Андрей пришёл домой в начале десятого. Разулся, расстегнул и снял китель, повесил на вешалку фуражку и лишь сейчас заметил в углу коридора чужой зонтик. Прислушался. Из комнаты доносились женские голоса. Видимо, у мамы в гостях была её очередная подруга. Жигулин прошёл в комнату. За столом, уставленном чайными чашками и блюдцами с вареньем и пирожками, сидела мама, а рядом с ней платиновая блондинка, незнакомая Андрею. Они весело о чём-то беседовали, рассматривая альбом с семейными фотографиями.
- А, сынок пришёл! - воскликнула Алла Леонидовна, весело взглянув на Андрея. - Это вот, познакомься, моя младшая подруга Сония, или Соня, по-нашему.
- Здрасьте! - Андрей подошёл к столу.
Блондинка подняла на Жигулина тёмно-карие искрящиеся глаза и буквально пронзила его насквозь своим жгучим взглядом.
- Рада познакомиться с твоим сыном, Алла. А то слышала много о нём, из твоих рассказов, но никогда не видела...Вот он какой у тебя красивый да статный! Прямо на милиционера и не похож, - без стеснения разглядывая Андрея с любопытством, произнесла блондинка.
- А на кого он похож? - поинтересовалась Алла Леонидовна.
- На спортсмена. Помнишь, фигурист такой был, ещё совсем недавно катался в паре с Татьяной Жук, сестрой тренера Жука, Александр Горелик?.. Вот, на него и похож, - она поцокала языком и взглянула ещё раз на Андрея, оценивающе.
Он смутился от такого её внимания и тихонько, бочком сел рядом с ними за стол.
- Ты говорила, что в Москве останешься, - мама Андрея подвинула к себе чашку чая, - не срослось? Что так, почему не хочешь там больше жить?
- Аллочка, я всё-таки местная. Вот не сложилась жизнь, и карьера в результате под горку покатилась, - ответила Соня. - Я и поехала-то отсюда в Москву, чтобы выучиться, получить специальность и работать там. Брат Карэн сперва хорошо помог. Всё там устроил, я училась в библиотечном техникуме, потом работала в Ленинке, вышла замуж за столичного чиновника. А после всё рухнуло в один миг. Как развелась с ним, так и всё потеряла. Они эти депутаты очень ловко умеют пристраиваться в жизни, но и мстят очень хорошо.
- Почему развелись? - спросила Жигулина.
- Длинный разговор и не интересный, - ответила Соня и откинулась на спинку стула.
- Значит, теперь снова живёшь в родительской квартире? - снова спросила мама Андрея.
- Да, а где же?.. Всё на месте, всё так и должно быть, - потом она снова взглянула на сына своей подруги. - Погоди-ка, ты ведь говорила, что парень твой скоро женится, и как? Когда же это событие произойдёт? Или уже женился, а - Андрей?
Он снова смутился и промолчал, ответила мама:
- Не получилось у нас с женитьбой. Уже год за девочкой ухаживает, работают они вместе. А когда захотел с ней серьёзных отношений, она на них не пошла. Больше того, как только узнала, что мы придём к ним домой для серьёзного разговора - сбежала из дома. И, знаешь куда? В Фёдоровский монастырь!
Соня в удивлении распахнула свои огромные глаза:
- Как это?
- Вот так! - заключила Алла Леонидовна. - Какие-то свои у неё там заморочки, бывшая несчастная любовь и всё такое. Но моему сыну-то, пора уже определяться. Романтика-романтикой, но нормальные, естественные отношения в 25 лет уже пора заводить, как ты думаешь?
- Да, разумеется. Романтика быстро прошла, да Андрей? Теперь хочется чего-то постоянного и приземлённого. А девочка, значит, таких отношений не захотела, - рассудила Соня. - Не созрела, что ли для них?
- Не готова, говорит, к такому ещё, - добавила Жигулина. - Но уж слишком всё это долго тянется. Что же ещё, когда подготовится, десять лет ждать? К чему всё это теперь? Да и у меня осадок неприятный остался от такого сватовства. Ну, главное, Сонечка, Андрей не виноват, и она, возможно, тоже. Она жертва каких-то своих моральных принципов, так что - никто никого не обманывал! Ладно, давайте пить чай. Андрей, ты, должно быть, устал сегодня? - спросила его заботливо мама и подвинула к нему высокую чашку.
Андрей пошёл в половине двенадцатого ночи провожать мамину подругу. Они спустились с улицы Забелина вниз к Новостроевской и углубились во дворы и глухие переулки рабочего квартала, где когда-то получали своё жильё работники авиамоторного завода. А отец Сони и Карэна был на этом заводе инженером. Потом вернулся с женой в родной Тбилиси, оставив квартиру своим детям, родившимся в Приморске. Соня всю дорогу рассказывала Жигулину о том, как познакомилась на работе с его мамой, ещё до отъезда в Москву.
- Я тогда молоденькой девчонкой пришла к ним на фабрику, и твоя мама взяла меня к себе напарницей и ученицей. Она прекрасная женщина, умная и деликатная. Тебе, парень, очень повезло с твоей мамой, - говорила она и вдыхала полной грудью осенние ароматы, промокшей от дождя листвы и сырого асфальта.
- Да, мамочка моя ещё молодая, ей и пятидесяти нет... А вам, Соня, сколько лет? - поинтересовался Андрей и робко взглянул на свою собеседницу.
- Мне тридцать шесть. Что, старая уже?! - и она весело хохотнула.
- Нет, что вы?! В этом возрасте самый цвет женского обаяния и красоты.
Когда подошли к дому, серой пятиэтажке сталинской постройки, Соня подняла голову вверх:
- Вон мои окна, на самом верху, под чердаком, - и она кивнула головой на второй подъезд. - Пока одна живу.
Жигулин тоже посмотрел на верх.
- Вот и пришли, спасибо! - поблагодарила она, а потом добавила, как бы между прочим. - В субботу у меня день рождения. Жду вас вместе с мамой. А теперь, до свидания!
И она стиснула Андрею руку своими горячими пальцами.
В это время Игорь Коломийцев встречал на автовокзале брата своей мачехи. Он принимал тяжёлую сумку и чемодан у среднего роста румяного крепыша, спускавшегося из междугороднего автобуса.
- Дядя Боря, ну наконец-то! А то я уж думал, ночевать тут придётся, - улыбаясь, говорил ему Игорь.
Они вместе перешли через площадь, ярко освещённую высокими двойными фонарями, к остановке общественного городского транспорта.
- Успели, - произнёс Игорь, посмотрев на светящееся табло расписания автобуса №2. - До часу ночи ходят, а нам ехать до конечной. Сейчас придёт, - пояснил он и взглянул на дядю Борю.
- Давненько у вас не был, - с восторгом в голосе произнёс тот. - А отпуск подоспел в конце сентября, думаю, дай к сестре поеду, ещё успею поймать тёплые, морские денёчки. Как думаешь, Игорёк, успею?
- Конечно. У нас ещё весь октябрь жарко бывает. И в ноябре, иногда, народ купается. Так что - всё в порядке! - ответил Игорь и похлопал дядьку по плечу.
- Надеюсь, составишь мне компанию на пляже? - весело спросил Борис.
- Разумеется. Поплаваем ещё вместе... О, вот и транспорт нам подали, - Игорь легко подхватил сумку и чемодан, и быстро пошёл навстречу к подъехавшему автобусу.
Маршрут №2 прибыл на конечную остановку - "Улица Морская" - в половине первого ночи. Игорь с дядей Борей и ещё несколько пассажиров вышли на тротуар и двинулись каждый к своему дому. Коломийцев с дядей свернули к массивному высокому забору на бетонных опорах, который отделял их уютный дворик от проезжей части, и вошли на детскую площадку. В свете тусклых уличных фонарей из туманной дымки, поднявшейся после прошедшего обильного дождя, показалась деревянная резная беседка, её ажурный шахматный переплёт был увит лианами дикого винограда. Внутри её и вокруг на низеньких лавочках круглого дворика с песочницей по середине - было пусто. В пятиэтажке, которая буквой "П" огораживала двор с трёх сторон, лишь в нескольких квартирах горел свет, все остальные обитатели этого дома спали. Игорь и дядя вошли в свой крайний подъезд и стали медленно подниматься по серым, широким ступеням, тихонько переговариваясь. Зайдя на площадку третьего этажа, они поравнялись с 51-й квартирой, в которой проживал одинокий сосед дядя Коля, рано получивший инвалидность в связи с производственной травмой. Игорь остановился возле квартиры соседа, чтобы перевести дух. Он поставил тяжёлый чемодан дяди у своих ног, выпрямился, чтобы размять мышцы, но тут же резко подпрыгнул, как ужаленный - дверь квартиры №51 заскрипела и приоткрылась. Её толчками открывали изнутри, но в тёмную щель никого видно не было. Игорь и Борис отскочили ближе к лестнице. Вскоре щель увеличилась сантиметров на десять и внизу к порогу квартиры просунулась чья-то окровавленная рука, которая пару раз дёрнулась и замерла на полу, точно застыла, облитая бетоном. Игорь взвизгнул и, забыв про вещи и дядю, бросился бежать вверх по лестнице к своей квартире.
Он настойчиво вдавливал кнопку звонка, пока мачеха не открыла дверь.
- Скорее! - закричал он, ворвавшись в квартиру. - Там что-то с соседом Ребровым случилось.
Мачеха и отец бросились вниз на третий этаж. Борис стоял у двери совершенно ошарашенный с приоткрытыми от удивления губами. Отец Коломийцева, Пётр Сергеевич, толкнул дверь соседа, но она не открывалась, лежавшее у порога тело, мешало её открыть полностью. Тогда Игорь стал тихонько двигать дверь вперёд, пока не предстала картина произошедшего: на полу у порога лицом вниз лежал сосед дядя Коля в домашней одежде, а всё его тело - голова, руки и ноги - были покрыты зияющими ранами, как от удара молотка или топора. Мачеха завизжала, а Пётр Сергеевич дрожащим голосом громко скомандовал: - "Скорую" вызывайте, живо!
После этих слов Игорь буквально взлетел на свой этаж и ворвавшись в квартиру, кинулся к телефону, стоявшему в коридоре на обувнице.
Когда приехала бригада врачей, соседа удалось перевернуть лицом вверх и осмотреть. Он ещё дышал и медики срочно стали разворачивать в коридоре носилки, но переложив его, поняли по опущенной голове и посиневшим губам, что довести его живого не получится. Фельдшер с медбратом снова склонились над раненым, чтобы ввести обезболивающий препарат, но все усилия оказались тщетны. Спустя несколько минут после этих манипуляций, дядя Коля скончался, так и не приходя в сознание. У его двери на площадке столпились соседи с разных этажей, никто ничего не мог понять. Люди в тревоге переговаривались, жались друг к другу и поглядывали вопросительно на Игоря. Все знали, что парень милиционер, а значит все вопросы сейчас к нему будут адресованы. Из квартиры напротив фельдшер вызвал наряд милиции. Вскоре прибыла патрульная машина из 1-го отделения.
- Привет, Игорёк! - обратился к нему, дежуривший сегодня на вызовах, Денис Полетаев. - Что тут у вас, серьёзное чего? Ого!
Денис и прибывший с ним сержант Криницын вошли в тёмный коридор 51-й квартиры.
- Да, тут убийство! - присвистнул сержант. - А, что мы можем? Игорёк - вызывай дежурную опергруппу и следователя. Звони своему Егорову.
- Он на ночь телефон выключает, там в квартире маленький ребёнок, - разжал спекшиеся от волнения губы Коломийцев. - Султанову позвоню и нашим на Загорянку, - и он снова поднялся в свою квартиру.
Свет был включен во всех помещениях этой просторной однушки с высокими потолками. Фотограф опергруппы Салтыков щёлкал затвором с фотовспышкой, которая высвечивала все тёмные уголки. Дежурный следователь Егор Зайцев вместе со следователем по особо-важным делам Александром Терещенко осматривали тело. После того, как был составлен протокол осмотра места происшествия, Зайцев произнёс, обращаясь к майору:
- Ну, я поеду в Управление, зафиксирую факт убийства и потороплю Платонова с экспертами сюда.
Зайцев положил к себе в планшет необходимые документы и вышел на лестницу. Терещенко продолжал осматривать тело, потом прошёл по коридору в комнату к столу, накрытой белой скатертью, и присел на корточки, разглядывая шерстяной палас.
- Складки здесь, Володя зафиксируй! - обратился он к Салтыкову. - Похоже, что у стола его ударили, а потом оттащили ближе к кухне в арку. Оттуда он уже по коридору к двери полз, кровавые следы везде на полу...
Терещенко ещё раз прошёл по этим следам до порога, что-то записывая в свой блокнот. Он остановился у входной двери и поднял глаза на Игоря, побледневшего и прижавшегося к дверному косяку.
- Что стоишь? - строго спросил его Александр. - Иди по квартирам, опрашивай соседей. Ты ведь всех здесь знаешь, твой подъезд.
- Но, ведь ночь на дворе, - неуверенно ответил Игорь.
- И что? У нас убийство... Тем более, что никто уже не спит. Вон, весь подъезд на ушах. Давай-давай, топай поживее, - и Терещенко неодобрительно покачал головой.
Вскоре подъехал Платонов с экспертной группой.
- Еремеев - собаку! - скомандовал Александр.
Инструктор взял след от квартиры по кровавым отпечаткам ног. Собака сбежала вниз на первый этаж, покрутилась у квартиры №-43, а потом выскочила во двор, пробежала вдоль дома, свернула к беседке, обнюхала все углы и залезла под густую лиану дикого винограда, там завизжала и закрутилась на месте. Инструктор отогнал собаку в сторону, наклонился к виноградному стволу и достал прикрытую листвой и дёрном шёлковую тряпицу жёлтого цвета, сшитую в виде наволочки.
- Чехол, что ли? - спросил он, передавая найденную вещь Платонову.
- Берите дальше след, - приказал эксперт и инструктор с собакой стали обходить детскую площадку.
Собака очень скоро вывела своего проводника к мусорным бакам на углу дома и окончательно остановилась.
Платонов и ещё один эксперт, из прибывшей на место преступления группы, включили специальный фонарь и стали осматривать мусорные бачки. В одном из них в бумажном пакете из-под развесных конфет была обнаружена мужская обувь - сандалии на низком каблуке 40-го размера светло-коричневого цвета. Платонов посчитал их уликой, потому что на подошвах были явно заметны бурые пятна, похожие на кровь. Обувь тут же запаковали в целлофановый пакет и отложили вместе с другими уликами для экспертизы.
Коломийцев сидел в 43-й квартире, возле которой крутилась служебная овчарка. В ней жили пенсионеры Матрёна Фёдоровна и Иван Тимофеевич Ильины.
- Вань, слыш-ка! - плаксиво вопрошала женщина к своему только что разбуженному мужу. - Кольку Реброва убили, соседа нашего.
- Да, ты чо? - с просонок не понял супруг.
- Ага, прям дома!.. Ишь как, - женщина заплакала, прижимая кончик головного платка к глазам.
- Батюшки, да что же там брать-то у него, ежели грабители? - удивился Иван Тимофеевич. - Ведь инвалид хромой. Пенсия копеечная. Завод, хорошо что ещё доплачивал в последнее время. Ужас!
- Да, можа по пьяни с кем баловалси, - причитала Матрёна Фёдоровна.
- Тьфу-тьфу! Он и не пил в последнее время, как упал тогда на морозе, чуть не замёрз, так словно бабушки откачали. И не ходил к нему, вроде, никто, - чесал затылок Иван Тимофеевич.
К пяти утра все соседи по лестничной площадке, а также жильцы других этажей были опрошены, тело и найденные улики увезли эксперты-криминалисты, а следственная бригада продолжала осмотр места происшествия.
- У меня такое ощущение, что здесь на пустом месте в кладовке, что-то было, - Платонов с этими словами подозвал к себе майора Терещенко.
Александр подошёл к кладовке, находившейся в стене большой ниши в дальнем углу комнаты. Одна из верхних полок была пустая, но пыль скопилась только по углам, середина явно была раньше чем-то заставлена.
- Да, здесь что-то стояло, - подтвердил Александр. - Опрошенные соседи говорят, ценного ничего в доме не было.
- Матрёна Фёдоровна сказала, - вмешался Коломийцев, - что дядя Коля как-то ей обмолвился, если пенсии, мол, не будет на жизнь хватать, продаст одну вещь, которая по его словам, была дорогая. Они с мужем ещё над ним посмеялись... Сестру бы его найти, Валентину. Она тут, сколько я себя помню, никогда не появлялась. Я был совсем маленький, когда она у дяди Коли жила, а потом её никто больше не видел.
- Он женат? - спросил Платонов у Игоря.
- Был. Но стал инвалидом и жена тут же ушла, а детей у них не было.
- Вот они, бабы! - вздохнул Терещенко и строго посмотрел на Игоря.
Тот даже поёжился под его взглядом, захлопал глазами и приоткрыл рот, чтобы спросить о дальнейших своих действиях, но в этот момент к ним в открытую квартиру зашла соседка, живущая за стеной в 50-й квартире.
- Игорёк, - обратилась она к Коломийцеву, - ты, когда к нам вошёл с вопросами своими, я не сообразила сперва, что надо-то, а теперь вспомнила одну странную вещь.
Платонов и Терещенко повернулись к ней. Женщина поправила свою наспех собранную причёску и продолжала:
- Я пришла сегодня поздно с вечерней смены и загрузила ванну стирать бельё.
- Во сколько вы пришли домой? - спросил Терещенко и открыл свой блокнот.
- В одиннадцатом часу. В половине одиннадцатого стала стирать, вода у меня шумела и я ничего не слышала, а потом вышла из ванной и, стою в своей комнате, как вдруг за стеной, аккурат у соседа Коли, раздался странный звук, такой, как вроде гитарная струна оборвалась и лопнула. Я даже вздрогнула, так это было неожиданно.
- Резкий звук? - переспросил Платонов.
- Да, резкий и громкий.
- Значит звук, похожий на лопнувшую струну какого-то музыкального инструмента? - уточнил эксперт.
- Да, как будто её оторвали.
- Что ещё слышали? - спросил Александр.
- Больше ничего. Дверь где-то после этого хлопнула на этаже. Скорее всего у него, но утверждать не берусь. Я в этот момент в своей комнате находилась.
- Время не припомните? - майор продолжал делать пометки в блокнот.
- Где-то в начале двенадцатого этот звук услышала, а дверь хлопнула уж, наверное, 12 часов было, - уточнила соседка.
- Спасибо, это очень важно, - произнёс майор, взглянув на женщину. - Игорь с дядей в половине первого на остановку приехали, автобус именно в это время сюда приходит. Пока прошли двор и поднялись на этаж, ещё минут десять, так?
Игорь утвердительно кивнул головой.
- С двенадцати часов и до половины первого Ребров полз к двери... Игорь, оформи показания, как положено, протоколом, - приказал Александр.
Коломийцев увёл женщину в кухню. Платонов и Терещенко ещё раз осмотрелись в квартире, а потом вышли на лестничную площадку.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.