У Петюни, этого детины, характер был мягким, сам он добрым, и напоминал чуть ли не ребенка. Вот интеллекта маловато, но больше парню и не требовалось, ни к чему было. Жизнь его устраивала всем, подрабатывал в магазине грузчиком, обут, одет и сыт. Жил правда в аварийном доме, но власти обещали скоро переселить в комнату получше.
На Тополевом переулке, да и вообще в Слободке Петюня находился под защитой местной братвы - нельзя убогих обижать. И правило это соблюдалось строго. Не сказать, что таким уж оно было бескорыстным. Петюня по своей доброте в любой момент мог приютить у себя кого-то из братвы, нуждающиеся перекантоваться всегда находились, особенно среди откинувшихся.
Петюню не обижали, подкармливали и подпаивали. Выпить детинушка мог прилично, но как известно до определенного предела. А потом отрубалсся вмиг. Парень просыпался утром без особых последствий, не страдал, выпивал холодной водички и как ни в чем не бывал шел на работу в магазин. Сначала местных такая забава радовала, даже спорили, на каком стакане Петюня отрубится, потом надоело - что тратить деньги на ветер, лучше самим выпить.
Лекарь и Коротышка в отличии от предыдущих жильцов у Петюни задержались. Хозяин был не против, даже радовался вечерним посиделкам, говорил о своем, правда не о наболевшем, а все больше о разных случаях с работы - Бутылка вoдки случайно упала и разбилась, разбилась потому, что пол на складе был бетонным, а если бы деревянным, цела могла остаться. Собака, прижившаяся в магазине, принесла шесть щенков, пятеро на месте, а шестой, черненький, вдруг пропал. Петюня искал его везде, не нашел и расстроился. Очень ему этот щенок нравился, руку облизывал маленьким язычком...
И таких историй у Петюни было немеряно, мог говорить и говорить. Кстати и слушатели у него всегда находились, мало того, просили еще что-нибудь рассказать на перекуре. Сны детинушке снились всегда хорошие, длинные, тоже добрые и даже поучительные. Вот и в последнюю ночь приснилась мама, улыбчивая и такая же добрая женщина. Мама была в домашнем халате, фартуке, со скалкой в руках - раскатывала тесто на пирожки с капустой. Очень такие пирожки Петюня любил, даже почувствовал во сне их запах.
Вот только одно неудобство этой ночью все же имелось, спать почему -то было жестко, не как на кровати с продавленной панцирной сеткой. Петюня спал на левом боку, подложив под голову руку со здоровенным кулачищем, подушки почему-то не было. Рука затекла так, что вообще не чувствовалась, как не было ее. А потом и тело заболело по мере того, как Петюня просыпался. Под ним оказались узкие деревянные нары.
"Не дома я, - Петя зевнул, сел и оглянулся. - Где же? Решетка, никак в милиции ночевал, хорошо, что не на улице. Ночью уже холодно. Спасибо, подобрали добрые люди."
- Проснулся?! - К решетке действительно подошел милиционер и громко постучал по стальным прутьям ключом.
- Я же домой вчера вернулся, - Петюня хорошо помнил события вчерашнего вечера, правда только до момента возвращения в свою квартиру.
- Не ожидал я от тебя такого, Петруня, - милиционер разочарованно покачал головой. Имя Петруня было еще одним вариантом от Петра.
- А что я? - Петюня пожал плечами. - Я ничего.
- Пришли за тобой уже, - милиционер открыл решетку и предупредил. - Смотри у меня, веди себя хорошо!
Следователь прокуратуры допрашивал Петра Савельевича Григорьева сразу по двум делам об убийстве - Виктора Николаевича Трубникова и Ирины Николаевны Залесской, по мужу Вороновой. Был в непростой жизни Ирины и такой краткосрочный эпизод. Кстати дочь Вера получила фамилию Воронова, хотя ее отцом и был артист Куприянов. Ну так вот - следователь от оперативников уже знал, кто такой Гигорьев, он же Петюня, и вопросы составил предельно простые. Что удалось выяснить в ходе допроса.
Коренев (Лекарь) и Коротков (Коротышка) жили у Григорьева месяца два, точно назвать дату их появления он затруднялся, так как хорошо знал только два дня в месяц, когда получал в магазине аванс и окончаловку - десятое и тридцатое. Привел их Прохор, человек в Слободке известный, и сказал Петюне, - пусть поживут. Ну, поживут, так поживут, не жалко. Веселее стало, ребята толковые, вечерами выпивали. И вчера послали хозяина квартиры за бутылкой, не хватило, впрочем как всегда.
Чемодан кожаный откуда взялся, не заметил, не было конечно его раньше. Ну, ребята наверное принесли. Да, еще к ним знакомый приходил, Сашкой звали. Высокий, светлый, Лекаря отцом называл. Раза два заходил. О чем говорили, не знает, на улицу хозяина отправляли. Про Виктора какого-то говорили, это точно. Ирину тоже упоминали. В связи с чем о них говорили, кто его знает. О Камнях каких-то перетирали.
Шприц заправленный в кармане у Петюни нашли. Так не знает он ничего про этот шприц. На постояльцев напраслину наводить не будет. Нет, в центре города никогда не бывает, и гостиницу Центральную вообще не знает. Нечего в центре делать, магазин слободской рядом, квартира тоже. Как родился, все с мамой жил, так и теперь тут живет. Маму жалко, померла рано, пирожки вкусные пекла. Щеночек черный от сучки в магазине потерялся. Тоже жалко. Вот такая жизнь, простая и открытая.
Первые допросы Коренева и Короткова ничего не дали. Все отрицали. Свое в местах не столь отдаленных отбыли, встали на путь исправления. Коренев вообще первоходок, ну оступился, что ж бывает в жизни. Да там больше сожительница была виновата, слаб оказался, пошел у нее на поводу, позарился на народное добро. В зоне вел себя достойно, в больничке фельдшером работал.
Коротков хоть и после третьей ходки откинулся, да статьи все мелочные - краженка, мошенничество копеечное. Но этот раз все, последний, завязал! С Кореневым в одной колонии срок отбывали, братанами стали, хоть Николай и старше. Оба Старинские, на родину вернулись, работу ищут. В общем оба такие все положительные. Чемодан впервые видим, не наш. Чей? Хозяина, чей же еще. Он и притащил откуда-нибудь, недотепа недоделанный.
Что за Саша приходил? Да много тут всяких по Слободке болтается. У Прохора лучше спросите, он всех знает.
Последующие допросы оказались более продуктивными и интересными. Так по результатам экспертизы удалось установить, что нож, изъятый в ходе обыска, за который хватался Коротышка, принадлежит ему. И именно этим ножом был убит Виктор Трубников. В общем прижали Короткова к стенке, и ему пришлось сознаться - помощь следствию, чистосердечное признание в содеянном и так далее развязали язык. Двигало им главное желание - уйти от вышки. Кстати и заряженный шприц он подкинул Петюне по наущению лекаря уже во время обыска, смог таки.
А дальше заговорил и Коренев, сын доблестного командира. Видимо где-то в генах что-то имелось и все же проросло. Коренева опознали в гостинице, куда он ходил к Ирине Залесский - Вороновой, не зная, что Ирина Николаевна его родная дочь! Отец видел дочь еще совсем крошечной девочкой. А когда в ходе следствия понял, что он сам, своими руками, уbил ее... с ним случилось страшное. Он буквально бился в истерике. Позже рассказал о Саше.
Это была довольно темная история. Саша сам нашел Николая Коренева и сказал, что приходится ему родным сыном. Никогда бы Коренев не принял во внимание такое заявление, если бы речь не пошла о царских бриллиантах, которыми завладел сначала артист Куприянов, а потом Виктор Трубников, пытавшийся сбыть их. После устранения Трубникова, обнаружилось, что бриллиантов у него при себе не было. Кстати и реально покупать их никто не собирался. Просто переговоры вел тот же Саша от имени семьи Мамонтовых.
Каким образом бриллианты оказались у Ирины Залесской, так и осталось неустановленным. Она и Виктор Трубников, как говорится ушли в мир иной. И почему в последней записке Ирина написала без всяких пояснений адрес - Тополевый семь? Эта тайна тоже ушла вместе с ней. Только куда ушла?
Автор подробно не приводит в этом повествовании именно следственные действия. Они шли по линии прокуратуры. А розыскная работа уголовного розыска приведена достаточно подробно. Причем показаны как сотрудники милиции, так и лица преступившие невидимую черту, их личности, характеры.
Остался еще один, даже два важных вопроса этой истории о царских бриллиантах, но о них в следующей главе.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 51
Начало повести ЗДЕСЬ