начало
предыдущая глава
Стоило очередной двери затвориться за спиной Тельзы, как повязку позволили снять. Ведомая двумя стражниками, девушка двигалась по уже знакомому коридору в сторону своей опочивальни, в затылок же ей пыхтел Уж. Маркус появился внезапно, материализовался из тени арки смежного прохода, как неупокоенный дух. Вскользь оглядев процессию, он впился взглядом в Ужа и утробно прорычал: «За мной». После чего, разнося эхо гулких торопливых шагов, последовал прочь. Тельза и её оставшиеся сопровождающие, не удостоенные внимания, замерли, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Когда их звук пресёк хлопок двери, они вновь продолжили свой путь, храня молчание.
* * *
— Я передумал, — вальяжно покачиваясь на стуле и крутя в руках кинжал, отозвался Маркус на вопрос Норга, — вместо тебя поедет Уж. А ты отправляйся принимать товар. Ты ведь хотел попробовать пообщаться с нашими поставщиками, я даю тебе такую возможность.
— Ясно. Ещё будут поручения? — стараясь не выдать своего недовольства, уточнил Рыжий. Он никак не мог понять, догадывается ли Спрут о чём-то, подозревает ли его, или эта рокировка всего лишь навсего случайность.
— Нет, иди, дорога неблизкая, постарайся вернуться сегодня, — махнул рукой молодой человек, намекая на конец аудиенции.
Рыжий вышел из кабинета Маркуса и глубоко вздохнул. Определённо перемена планов неприятна, но в целом ни на что не влияет. Их совместная поездка с Тельзой позволила бы лишь всё детальнее обсудить и что-то уточнить, теперь же они вынуждены действовать, довольствуясь прежними договорённостями и имеющейся информацией. А то, что собирались сделать позднее, он исполнит сегодня.
Уже сидя верхом на неспешно идущей лошадке, парень вдохнул полной грудью тёплый воздух последнего месяца лета, оглядел желтеющие поля и голубое небо, отпечатывая сей день в своей памяти. Норг улыбнулся чему-то, известному только ему одному, отмахнулся от назойливой сонной мухи, и пришпорив лошадь, погнал во весь опор.
Сегодня ему предстояло посетить одну из подпольных лабораторий Спрута, где растили маточные рожки. Эта зараза, живущая на ржи и пшенице, как выяснили лекари и знахари, обладала губительными свойствами, сравнимыми с ядом. Даже печёный хлеб, мука которого была подвержена этой заразе, не дозволялось есть. Съевший же подобное начинал видеть то, чего нет, его поражала болезнь живота, тело буквально горело огнём, а вскоре наступала смерть. Спрут однажды нашёл труды какого-то учёного, умершего как раз из-за безумства. В своих рукописях тот описывал, как из маточных рожек получить особое вещество. Не такое опасное для разума, и даже приятное. «От коего мир становится красочнее и добрее» - писалось там. Воспользовавшись этими записями и наняв лекарей и травников, Маркусу удалось воспроизвести волшебную микстуру. Эффект превзошёл ожидание, но, как выяснилось позже, имел обратную сторону - зависимость. Что сыграло молодому человеку на руку. Одно только производство и продажа дурмана приносила баснословные деньги, а дрянь тем временем перекочевала даже на континент. Формула, производство и нахождение лаборатории держалось в строжайшей тайне. Сейчас Норгу следовало встретиться с поставщиком ржи, на которой паразитировал грибок. По указу короля подобные урожаи следовало сжигать, однако жадные люди утаивали обнаружение его и сбывали больные злаки.
После полудня Норг притормозил коня и повернул его в сторону небольшого поселения, где и планировалась встреча.
Когда парень спешился у кабака с покосившимся окнами и дырявой крышей, к нему подошёл худой и высокий, с него ростом, мужчина.
— На хлебушек не дадите? — проблеял он.
— Отчего же не дать, тебе на какой? — ответил Норг условленной фразой, обозначающей, что перед ним нужный человек.
— Вроде ж обычно другой приезжал, — сминая в руках шапку, — уточнил мужичок.
— Не твоего ума это.
— Да я ж так, обычно ж по-другому, — стушевался тот вконец.
— Где груз, — перешёл сразу к делу Рыжий.
— На заднем дворе семь мешков. Всё заразой покрыто! — зачастил тот, указывая направление.
Норг, держа руку на рукояти меча, осмотрел гружёную телегу и содержимое мешков. Удовлетворённо кивнув, сунул мужичку кошель с монетами, запряг свою лошадь в повозку и сел на козлы.
— Ну, бывай. Если что, как найти нас, знаешь, — махнул Рыжий рукой высокому мужчине. А тот, собрав всю смелость в кулак, вымолвил:
— Не подбросите до своротки на западный тракт?
— А ты сам то, как приехал? На себе, что ли, телегу волок?
— Да на соседской лошадке, тут сыну животное передал, подарок отцовский.
— Ну садись, — не стал отказывать Рыжий.
Проехав около часа Норг утомлённо потянулся и, осмотрев округу, указал на небольшой яр.
— Может, привал сделаем, весь день в пути. У меня сыр и вино есть.
— Не откажусь, — разулыбался осмелевший спутник.
Они расположились на краю яра, внизу которого тянулась мелкая речка, как зеркало отражающая небо с пушистыми облаками.
— Даже лучше, что вы сегодня приехали, а то этот, другой, со шрамом, шибко лютый. Никогда подвести не согласится, токмо и знает, что бранится да торгуется, — разоткровенничался новый знакомый Норга после сытного перекуса и вина.
— Что, худо, когда зерно болеет? Чего не сожжёшь, король компенсацию выплатит.
— Паршиво, конечно. Денег совсем нет. И со здоровым то еле концы с концами сводил. А после войны последней.., — махнул тот рукой. — Урожай собрали, а через несколько дней он весь покрылся этой поганью. Жена сжечь требовала, как король велит, а я решил, что враки всё да наговоры. Ну и сготовил хлеба, только из какого зерна не обмолвился. А оказалось, — комкая потрепанную шапку, продолжал знакомец, — что правду говорят, отрава. Нельзя есть зерно такое. Все погибли, один я остался, - отводя взгляд покрасневших глаз, буркнул тот. — Почём мне эта компенсация, когда единственное утешение моё отныне в дурмане окаянном. Только там моя жена и дети приходят ко мне живыми, — не выдержав, мужчина всхлипнул, сжимаясь под невидимой тяжестью вины.
Норг же брезгливо сплюнул, вставая и отходя на пару шагов.
— А у вас, лир, не отыщется с собой дурмана чуть-чуть? У меня есть деньги, я заплачу!
— Нет ничего такого у меня, — зло огрызнулся Рыжий, но худощавый схватил его уже за ногу, цепляясь за штанину, потянулся к поясному кошельку.
— Немножко, мне совсем немножко, — болезненно сверкая глазами, бормотал тот. Норг отопнул его ногой.
— Я так хочу повидать своих родных, — завыл безумец, теряя самообладание.
— Сейчас повидаешь, — процедил разбойник сквозь зубы и вынутым из ножен мечом проткнул тело мужчины. Тот, ещё какое-то время цеплялся за лезвие клинка обессиленными пальцами, явно не осознавая происходящее, в итоге же , свесив голову, замер.
Норг переодел поставщика в свою одежду, а сам облачился в его, только окровавленную рубаху предпочёл сжечь, надев припасённую заранее. Спрятав тело в мешках с зерном, Рыжий направился в сторону лаборатории.
Парочка хижин в глубине леса, скрытая за высоким частоколом и амулетами отвода глаз, показалась меж деревьев. Норг усадил тело мёртвого мужчины на козлы, накинул на него плащ, скрывая лицо, сам же забрался в гружёную телегу и дал свистом команду лошади трогаться. Покладистая лошадка неторопливо подъехала к воротам. Те, немного погодя плавно открылись, а стоило телеге въехать, затворились. Прямая дорога, находящаяся под присмотром нескольких охранников, сидящих поодаль, вывела к небольшому сараю, где и хранились поверженные болезнью злаки.
Норг вылез из телеги, стоило той укрыться в тени постройки. В стенную щель он увидел, как к нему направляется охранник. Когда мужчина зашёл внутрь, его уже встречал обнажённый клинок. Впившись в человеческую плоть, он отнял очередную жизнь.
Оттащив охранника вглубь сарая, Рыжий вогнал его меч в тело невезучего поставщика зёрна, имитируя нападение охранника на извозчика. Затем чиркнул огнивом, поджигая край мешковины одного из тюков с зерном. Занявшийся костерок оставил разгораться поблизости с повозкой и мертвецами. Свой меч сунул в ножны на поясе мёртвого поставщика. Поспешно отцепив нервничающую кобылу, Рыжий шлёпнул ту по крупу, и она, протяжно заржав, вылетела из сарая. Завидев перепуганную лошадь, остальная охрана зазвонила в колокол и бросилась к зернохранилищу. Разгоревшееся пламя, лихо чадя, уже испускало столпы чёрного удушливого дыма, увеличивая переполох. Снаружи раздавались беспокойные крики, а Норг, прижимая к носу и рту повязку, лежал плашмя на земле, за всем этим наблюдая.
Остатки вооружённых охранников влетели в постройку, в мгновение ока их обволокло дымом, они закашлялись. Не теряя времени, Норг поднялся и нанёс несколько ударов припрятанным кинжалом. Парень, подобно вихрю, вылетел наружу, попутно затворяя двери на засов. Дым, грязными клубами окутал уже весь двор. Скрывая всех едкими облаками, уже стучался в окна лаборатории, стоявшей через дорогу. Выбив одно из окон, Норг проник туда и схватил первого попавшегося человека за грудки.
— Где ваши записи и все данные? Говори, если жить хочешь!
Дрожа как заяц, мужичок в летах с сальной чёлкой, повёл Норга по узкому коридору. Парень вырвал факел из держателя и по мере их продвижения поджигал двери, ковры, занавески и всё, что могло гореть. Нервно озираясь, несчастный мужичок с трудом удерживался от того, чтобы перейти на бег, указывая Рыжему путь.
— Только не убивайте, здесь все записи, а первоисточник у лира хранится, — едва ли не падая на колени, взмолился человек. Бросив факел в кладовку, доверху забитую свитками и фолиантами, Норг навис над ним.
— Думаешь, я позволю жить такой мрази, как ты? Из-за тебеподобных люди готовы продавать детей, лишь бы заработать на очередную порцию дурмана! — Норг всадил кинжал по самую рукоять в рыхлое тело бывшего знахаря. А после, брезгливо спихнув того ногой, неумолимо двинулся дальше по проходу горящего дома, карая всех на своём пути. Одни лабораторные крысы пытались сражаться, другие дрожали в страхе и намеревались сбежать, но никто не смог дать отпор ему или скрыться. Жадное пламя быстро поглощало сухое дерево старого дома, тянуло свои огненные языки к телам недавно убитых людей. Тут и там слышались взрывы лопающихся от жара колб и свист из трубок. Молодой разбойник последний раз окинул взглядом объятую огнём лабораторию и поспешил на выход, радуюсь тому, как гладко всё прошло. В какой-то момент его нога провалилась в прохудившуюся и подгоревшую половую доску, застряв. Тут же горящие балки не выдержали, здание протяжно ухнуло, и крыша дома обрушилась, похоронив под своими полыхающими обломками всех и вся.
Страшный грохот переполошил лесных птиц и вновь напугал мечущуюся по закрытому двору кобылу Норга. Дым от пожара тёмной меткой горел на предзакатном небе, открывая всем тайное расположение лаборатории.
До Маркуса быстро долетели слухи о пожаре в лесной чаще близ Зелёного озера, что раскинуло свои воды на развилке дороги из Таррона в Карнай и Итаф. Посему, к возвращению Тельзы и Ужа молодой человек находился в худшем расположении духа. Послав на место пожара своих людей, он проследовал как раз в сторону выхода, как ему повстречался Уж, очевидно, решивший расслабиться именно сегодня и не торопившийся возвращаться в убежище до самых первых звёзд.
* * *
— Какого чёрта ты шляешься до поздней ночи! Вы должны были вернуться давным-давно! - с трудом сдерживая гнев, рявкнул Маркус.
— Это всё твоя девка шастала по рынку до заката!
— А ты как покорная псина бегал за ней и хвостом вилял?! — Спрут не сдержался и ударил в челюсть Ужа. Тот яростно раздул ноздри, сжимая свои руки в кулаки.
— Ты сам решил отправить Рыжего вместо меня, — процедил Уж, — не хер бочку катить теперь.
Маркус тяжело вздохнул, закидывая голову.
— Думаешь, Рыжий предал нас?
— Не знаю. Стал бы он братишку подставлять.
— А что наша пташка? Как себя вела? - уже спокойнее поинтересовался молодой человек.
— Как дура, но покладисто. Ничего подозрительного, к моему сожалению, — недобро хмыкнул Уж.
— Проклятье. Не верю я в такие случайности. Впрочем мои люди ещё проверят лабораторию и там будет ясно. А пока глаз не спускай с Кудрявого, девчонку я возьму на себя. Когда, говоришь, будет готов пропуск?
— Через седмицу.
Не только Маркусу стало известно о пожаре. Королевские гвардейцы, завидев чёрный дым, упирающийся в краснеющее от заката небо, выдвинулись туда. Когда люди добрались до пожарища, там уже тлели угли, вперемешку с человеческими останками. Казалось, никто не выжил в этом страшном пожаре. В сарае, точнее, том, что от него осталось, они нашли гору останков. В чёрных рёбрах одного из скелетов сверкал меч другого. В пепле неподалеку они нашли ещё один клинок, видимо, принадлежавший этому погибшему. Изъяв оружие и осмотрев территорию, воины принялись разгребать завалы дома, попутно направив гонца доложить о случившемся королевским дознавателям.
— Эй, сюда, здесь живой, — раздался удивлённый крик гвардейца в ночной тишине леса, разбавленной шумом факелов и негромкими голосами уставших людей. Мужчина с помощью товарища вытащил из-под головёшек тело молодого парня, покрытое с головы до пят уродливыми ожогами. Неизвестный тяжело сипел и стонал, но однозначно был жив.
Вечером того же дня в королевский птичник влетел вальтур с запиской, кою передали Димиду, ждущему возвращение Вальда. Командир тайной службы короля предположил, что весть от него. Но, стоило ему развернуть клочок бумаги и увидеть почерк, как лицо мужчины окаменело, а брови нахмурились. Его Димид впечатал в свою память ещё в день, когда после провала тайных агентов в Мифисе пропала Тельза. Вернее, сбежала, оставив короткое письмо: «Я знаю, как уничтожить Спрута и обещаю сделать это. Не вмешивайся и молчи. Пусть все считают, что я струсила или предала вас. Верь моему обещанию, Димид». Теперь же записка хранила всего два слова: «Верна обещанию». Так мало и одновременно так много. Уже утром следующего дня воротился Вальд, доложивший о своей встрече с Тельзой. Чуть позже прибыл гонец с вестью о пожаре и найденной странной хижине. Вместе с дознавателями туда отправились Тальд и Гальд.
Также утром к Маркусу зашёл один из людей, вернувшихся с места сгоревшей лаборатории.
— Там полно королевских гвардейцев, и судя по отосланному гонцу, ещё прибудут. Но улик никаких нет, всё сгорело.
— Вы нашли Рыжего?
— Нет, — горько покачал головой тот, — кажись, кто-то из охраны предал. Был там один труп, высокий, с мечом в груди. А подле него клинок Рыжего лежал. Помер, видно, он, — снял вестник шапку с головы, виновато потупив взгляд.
— Иди, — сухо отвечал Маркус, устало откидываясь на спинку кресла. Смерть одного из приближённых огорчила его. Спрут не верил в предательство того, с кем они вместе выбрались со дна, да и не мог Норг бросить братца что тогда, во время осады Сокола Патриамом, что сейчас.
* * *
— Светлого утра, лир ожидает вас к завтраку, — поклонилась Улья, разбудив Тельзу. Девушка отметила красные опухшие глаза и нос служанки.
— Что с тобой, Улья?
— Ох, вам не велели ничего говорить, но вы же знакомы с Норгом. Он вам доверял, так что я скажу. Погиб, сгорел, говорят, — шмыгнула носом девчушка, украдкой утирая слезу. — Я ведь даже не попрощалась с ним, — взвыла та и кинулась к Тельзе, ища объятий и поддержки. Служанка испытывала тёплые чувства к парню и новость о кончине сильно подкосила несчастную. Тельза сочувственно потрепала ту по чепчику, радуясь, что она не видит её лица, ибо на нём играла улыбка. Всё шло по плану.
— На всё воля богов. Нам нужно только принять их решение, — ответила она прислуге.
следующая глава