Игра – это пространство, которое позволяет быть смелым, потому что можно быть кем угодно и где угодно. Игра – это место проб. Играя, «примеряешь» на себя смыслы, модели поведения, ищешь их ограничения, прочувствуешь органичность их для себя…
Игра позволяет творить то, что не рискуешь сотворить в реальности, потому что игра – это безопасно… Причем в игре одновременно все и очень «по правде».
Этот феномен отмечал Выготский Л.С.: человек «плачет в игре, как пациент, но радуется, как играющий». Игра позволяет перебирать варианты и находить решение. Игра позволяет узнать себя, поставить себе задачи «на вырост».
Игра – это место поисков и находок. Когда интересно и важно, но не знаешь, как, – это повод поиграть. Когда кажется, что известно все – это повод для игры: проверить, а если так, то что…
Когда хочется рискнуть, но не уверен, что риск оправдан – это переход к игре. Одно из частых открытий в игре – обретение уверенности в том, что Я МОГУ! Это все относится и к игре вообще, и к игре детской в частности.
Я очень любил играть в детстве и люблю играть сейчас. Когда я был маленьким, я мог и супчик из травы с песочком съесть, потеряв границы миров. Сейчас, конечно, я испытываю огромное удовлетворение от того, что много могу сделать не понарошку. Для меня мир без игры скучен.
И если бы не было у меня Площадки, я бы все равно играл. Игра – это состояние ума. Для игры совершенно не обязательна компания, но умение играть в одиночестве приходит не сразу.
Как психолог я часто сталкивался с ситуациями, когда в качестве рекомендаций можно было сказать только одно: ребенку нужно обеспечить возможность играть в компании детей.
Например, ребенку трудно соблюдать инструкции. Бывает, что корни этой проблемы в недостаточной способности управлять своим поведением. Соблюдать правила ребенок учится в игре…
Проблемы с воображением (а это опять же недостаток игры) могут привести к тому, что вырастает умненький ребенок с энциклопедическими знаниями, который знания эти не способен применить в жизни. Он может только рассказать о том, что знает…
Дефицит игры – это нарушения и в двигательной сфере, нарушения коммуникации со сверстниками…
Итак, я дал рекомендацию: обеспечить ребенку достаточный игровой опыт в группе сверстников. Эта рекомендация (учитывая современную ситуацию) трудно выполнима… Негде играть, не с кем играть…В садиках и школах у нас ведь учат…
Анимация, игровые формы на занятиях – это тоже не про игру. Я рекомендую игру, в которой важно из себя, важно про себя, важно собой, важно себя… Где такое есть? В вальдорфских садиках – да, есть. Но не всем близок антропософский взгляд на жизнь.
Иногда думают, что театральная студия – это хорошая замена игры. Театр – это не игра.Игра – это для себя прежде всего. Зрители игре мешают. В театре же все для зрителя, и зритель – это участник действа. Очень часто дети, которые показывают успехи в театральной студии, совершенно не могут себя проявить, когда требуется спонтанность.
Игра, которая естественна, которая не была предметом особой заботы раньше…сейчас стала редкостью. Ну вот и сделал Площадку.
Что поменялось в самой игре и в понимании игры в последние годы и почему? Какие проблемы вышли на первый план, из-за чего стало больше организованных игровых проектов?
Основные изменения связаны с увлечением ранним развитием, с тем, что детские группы (в школе, детском саду, в кружках) состоят преимущественно из детей одного возраста, с ростом индустрии развлечений, с исчезновением дворовой культуры (в Москве точно).
Соответственно, меньше возможностей для спонтанных детских объединений, меньше свободного времени у детей, рано формируется привычка к тому, что тебя развлекают… Окружение, в котором живет ребенок, не дает импульсов для игры.
И Это мировая тенденция. Забили тревогу о том, что игра стала меньше занимать места в жизни современных детей давно. В 1961 году была создана International Play Association. Именно благодаря ее инициативе в Конвенцию о правах ребенка было внесено право на игру.
Уже оформлено много исследований о последствиях недостатка игры, даже шокирующих.
Стюарт Браун, врач, психиатр, клинический исследователь, обнаружил закономерность в истории многих убийц: как правило, все они мало играли в детстве. В специальной литературе мелькает новый «диагноз» – синдром дефицита игровой деятельности…
Учебу часто преподносят в виде игры. Но использовать игровые формы в обучении можно только после того, как ребенок вовлекся в игру, освоился в ней, об этом еще Эльконин в 1978 году писал!
Люди, которые понимают ценность игры и видят, что места и условий для игры становится все меньше, инициируют игровые проекты. Как компенсации перекосов…
Есть и другая причина. Митио Каку, нобелевский лаурет, ученый, специалист в области теоретической физики, утверждает, что «чтобы добиться реального успеха, нужно развивать те способности, которые недоступны роботам: креативность, воображение, инициативу, лидерские качества». Это же про игру!
Ричард Флорида, (экономист, автор теории креативного класса), Насим Николя Талеб (исследователь влияния случайных непредсказуемых событий на мировую экономику), Михай Чиксентмихайи (психолог, известный теорией «потока»)…и не только они …пишут о важности игры, о необходимости игры. По сути они предрекают, что человек, умеющий играть, – это человек будущего…
Во многих странах создание условий для игры – это вопрос, который решается на уровне государственной политики. У нас вот тоже новый образовательный стандарт дошкольного образования принят, в котором игре отводится почетное место. Но ведь стандарт надо еще обеспечить кадрами…
Когда взрослому необходимо вмешиваться в детскую игру, для чего это нужно?
Я различаю участие в игре и сопровождение игры. Если участвуешь в игре – играй и получай удовольствие. Соблюдай правила и требуй, чтобы правила соблюдали другие.
Если игра уже идет и взрослый в ней не участвует, то вмешиваться в игру надо тогда, когда зовут, когда просят вмешаться. Детям надо доверять и не торопиться лезть, если что-то кажется не так. Очень интересные примеры некорректного вмешательства в игру приводит Питер Грей. Очень рекомендую почитать его переводы на сайте «Заботливая альфа».
Бывает ли так, что участие в игре взрослых вредит детям, «ломает» игру?
Чаще вред приносят систематические указания родителя о том, как играть, во что играть, что говорить. Разовое замечание скорее побудит ребенка не так активно играть в присутствии этого взрослого. «Сломать» игру взрослый может своим несерьезным отношением к игре.
Вот один ребенок мне по секрету сказал: «Она не играла, она притворялась». Йохан Хейзинга почти теми же словами пишет о «шпильбрехере» (нарушителе игры): он притворяется, что играет. Он не верит в игру, не поддается очарованию игры и тем самым «ломает» игру. Обычно его изгоняют из игры. Но если попадется авторитарный взрослый, он может «задавить» детский протест…ну собственно и игры больше не будет.
Классификаций игры много. Я понимаю игру в ее классическом определении в рамках отечественной̆ школы психологии (Выготский Л.С., Эльконин Д.Б.). Ни один ребенок не пребывает постоянно в игре.
Игра возникает именно потому, что ребенок хочет все по-настоящему, но не все ему доступно. Очень важно удерживать два мира – настоящий и понарошный, четко осознавать переходы из одного мира в другой.
Как сказал А.Н. Леонтьев, «Когда внутренним мотивом игры становится не столько играть, сколько выиграть — игра собственно перестает быть игрой”.
В 1,5 – 3 года – это отдельные действия (покормил, причесал, покрутил рулем и начало использование предметов, замещающих ложку, расческу, руль).
В 2,5 – 4 – уже есть цепочка действий (сварил -покормил-посуду вымыл и снова то же самое, и снова… первые попытки брать на себя роль: “Я-повар”).
В 3-6 лет – расцвет фантазии (перевоплощения, сюжет обусловлен предметом, попавшимся под руку, и фантазией, превращающей его в нечто- сидушка-пицца, значит я – продавец пиццы).
В 5-8 лет – сочинительство сюжетов (теперь важно придумать что-нибудь этакое, и не вещь, а замысел главенствует, правдоподобность абсолютно не важна).
6,5-11 лет – про отношения (важен не столько сам сюжет, а диалоги, игра может вообще быть только словами).
Подростки младшие (10-14 лет) строят мир (важно учесть все, продумать до мелочей и создать связанную систему ролей, поэтому подготовка подчас длиннее и интереснее самого игрового действия).
А после 14 – это про себя (сюжеты не столько придумываются, сколько воспроизводятся из жизни и ищется свое место в этом).
У взрослых – фантазийные игры (видимо про то, чего в жизни не хватает и чего не умеешь…)
Вообще я очень люблю учиться… косить сено у архангельского мужика, лепить игрушки у потомственного мастера из Каргополя, учиться ткать, работать электропилой, летать на параплане, жарить мясо на камне…
Жаль не я сказал, а то бы выдал за свою мысль: «Даже в обществе двух человек я непременно найду, чему у них поучиться». Это Конфуций. И я не шучу. Например, когда ты косишь, нужно найти ритм, при котором ты можешь косить долго и не уставать…
Это очень важное умение, нащупывать ритм. У игры ведь тоже свой ритм, который надо нащупать… Параплан – это преодоление страха (для меня), сочетание умение отдаваться воздушному потоку, использовать его силы и все-таки не терять контроль над ситуацией… При сопровождении игры так же…
А вот в школе я учился так себе. Отличником никогда не был. Четверки, тройки… двойки тоже были… Если мне интересно, я горы сверну. Ну а если не задевает… На второй год, правда, не оставался.