Художник-нонконформист.
Поэт невидимого.
Аристократ духа.
Изобретатель метагеометрии.
Эдуард Штейнберг, друзья.
💌Важным собеседником Эдика был мертвый Малевич. Казимир ушел в 1935-м, за два года до рождения Штейнберга. Но это не помешало их «переписке».
В одном письме Штейнберг рассказывает Малевичу о роли, которую в современном русском искусстве сыграла трагедия ХХ века:
«“Бог умер”, – скажет Европа. “Время Богооставленности”, – говорит Россия. Мне думается, что “Черный квадрат” – это предельная Богооставленность, высказанная средствами искусства.
Благодарите судьбу, что Вы оказались в начале новой истории, а не в конце ее, когда “Черный квадрат” стал воплощенной реальностью».
🖋В абстракционизме – супрематизм, в супрематизме – необъятность России. Ну, а как же? Стоит ли напомнить, что русский авангард остается единственным русским течением в искусстве, признанном во всем мире?
Круг, квадрат, крест. Луна, рыба, лопата. Невидимые идеи, метафизическая истина.
В супрематизме Штейнберг нашел мистику Серебряного века, пластику иконописи, простоту катакомбной живописи.
🐟Начал показывать рыб до того, как узнал у Шифферса, что рыба – символ Христа. И да, до того, как это стало мейнстримом.
Зиму проводил в Париже, лето – в Тарусе. Говорил: «Я здесь дышать учусь, а там работаю».
Здесь – в Тарусе.
В тарусской мастерской Штейнберга можно побывать, она теперь – филиал Пушкинского.
Эдик Штейнберг из тех творцов, которых невозможно представить без своей русскости. Буквально: это не он выучил французский, чтобы общаться с продавцом овощей на парижском рынке. Это продавец научился понимать по-русски «помидор» и «лук». Внимание: это та русскость, которая через Стокгольм воссоздавала для Бунина Петербург. А не другая.
Тишина, откровение. Простота. Точность. Детство, земля, любовь, искусство.
🎨Такое смысловое стаккато выстукивает сердце, когда рассматриваешь картины Штейнберга в главных музеях мира. Третьяковка, Пушкинский, Эрмитаж.
Австрия, Германия, Америка, Франция.
И Таруса.
