Отбросив далеко в сторону металлоискатель, мужик, пригибаясь к земле, рванул напролом сквозь низкорослый колючий кустарник и уродливо изогнутые стволы карликовой березы. Он, спотыкаясь и падая, упорно забирая в сторону от тропы, бежал прочь от церкви, бежал туда где, по его мнению, находилась река. Там спасенье. Там лодка.
Он бежал, не понимая зачем и от кого убегает, бежал, не обращая внимания на то, что ягель устилающий землю внезапно пропал, а вместо него, среди мертвых, высохших на корню чахлых елей и лиственниц, все чаше и чаще попадается осока, окаймляющая оконца с холодной, ртутью блистающей водой. Неожиданно мшаник, мягко дрожащий под ногами, расступился, и мужик по инерции пробежав еще пару — тройку шагов всем телом ухнул в холодную, черную, вонючую мерзость.
***
— Все Ваня. Приехали. Выгружайся.
Весело проговорил сидевший за рулем потрепанной Нивы бородатый мужик, лет под сорок. Запястье его правой руки украшала фиолетовая татуировка. «Саня» и сердце, пронзённое стрелой.
Машина остановилась возле заброшенного барака, у двери которого с претензией на рекламу, красовалась полинялая вывеска- кусок фанеры с надписью: Поселок Нельмин — Нос.
Ваня, лет на пятнадцать моложе своего товарища недоуменно осмотрелся.
— А мы точно приехали куда нужно? Что-то меня этот твой Нельмин — Нос не впечатляет. Люди -то здесь хотя бы живут? А то кругом одни бараки, да и те похоже заброшенные.
— А то…- Задрав бороду хохотнул Саня. — Конечно живут, и поверь совсем не плохо. Те что не пьют, оленями занимаются. Дичь бьют. Золотишко тайком моют. Так у них в домах обстановка — не у всех в Москве такую увидишь. Мебель вертолетами завозят. Ну, а если уж пьют, то от души. С похмелья оленя могут за бутылку отдать. Тебе олень нужен?
— Да на кой-ляд он мне, олень твой?
Иван вышел из машины и устало потянулся.
— Жесткие у тебя кресла в машине. Одни пружины. Задница ноет, спасу нет.
-Ничего. Ближайшие пару недель ты в машину уж точно не заберешься. Дальше на лодке пойдем.
— Ну допустим и на лодке. Ну, а сегодня мы где ночевать с тобой будем, под кустиком разве? Да, кстати, а как с машиной поступим? Ее здесь у нас не попрут? На запчасти не раскатают?
Иван подошел к бараку, осторожно приоткрыл дверь и принюхался.
— Нет Саша. Ты как хочешь, но я здесь спать не буду. Запах как в конюшне у Будённого.
— Не грусти фраерок. Сегодня ночью ты будешь спать на пышных перинах. Это я тебе обещаю. Ну если не на перинах, то на крытых шкурами топчанах. Ну если не на топчанах, то уж на телогрейках возле буржуйки, ну, а если не на телогрейках…
Санек хохотнул, и прихватив из машины пакет с позвякивающими водочными бутылками, пошел куда-то в обход заброшенных бараков и полуобвалившихся землянок, заполненных зеленой водой.
— …А за машину не бойся. Это тебе не Москва. Здесь на Северах, за воровство одно наказанье. Пуля. Тундра она брат огромная… Поди потом, найди концы, кто кого и за что… Идем братан…
Иван вздохнув нехотя поплелся за ним.
Минут через пять завернув за угол последнего барака, они оказались на окраине вполне цивилизованного поселка. Небольшие, светлые, одноэтажные дома под металлическими и шиферными крышами, палисадники, обнесенные аккуратным штакетником, телевизионные антенны разных модификаций и мотоциклы у ворот- все говорило о неплохих доходах местных жителей.
— Ну и как тебе Нельмин — Нос? Неплохо?
Поинтересовался Саня и направился к стоящему несколько поодаль от остальных, дому.
Возле ворот, словно на параде в ряд, выстроились: явно самодельные аэросани, аккуратно выкрашенные суриком, мотоцикл Урал с коляской, накрытой линялым брезентом и нарты, сработанные под ездовых собак. Нарты побольше, должно быть под оленей, стояли прислоненные к штакетнику.
— Ты постарайся ничему не удивляться. Тот, к которому мы сейчас идем, мужик не простой. Шаман он, одним словом. По трудовой вроде бы в зоотехниках числится, а
в действительности — шаман. Служитель так сказать культа… Но силен. Его в Москву звали, не поехал. Здесь попрыгал, в бубен мосолыгой постучал и все, все в Москве само собой утряслось… Так-то.
…Хозяин, невысокий коротконогий мужичонка- ненец, лет пятидесяти, не больше, приоткрыв калитку долго и внимательно рассматривал гостей через щелку. Потом, впустив их в просторный, мощеной доской-горбылем двор, также долго и сосредоточенно молчал, посасывая самодельную трубочку и лишь когда Санек, схватив товарища за руку решительно направился к воротам, вдруг громко и неестественно радостно закричал.
— Саша! Вот и ты, однако. Сколько лет? Сколько зим? Сам приехал и родственника с собой привез. Молодца, однако.
— А от куда вы узнали…
Начал было Иван, но Санек прервал его.
— Ну вот так-то лучше, Михаил свет Николаевич. А то молчишь словно немтырь какой. Словно мы с тобой первый день знакомы. Веди в дом, Миша. Устали гости столичные, устали…
Уже после второй рюмки шаман опьянел.
Глядя на москвичей влюбленными глазами, он всячески отговаривал их от дальнейшей поездки.
-Ну и зачем вам ехать дальше? Уже осень. Того и гляди снег ляжет. Следующим летом приезжайте. Этот год совсем плохой. Боюсь, однако, что Нгэрм из-за вашего упрямства рассердится. А он Бог сильный. Иисус Бог добрый, а Нгрэм сильный. А если не он, так Хэбидя Хо Ерв, Хозяин Священной Березы может проснуться. Как знать? Вдруг вы его сон нарушите? И выйдет он из дупла семиствольной березы и покроет всю тундру своей холодной мертвой водой. Как спасетесь? А никак… Оставайтесь. Будем мясо жарить, будем водку пить, будем песни петь.
Напоследок, видимо для того что бы окончательно запугать гостей, он бросил им в стаканы с водкой по щепотке сушеных, молотых мухоморов, а сам снял с гвоздочка старый бубен и постукивая пальцами по его, гулко натянутой, полупрозрачной коже, затянул нечто громкое и гортанное, без мотива и похоже без слов. Неожиданно водка в стакане Александра окрасилась в черный, мутный цвет, а у Ивана в кроваво бурый.
— Могешь, Миша…
Скрипнул зубами Санек и выцедил черную водку.
— Ну, а ты что, испугался небось?
Он чуть не насильно влил водку в рот Ивана и проговорил недовольно.
-Шаман Ваньку здесь валяет, с водкой фокусы устраивает, а ты и обоссался. Пей давай и закусывать не забывай. Завтра поутру выходим. Похмеляться некогда будет.
— Выйдем Саша, обязательно выйдем… Но все равно я так и не понял, ну откуда этот твой шаман узнал, что мы родственники? Что ты женат на моей сестре? А?
— Да откуда-мне-то это знать?! — Досадливо отмахнулся Санек, разглядывая на просвет остатки водки в своем стакане.
— Шаман он и есть шаман. Он, гляди, брякнул невесть что, сомненья посеял вражина, а сам спать ушел, сука нерусская.
А Михаил лежал в соседней комнате на широкой тахте покрытой оленьими шкурами, не мигая смотрел в стену и мелко и часто крестился.
…- Бог Иисус. Борони гостей моих, Ивана и Александра от смерти мучительной и долгой. Дай им умереть спокойно и не больно.
Лодка, большая просторная плоскодонка, несмотря на внешнюю неказистость, на воде чувствовала себя прекрасно. Дощатые борта, обитые жестью с легкостью, проходили над еле прикрытыми водой камнями порогов, а иногда и цепляли острые булыги без малейшего для себя вреда. Саня лодку загрузил только самым необходимым, практически все съестное оставив в машине, за исключением разве что водки.
-Ничего Иван, здесь в реке рыбы пропасть. Ты такую в Москве и в ресторане не найдешь. Свежак! Так что с сегодняшнего дня переходим на рыбную диету, на водочно -рыбную. А тушенку и прочие макароны мы на обратном пути прикончим…
Иван рыбу, особо не жалующий с тоской разглядывал пучок удочек и спиннингов аккуратно уложенных зятем на носу плоскодонки.
— Ну, а это-то зачем? — Искренне удивился он, заметив аккуратно упакованный металлоискатель.
— Эх Ваня, Ваня…- Усмехнулся Санек бросая за щеку яркую карамельку.
— Да мало ли что может случиться? А вдруг заброшенный погост, а вдруг котелок с серебром, а вдруг…
— Он не закончил и вынув весло из подуключины, с силой оттолкнулся от торчащего из воды валуна, мокрого и заросшего зеленкой.
-Эй, на борту, тормози, тормози кому говорю! К берегу, к берегу давай.
На берегу, возле старого, много раз перекрашенного милицейского уазика суетливо тусуется длинный и худой словно глист капитан милиции.
— Вот только тебя нам не хватало.
Сплюнул недовольно Санек, но лодку к берегу все ж так подогнал.
— Здравия желаю, товарищ капитан! Какие проблемы?
Лодка мягко уткнулась в песчаную отмель.
— Капитан милиции Селянин Кэ. Кэ. …Ребятки. Вы случаем никого на реке из чужих не видали? — Вблизи капитана оказался не только худощавым, но и довольно пожилым человеком если не сказать старым.
— Да мы и сами-то не особо местные. — Санек отправил в рот очередную карамельку и предложил такую же офицеру.
Тот угостился с удовольствием и тут же поразил москвичей своей осведомленностью.
— Ну нет ребята. Вы можно сказать свои. Гости можно сказать земли северной. Мне про вас еще позавчера Миша — шаман рассказывал. Дескать историки из Москвы приехали порыбачить, тундру посмотреть… А те, про кого я спрашиваю, те убивцы, уголовники беглые… Вот даже их фотографии имеются.
Он вынул из кармана две замызганные фотографии и предъявил их «историкам».
— Мужики как мужики…- Буркнул Иван, возвращая фотографии милиционеру. — А тот что в очках вообще на учителя похож.
— Значит не встречали. Ну-Ну… Но, если вдруг повстречаете, самим задерживать их не рекомендую. Очень опасны. Лучше сообщите в органы… Хотя где вы меня отыщите? Я один на сто верст… Ну да как ни будь… Удачной рыбалки!
Селянин направился к своей машине бросив напоследок внимательный взгляд на металлоискатель, заметный среди удилищ, лежащих на носу лодки и слегка прикрытый целлофаном.
Машина уже давно уехала, а Санек все недовольно хмурился, разглядывая карту.
— …Ага… Беглые… Так мы тебе и поверили… Небось в лодке ожидал оленину увидеть или лосятину… Или хотя бы ружья без охотничьих билетов… Следопыт, тоже мне… Обломалась взяточка, обломалась.
Он вынул из кармана большой компас и поколдовав с ним хмыкнул одобрительно.
— А этот самый Кэ. Кэ. Селянин нам вовремя попался. Мы с тобой Ваня чуть было бывший лагерь не проскочили, относящийся к 501й стройке. Садись быстрее. Нам на ту сторону.
Он уперся веслом в песчаный берег и оттолкнувшись быстро причалил к противоположному берегу реки.
Выкатив плоскодонку на прибрежный камень, Санек, а вслед за ним и Иван направились по чуть заметной тропке вглубь берега. Странно, но на этом берегу было хоть что-то похожее на лес. Невысокие березы с корявыми словно нарочно изогнутыми ветвями чередовались с худосочными елями. По земле, огибая небольшие валуны, вросшие в еловый опад, белесыми проплешинами ягеля подсвечена тундра. И всюду ягода, клюква, брусника, да сопревшая уже княжевика.
— А вот и лагерь…- Прошептал Санек направляясь к относительно хорошо сохранившемуся бараку.
— Здесь похоже контора была или офицерский барак. Видишь, как хорошо дранка прибита. Штукатурка до сих пор держится. И фундамент опять же…
Он пристроил на уши наушники и включив металлоискатель вошел в барак.
Иван закурив огляделся. Судя по остовам бараков, по их количеству лагерь был в свое время довольно большим. Столбы забора с проржавелой колючкой завалившись на бок сопрели. Ближайшая вышка, ее прогнивший остов с ржавым прожектором, возвышался над невысоким северным лесом. Крыша у соседней хибары рухнула, но решетки, вбитые в оконные коробки, все еще торчат вертикально. Молодой мужик поежился. Казалось здесь, в окруженье этих бараков, все еще пахнет смертью и страхом. Иван замер прислушиваясь, словно опасаясь услышать громкий окрик ближайшего вертухая сопровождаемый истеричным лаем сторожевых псов, надроченных на человечину.
-Иван. Иди ко мне. Глянь что я нашел.
Санек вышел из барака с ржавой консервной банкой в руках
— В углу, под полом нашел. Странно. Собрать-собрали, а с собой отчего-то не взяли… А может быть забыли?
Иван взял у зятя жестянку и чуть ее не обронил. Темные от времени серебряные зубные коронки и мосты, нательные крестики и обручальные кольца, почти доверху заполняли консервную банку.
— Это сколько ж нужно людей загубить, чтобы банку эту заполнить?!
Иван на руке взвесил банку и отдал ее Саньку.
— Килограмма три, не меньше… А то и больше.
Иван закурил и попросил товарища.
— Слушай, Саша. Оставь ты эти зубы здесь… Нехорошо это, чувствую, что нехорошо. Я себя мародером ощущаю…
— Да я и не собирался!
Санек с явным сожалением швырнул жестянку далеко в сторону и приобняв родственника, тихо, заговорщицки прошептал ему на ухо.
— А с этим мне как поступить? Тоже выбросить.
Перед самым носом Ивана, на рыжей от засохшего солидола тряпке, лежал практически не тронутый ржавчиной револьвер.
— Жаль патронов нет… Но все равно, штука стоящая. Особенно если учесть это…
Он перевернул револьвер и на рукоятке, золотом блеснула полустертая табличка.
«За смелость, политическую дальнозоркость и в честь дня рождения, нач. погранзаставы «Кукушкин острог», капитану Нестерову Ю.П. от сослуживцев. 29.07. 1924 г.
Санек вытянул руку по направлению реки и громко, нарочитым басом крикнул.
— Вы арестованы, гражданин Гадюкин!
После чего крутанул барабан и трижды нажал на спусковой крючок.
— Пойдем отсюда, Гадюкин.
Взмолился Иван.
— Что-то мне здесь сплохело. Трясёт аж как в лихорадке. Пойдем.
— Да пожалуйста. Сейчас металлоискатель возьму и пойдем.
Он вложил револьвер в карман брезентовой штормовки и вернулся в барак.
Уже с час как мужики вернулись к своей лодке, перекусили холодной отварной рыбой и передохнув начали готовиться к отплытью, но Ивану нет-нет, да и почудится хриплый вой цепных лагерных псов. Хотя кто знает, быть может, это и не псы исходили злобной руганью, а просто ветер откуда-то издалека приносил эти неверные звуки, обрывки гортанной песни старого бубна…
Окончание следует...
Автор: Господин Борисов
Источник: https://litclubbs.ru/articles/33981-gulkaja-pesn-starogo-bubna-nachalo.html
Содержание:
- Гулкая песнь старого бубна. Часть 1
- Гулкая песнь старого бубна. Часть 2
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: