Наши русофильствующие мудрецы, в частности Сергей Кара-Мурза [1], озабочены русофобией и славянофобией Энгельса. Видимо, это тот пунктик, с помощью которого они хотят отвадить граждан России от марксизма. Но они не одиноки, к этому аргументу прибегали либералы, и даже один знакомый мне меньшевичок.
Не нужно думать, что тема не замечена самими марксистами. Уже давно родоначальник современного большевизма Нина Андреева припомнила, что Маркс и Энгельс целые нации называли «контрреволюционными». [2] Правда, в контексте товарища Нины это обозначало, что у нас вновь появились контрреволюционные нации и с ними надо бороться. Слишком уж по своему она поняла развитие марксизма.
Но есть и более сомнительные левые взгляды. Взглянем на статью автора журнала Лефт.Ру Дмитрия Якушева «Марксизм и национальный вопрос – исправление некоторых типичных заблуждений». [3]
«<Энгельс создал> теорию контрреволюционности малых народов и национальных обломков, к сожалению, впоследствии почти забытую и не применявшуюся в революционной практике».
Опираясь на «теорию обломков», Якушев придумывает такой обломок — галицийцев, — который создает современную «реакционность» украинства. И понятно, до какого «марксизма» можно дойти на основании таких интерпретаций.
Известны наивные представления о том, что русофобия и славянофобия Энгельса есть заблуждение, вызванное тем, что Энгельс был «взбешен» борьбой славян Австрии (Священной римской империи) против революции. [4] Но этот факт опровергается уже тем, что против мексиканцев у Энгельса не было никакого повода быть взбешенным, однако и их не милует его бойкое перо. [5]
Не пощадил он и немцев, уж они то чем взбесили немца Энгельса? Здесь требуется достаточно полная выписка:
«Что же касается стремления «немецких» городов к присоединению, то дело обстоит следующим образом. Во всей Польше немцы и евреи составляют основное ядро горожан, занимающихся промыслами и торговлей; это потомки переселенцев, которые покинули свою родину главным образом из-за религиозных преследований. Они основали на польской земле города и в течение столетий делили судьбы польского государства. Эти немцы и евреи — ничтожное меньшинство населения — пытаются использовать положение страны в данный момент, чтобы добиться господствующей роли. Они ссылаются на то, что они — немцы, но они столь же мало являются немцами, как и американские немцы. Присоединение их к Германии означает подавление языка и национальности более чем половины польского населения Познани, и притом как раз той части провинции, где национальное восстание вспыхнуло с наибольшей силой и энергией». [6]
Ничего не напоминает в дне сегодняшнем?
Для ясности. Энгельс выступает против германского мира, так же, как выступил позже против славянского. И в подтверждение еще один примечательный момент:
«Нация, позволившая превращать себя на протяжении всей своей истории в орудие угнетения всех других наций, — такая нация должна прежде всего доказать, что она действительно стала революционной. И доказать это она должна не двумя-тремя половинчатыми революциями, которые не привели ни к какому иному результату, кроме сохранения в другой форме прежней нерешительности, слабости и разобщенности <...>». [7]
Но пора рассказать, что же ставят Энгельсу в вину.
Это статьи времен европейской революции 1848 года «Борьба в Венгрии» [8] и «Демократический панславизм». [9] История и причина их написания массовое выступление южнославянских народов на стороне Пруссии, Австрии и России против революции. Именно в этих статьях появился термин «контрреволюционные нации», ну и сказано много нехороших слов, особенно против сербов, болгар и хорватов. Среди этих нехороших слов утверждение о том, что южные славяне будут стерты ближайшей революцией по своей собственной вине. Так это выглядит для непосвященного читателя. Да и относительно посвященный может тут споткнуться.
Особенно современному читателю режет слух предсказание о гибели в революции сербов, болгар, чехов. Они ведь затем смогли не только государства построить, но следом за СССР добирались до первой ступеньки коммунизма.
То есть революция их не смела. А не смела потому что не состоялась. Германия пошла в буржуазный строй через консервативные формы, объединяясь вокруг Прусского королевства и Берлина. Это было ошибкой. И эту ошибку Энгельс признал в конце жизни.
«Однако история показала, что неправы были и мы, что взгляд, которого мы тогда придерживались, оказался иллюзией. История пошла еще дальше: она не только рассеяла наше тогдашнее заблуждение, но совершенно изменила и те условия, при которых приходится вести борьбу пролетариату». [10]
Развитый марксизм и эти новые условия конечно перечеркнули многие предсказания 1848 года. Но этим не вычеркивается анализ природы контрреволюционности целых наций. Тем более потому, что его не вычеркнул и Ленин, хотя именно он внес в марксизм новую глубину понимания национального вопроса. Ленин писал в 1916 году:
«Если конкретная ситуация, перед которой стоял Маркс в эпоху преобладающего влияния царизма в международной политике, повторится, например, в такой форме, что несколько народов начнут социалистическую революцию (как в 1848 г. в Европе начали буржуазно-демократическую революцию), а другие народы окажутся главными столпами буржуазной реакции, — мы тоже должны быть за революционную войну с ними, за то, чтобы „раздавить” их, за то, чтобы разрушить все их форпосты, какие бы мелконациональные движения здесь ни выдвигались». [11]
В случае буржуазных революций у внешней реакции может быть множество причин, связанных с личными выгодами буржуазии. Например, при Великой Французской революции английская буржуазия выступала против Франции, видя в ней конкурента, и английская нация выступала в этой борьбе как контрреволюционная. Никакой буржуазной солидарности не возникло.
Наоборот, при американской революции и при американской гражданской войне русский царизм поддержал в США прогрессивные силы, потому что ему было выгодно ослаблять Англию.
Но в европейской революции 1848 года действовала другая причинность.
Россия, в которой только что начались процессы образования русской нации и приближения буржуазной революции, выступила как жандарм феодализма. Европейские славяне традиционно выступили на стороне русского царя. Мы могли бы предполагать, что они ожидали от России помощи в национальном освобождении и становлении собственной государственности. Но на самом деле это не так, а ровно как описано Энгельсом. Поддержка была оказана реакционным феодализмом внутри славянских народов, который идеологически был распространен среди них тотально.
На стороне революции выступили непоследовательно чехи и последовательно только поляки, которые в этот момент были под гнетом Пруссии, России и Австрии.
Остается пояснить, почему славяне на тот момент были контрреволюционными «нациями». Суть ответа заключается в том, что они не были нациями, и, конечно, не были осколками старых наций, потому что нации в мире только начали образовываться. Раскалываться было нечему.
Через термин «контрреволюционная нация» Энгельс только приближался к существу марксистской теории национального вопроса, для полноценного создания которой в 1848 году было еще мало исторического материала. Этот вопрос в начале XX века решили Ленин и Сталин.
Нация буржуазная общность. Буржуазная революция обязательно носит национальный характер, то есть связана с экономической централизацией переходящих в буржуазную формацию этносов. Экономическая централизация поддержана национальной идеологией.
Южные славяне и во многом чехи в середине XIX века все еще оставались в феодальном состоянии. Сохранялась крестьянская поземельная община задруга еще в более древней коммунистической форме, чем в России. Продолжала существовать феодальная связь местных князей с австрийским императором. Городская прослойка была очень маленькая и не участвовала в борьбе за ремесленный рынок. Другими словами, здесь отсутствовало третье сословие, то есть почти не было ни зачатков рабочего класса, ни зачатков буржуазии.
Общинное крестьянство весьма консервативно. Этот факт мы знаем и по российской истории. В данном случае все формы древнего коммунизма играют консервативную роль и поддерживают феодализм. Таким образом целые народности оказывались на стороне феодальной власти Австрии и выступали против национальной мадьярской (венгерской) буржуазии в начавшейся революции. Если бы процессы буржуазного развития у южнославянских народов и чехов затормозились, если бы буржуазная революция возобновилась быстрее и не была произведена сверху, то вполне очевидно, что народности были бы ассимилированы вновь возникающими буржуазными нациями — немецкой, австрийской, венгерской. И тогда предсказание Энгельса было бы правильным.
Примечания:
1. Кара-Мурза С. Маркс против русской революции — М.: Эксмо, 2008
2. Андреева Н. Не могу поступаться принципами // "Советская Россия" 13 марта 1988 г. — С.2.
3. Якушев Д. Марксизм и национальный вопрос – исправление некоторых типичных заблуждений // Лефт.Ру. Электронный источник: точка доступа <http://left.ru/2006/5/yakushev139-2.phtml
4. Тарасов А. Две, три, много Ичкерий! Левые, Чечня и Нерсесов // screen.ru — Электронный источник. Точка доступа: <https://screen.ru/Tarasov/Ichkeria.htm
5. Энгельс Ф. Демократический панславизм // К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения — М.: Госполитиздат, 1957 — Т.6, С.292 — 293
6. Энгельс Ф. Новый раздел Польши // К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения — Т.5, С.55
7. Энгельс Ф. Пражское восстание // Указ. соч — Т.5, С.84
8. Энгельс Ф. Борьба в Венгрии — Т.6, С.84
9. Энгельс Ф. Демократический панславизм — Т.6, С 289
10. Энгельс Ф. Введение к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» — Т.22, С.533
11. Ленин В.И. Итоги дискуссии о самоопределении // ПСС — М.: Издательство политической литературы, 1973 — Т.30, С.39
