас такой возраст, что с ним очень трудно, — вздохнула я.
— Но вы хоть понимаете, что, если я
исключу его из школы, он не будет иметь документа о среднем образовании?!
Я посмотрела в глаза директору. Казалось, в них мелькают циферки, причем в валюте. Если бы у меня за душой были какие-то сбережения, я бы, наверное, попробовала дать взятку. Но в данной ситуации оставался только один выход:
— Я забираю его документы. Что ж, не всем иметь аттестат...
Дома я позвала сына на кухню, он появился в дверях с независимой миной.
— Тебя из школы выгнали, — сказала я. — Ну и чего?
— Теперь останешься без аттестата. —
Я не знала, как пробить эту броню пофигизма, в которую облачился мой сын. — Неужели тебе все равно?
— А чего?
У меня на глазах выступили слезы. Стало так обидно, хоть кричи! Я вскочила со стула, в сердцах швырнула на пол ни в чем не повинную чашку с чаем:
— Ну почему, почему ты такой?!
— Какой?
А и правда: какой? Странно, моему ребенку вот уже четырнадцать, а я совсем не знаю, какой он. То есть, конечно, помню, как он смешно коверкал слова в три года, как боялся Деда Мороза в пять. А потом... Наверное, это моя вина: я так хотела устроить свою личную жизнь, что совсем забросила сына. Одет, накормлен — ну и ладно.
— Вадим, ты ведь неглупый, даже умный. Умеешь ладить с людьми: вон сколько у тебя друзей. Книжки читаешь, я сама видела у тебя на подушке раскрытую «Анну Каренину». Почему ты не хочешь учиться?
Сын опустил голову, буркнул:
— Скучно и неинтересно. И училки все такие стремные. Биологичка нас придурками называет. Физичка говорит, что давно бы вышла замуж и уехала жить за границу, но не может школу бросить, а сама ставит хорошие оценки только тем, кто ей деньги носит. А англичанка все про Бога морали нам читает.
— Понятно, — сказала я, — будем искать другую школу.
— Так везде то же самое! Вон, Валерка
в четвертой учится, а Ник в двадцать седьмой. Такое рассказывают...
Я и сама знала, что могут порассказать о современных учителях современные дети. Но что делать с моим сыном-двоечником?!
— Я больше учиться не буду, так и знай!
— Ну и ладно, черт с тобой! — крикнула я. — Иди работать! Ты понимаешь, что я не смогу тебя тянуть на своей шее. Или ты решил сидеть дома, бить баклуши?
— Ну...
— Не нукай! Знаю я, что бывает с теми, кто ничем не занимается, я не хочу, чтобы ты стал наркоманом или вором. Вот мое условие: или ты идешь работать, или я тебя отправляю в другую школу.
— Уж лучше работать...
На том и договорились. Я слабо себе представляла, кто возьмет на работу четырнадцатилетнего парня, у которого и паспорта нет. Тем не менее оббежала все близлежащие магазины, киоски и конторы. И таки нашла место, где мне сказали «Приводите сына, нам как раз работник нужен».
Вадим, узнав, что будет убирать за собаками и кошками в приюте для животных, набычился, но я быстро сбила с него спесь:
— Не хочешь — отправляйся в школу.
Приют для бездомных животных был
организован при платной ветклинике. Часть прибыли руководство
ветеринарки тратило на медпомощь бездомным зверюшкам, и, пока они поправлялись, временно проживали в приюте.
Как ни странно, Вадиму понравилось ухаживать за животными. Первые пару дней он еще ворчал, что, мол, такой грязной работы больше ни у кого нет, а потом вдруг сменил пластинку.
— Там у нас есть пес, мы его Бобер зовем, не знаю почему, — рассказывал он мне вечером, — какой-то гад его на машине переехал и не остановился. Так Бобер всех уже по лицам узнает, а мне, представляешь, даже
руку лизнул!
Каждый день сын докладывал мне о здоровье дворняги. Я удивлялась: он, в отличие от других детей, никогда не просил купить ему домашнего любимца, а тут так увлекся! Однажды Вадим пришел с работы какой-то взбудораженный:
— Мам, Бобер умер. У меня на руках... И зарыдал. Я принялась его утешать, говорила что-то о том, что он сделал все, что мог, что он не виноват, а Вадим, уткнувшись в мою грудь, как в детстве, бормотал:
— Если бы я умел делать уколы! Марья Ивановна сказала, что, если б ему сразу сделали укол, он бы выжил. А я как дурак стоял с тряпкой и не мог пошевельнуться.
— Ну... попроси кого-то из врачей, чтобы научили тебя делать уколы животным. Это ведь не очень трудно, зато ты будешь знать, как себя вести в такой ситуации.
Со следующего дня Вадим почти не появлялся дома: постоянно был в клинике. После своей смены, убрав за питомцами, шел, как он говорил, «ассистировать» врачам. Научился перевязывать животных, ставить им уколы, помогал успокоить четырехлапых пациентов.
— У вашего сына настоящий талант ветеринара! — сказала мне как-то врач из клиники. — Ему дальше учиться надо.
Вадим услышал эти слова и зарделся от удовольствия. А я ответила врачихе, специально громко, чтобы сын слышал:
— Нет, не получится, он учиться совсем не хочет, даже аттестата нет.
— Мам, зачем ты меня позоришь?! — зашипел сын. — Марья Ивановна теперь обо мне будет плохо думать!
— Ну я же правду сказала, — пожала плечами. — Ты ведь не хочешь учиться!
— На ветеринара я бы учился с удовольствием, — вздохнул сын. — Но туда без бумажки из школы не поступишь.
— Можно попробовать сдать школьные предметы экстерном. Правда, это трудно, и придется снова за учебники браться.
Я сидела перед телевизором, смотрела свой любимый сериал. Хлопнула дверь: это Вадим пришел домой. Вдруг послышались какие-то странные звуки...
— Мам, знакомься: это Альма! — Рот Вадима был растянут до ушей. — Я так подумал: если я сейчас буду готовиться к экзаменам и реже появляться в приюте, Альма заскучает, а ей нужен регулярный уход, вон, глаза промывать два раза в день надо. Так она поживет у нас, ладно?
Я взглянула на Альму, которая внешне больше напоминала маленькую пони, а не собаку. Из-под косматых бровей на меня глядели два совершенно голубых глаза. Собака робко облизала мою руку и, кажется, вежливо улыбнулась...
