ГЛАВА 50
Прошло более двух лет. Паша не оставлял поиски сына. Он считал, что Ахмед ни за что ребенка никому не отдаст. Паша готов был платить любые деньги, чтобы вернуть мальчика в Россию.
Однажды ему передали разговор с Ахмедом. И Ахмед сказал слова, которые должны были понятными только Паше. Он напомнил о скандале, когда Ахмед приставал к Маше. Ахмед для него сказал, что он честный человек, чужое ему не нужно, что он любит детей, как и все арабы, и приедет с сыном в Москву показать ему, где провел чудесные незабываемые студенческие годы. Но Паша ждать не мог. В стране шла война, Ахмед воевал, где с кем находился ребенок, был ли он в безопасности, одному Богу известно.
Паша ушел от Маши. Он не простил ей обман и то, что она скрыла от него что была беременна на момент поездки. Маша продолжала работать, ни с кем не встречалась, только работа- дом. Дом – работа. Она рвалась в командировки, но ей отказывали. После возвращения из плена несколько месяцев она рассказывала сотрудникам органов, что она видела в плену. Маша просила помощи по возвращению ребенка. Ей сказали, что над этим вопросом работают.
Иногда она звонила Паше и просила прощения, плакала. Кричала, чтобы он хоть одно слово сказал, обозвал, отругал, но не молчал. Когда она начинала его оскорблять он клал трубку.
Маша не теряла надежды, однажды она решила выйти замуж за Ахмеда на самом деле, чтобы видеть сына, но её остановили на границе. Попросили не делать больше опрометчивых шагов, иначе ребенка спрячут, и она никогда его больше не увидит.
Паша обратился с Кадырову. Рамзан Кадыров занимался возвратом детей в Россию. Он делал чудеса, как ему это удавалось, какой ценой, но детки возвращались к родным. Он написал Кадырову и тот ему ответил. Паша на него надеялся, как на Бога.
Сидеть сложа руки он не мог. Он наладил связи с военными. Оказывал им услуги, связанные со своей работой, и смог напроситься в тот район боевых действий куда ездила Маша и откуда попала в плен. На что Паша надеялся он сам не понимал. Несколько дней он провел под открытым небом, попал в перестрелку, спас бойца, вытащил его раненого к своим. И военные в благодарность за спасение товарища, организовали ему встречу с Ахмедом.
Ахмед на встречу приехал один. Он рассказал, как все произошло. И Паша был благодарен ему. Ахмед спас Машу и сына, рискуя своей жизнью. Ребенок считается сыном Ахмеда, а Маша его женой. Ахмеду никто не запрещает поехать с сыном в Москву и вернуть жену, которую якобы, по требованию родственников вернули в Россию. И самое главное, он скинул несколько фотографий и видео сына Паше на телефон. Где находится ребенок, Ахмед не сообщил, боялся, что военные наведаются за ним, и вся легенда обратится в прах.
Паша не смог при Ахмеде сдержать слез, когда впервые увидел своего ребенка, рожденного на чужбине. Он смеялся и плакал, когда смотрел как делает первый шаг его малыш, как он выговаривает слова на арабском, а не на русском языке. Но главное он жив, здоров и скоро будет с папой и мамой в России.
С Ахмедом они договорились о совместном плане действий. Ахмед обещал, что постарается вернуть ребенка к зиме. Паша домой возвращался окрыленный.
Уже дома Паша отправил Маше видео и фотографии сына по электронной почте.
Маша открыла видео не сразу. Ей было страшно, она боялась увидеть лицо Паша, услышать, что он просит развод, или ещё страшнее - он сообщит, что что-то узнал о сыне плохое и скажет ей, что это целиком вина Маши.
Но просмотреть видео придется. Она подвела курсор на ссылку и нажала на кнопку мыши. Сначала на экране появился песок, чахлые кусты и Ахмед. Он улыбался на камеру, а потом рядом с ним камера опустилась и показала мальчугана в рубашке, он цеплялся ручонкой за штаны Ахмеда, что-то ему говорил, потом отпустил руку и побежал от него. Ахмед засмеялся и поймал малыша, поднял на руки. Камера показала крупным планом лицо ребенка. Маша не поверила своим глазам, на неё смотрел с монитора её сын, он смеялся, говорил что-то на арабском языке и черты лица его становились все больше похожими на Пашу. Надежда на благополучный исход вспыхнула в её сердце.
Она позвонила Паше и уже не кричала, а говорила, что любит Пашу по-прежнему, если ещё не больше, что она виновата перед ним и их сыном. Что она не изменила ему ни разу за эти годы, что она изменилась сама, и готова вымолить у него прощение любым способом, ему достаточно только сказать, что она должна сделать. Маша ещё много и долго говорила по телефону, пока не заметила, что Паша отключился, и говорит она в никуда.
Снова потянулись серые дни, окрашенные тревожным и нетерпеливым ожиданием весточек от Ахмеда.
В конце ноября пошел снег. Паша вышел из подъезда и шел к своей машине. Её засыпало первым снегом, он стряхивал снег перчаткой с капота и не видел, что возле подъезда остановился Ахмед с ребенком. Он уже собирался садиться в машину, когда услышал оклик Ахмеда.
-Эй, Паша, не уезжай, поговори с сыном!
Паша оглянулся, не поверив услышанному, посчитал, что ослышался. Но у подъезда на самом деле стояли Ахмед и ребенок. Паша оставил машину открытой, и словно во сне пошел к ребенку. Потрясение было слишком сильное, он не мог говорить. Он глянул на Ахмеда, тот кивнул. Паша взял на руки мальчика и прижал к себе, по его лицу текли слезы. Мальчуган испугался, заревел и запросился на руки к Ахмеду.
На работу Паша не поехал. Он завел гостей в квартиру и сразу позвонил Маше.
-Маша не живет с тобой? –Удивился Ахмед.
-Нет.
-Почему? Она тебя любит. Я не встречал такой, как сказать, настоящей любви. Ты ей Бог!
-Бог? Тогда она обманула Бога и уехала беременной!
-Не можешь простить?
-Не могу.
-Прости, ты мужчина, она женщина. Женщины беспечны.
Паша ничего не ответил, он раздел сына, и держал его на руках, словно боялся отпустить. Ахмед сидел на диване и о чем-то думал.
-Вы же, наверное, голодные. Идем на кухню, покормлю вас, пока Маша едет.
Троица переместилась на кухню. Малыш сразу принял Пашу, охотно разговаривал с ним, но время от времени подходил к Ахмеду и о чем-то спрашивал. Говорил он только на арабском.
-Извини, не учил русскому, боялся, перестраховывался как мог.
-Сын, скажи папа. Как ты его назвал?
-Юсуф.
-Юсуф. Скажи – папа! –Просил мальчугана Паша.
Мальчик смеялся и повторял незнакомое слово- папа. Паша оглянулся на Ахмеда, тот закрыл лицо рукой.
-Ахмед!
-Прости, я так привык к нему, я его люблю, он мой сын тоже. Скажу правду, если бы он не был сын Маши, не отдал бы.
-Ахмед, ты спас его, ты вернул его, он и твой сын тоже.
По щекам Ахмеда текли слезы. Он встал, ушел в комнату, скоро вернулся, спокойный.
-Я остаюсь в Москве, работу мне нашли. Мне там оставаться уже нельзя.
Юсуфу Паша сварил кашу, для Ахмеда он приготовил яичницу. Себе налил кофе. Ахмед ел, рассказывал, как бежал с ребенком, им повезло, их спасли российские военные, как летели на самолете в Грозный, а потом в Москву. Прилетели поздним вечером, Юсуф спал, и Ахмед решил привести его утром.
У Маши остался ключ, и она вошла в квартиру, открыв дверь своим ключом. Она услышала голоса на кухне, сразу прошла, не снимая сапожек. Маша была встревожена звонком Паши. Надеялась на чудо, но не верила, что оно может произойти и поэтому, когда увидела ребенка, от потрясения, на пороге, упала в обморок.
Паша подхватил её на руки, Ахмед подскочил на стуле, испугался, и только повторял:
-Маша, Маша, Маша….
-Воды подай!
Юсуф что-то быстро начал говорить на арабском, Ахмед кивнул ему:
-Мама, мама твоя.
Мальчик подошел к Маше и маленькой ладошкой погладил по щеке:
-Мама.
Маша открыла глаза, Юсуф сложил губки, ткнулся ими в щеку Маши и снова повторил:
-Мама.
Маша засмеялась и заплакала одновременно, Паша помог ей подняться. Снял пальто и сапожки. Маша сидела на стуле и смотрела на Юсуфа, потом протянула ему руки:
-Павлик, иди к маме!
-Павлик? – переспросил Паша. – А меня ты спросила? Может я его по-другому хочу назвать, и может мне Юсуф нравится. – Ворчливо сказал Паша, но судя по всему, он был польщен.
-Юсуф? Ты его звал Юсуф?
-Маша, я не мог иначе!
-Ахмед, спасибо.
Юсуф чувствовал, что внимание взрослых обращено на него. И ему это нравилось. Он чувствовал себя важным и любимым. Что-то пытался рассказать Маше, она понимала его, Паше Ахмед переводил. Юсуф сразу стал звать Пашу папой и Машу мамой. Но Ахмеда он не перестал тоже называть папой. И, если Юсуф звал папу, вскакивали и бежали на его зов оба мужчины.